Мужчины за спиной тихонько переговаривались, их слова проходили сквозь Анди, и смысл зачастую терялся.

— Мама розы заказала. Корзины.

— Розы — это серьезно.

— А еще отправила посыльного к Черским, чтобы одолжить повара.

— Ну все… Ты хоть список гостей видел? Или нам ждать его величество сюрпризом?

— Если только полным сюрпризом. Вряд ли она захочет его видеть. Последний вариант, который она при мне прятала в стол, был на двух лист.

— Темные! Она решила весь город позвать?

— У тебя же должна быть достойная альтернатива. Вдруг прозреешь, влюбишься и женишься?

— Поиздевайся. Если у меня будет альтернатива хоть в каком варианте, твоя служба начнется раньше планируемого срока. И расследовать ты будешь труп в нашем доме.

— Уже боюсь. Но если серьезно, надо чем-то отвлечь. Хорошо бы узнать, приглашены ли Шаринские.

— Почему именно они?

— Я тут подумал, а зачем тянуть? Начальство сразу нагрузит, причем чем-нибудь особо гадким. Так что пока прошение будет доставлено, рассмотрено…

— А рассмотрено оно будет быстро…

— Не смешно. До этого срока надо бы с помолвкой решить. А девицу Шаринских я знаю. Помнишь, рассказывал о смешной рыбачке. Она еще с лодкой лихо управлялась?

— И тебя вытащила, когда ты в сети запутался. Помню, конечно.

— Так вот это она. Если за шесть лет в пансионе ее не испортили, должна быть неплохим вариантом.

— А не слишком ли ты торопишься?

— С нашей матушкой по-другому нельзя. Иначе… Труп в доме несколько испортит праздник.

— Согласен. Тогда спрашивать о Шаринских буду я.

— Почему ты?

— Потому что это запутает противника и оставит тебе путь к отступлению.

— По рукам.

Анди хмыкнула. Мужчины… словно военную операцию разрабатывают.

Она переступила с ноги на ногу, отогнала вьющегося вокруг лица комара. В пустыне эти твари тоже обитали, но не в таких количествах.

Удилище в руке внезапно напряглось. Выгнулось дугой. За спиной заорали:

— Клюет!

— Подсекай!

— Тащи!

— Какой тащи? Порвет щаз.

Мимо, скинув рубашку, кинулся Надир. Обнаженная спина — отличная, кстати, спина, бледновата, правда, — излучала нешуточный азарт.

— Давай помогу.

Сзади к Анди прижалось разогретое солнцем тело, тоже в одних штанах, и мысли сразу изменили ход в другую от рыбалки сторону. Ирлан обхватил ее пальцы, удерживая взбесившееся удилище. Приподнял, принявшись медленно крутить катушку.

— Вижу!

Полный восторга вопль брата ударил по нервам. Катушка закрутилась быстрее.

Это было мало похоже на охоту, но бьющаяся на том конце жизнь напомнила Анди попавшего в силки животного. И только охотник мог решить — жить пойманному или нет.

Из воды показалась темная спина.

Надир замер. Ирлан тоже закаменел, лишь руки шевелились, да звенела натянутая леска.

С шумным всплеском рухнул в воду Надир, и закрутилось, забилось в воде, вздымая кучу брызг, ругаясь, отплевываясь, азартно вопя что-то, пока не сдался один из двух, признавая поражение.

— О! Здоровый какой!

Надир гордо держал за жабры темное продолговатое тело, разевающее пасть с мелкими зубами.

— Я же говорил, что сома на потроха брать надо.

Ирлан хмыкнул, обнял Анди, положив ладонь на живот.

— Пусть ты и говорил, зато поймала она.

Анди смотрела на мокрого, измазанного чешуей мужчину и думала о том, что дух бойца горяч даже в этом, полном воды, мире.

Надир тряхнул свою добычу. Улыбнулся довольно.

— Повезло тебе с женой. Еще и рыбачка. А этого мы на кухню. Из него заливное… пальчики оближешь.

А дом готовился. Слуги носились, точно ужаленные. Посыльные так и мелькали. Подводы одна за другой въезжали во двор.

Дядя Ирлана ради приема отложил отъезд семейства, а вот свою подозрительность отложить не смог и часто наведывался к загону дерхов. Ничего не говорил. Просто стоял и смотрел, как Анди возится с животными.

Анди не возражала. Этот ветер не способен был испортить ей настроение.

А вечером ее мужчина словно тать пробирался в окно.

— Прости, не могу без тебя, — говорил он каждый раз, извиняясь. Анди не понимала — при чем здесь извинения, но не возражала против «тайных» визитов. Да и какие они тайные… Лестницу под окнами все слуги видели.

О том, что этот день-таки наступил, Анди поняла, когда утром в спальню к ней еще до завтрака заявилась матушка Ирлана. За спиной графини топтались нагруженные тюками — аж выше голов — две служанки.

Время не изменило отношения слуг к Анди. Ее все так же боялись, шарахаясь точно от дэва. С придушенным писком спасались бегством, если вдруг пересекались взглядами. Бормотали вслед молитвы, цепляясь за обереги.

Забавно, как быстро люди обретают привычку к суеверию, стоит в их жизни появиться чему-то пугающему.

Анди не жаловалась. Она привыкла обходиться без слуг, рабство приучило не обращать внимание на мнение других, а тот, единственный из слуг, с кем она общалась, относился к ней скорее как к дочери — ни дня без ворчливых поучений.

Наемник же почти не появлялся, пропадая по поручению Ирлана. И если графиня готовилась к приему, то Ирлан тоже к чему-то готовился… Из усадьбы исчезли все верблюды, кроме принадлежащих Анди. Зачастили разного рода людишки от банковских служащих до загорелых южан.

Анди замечала все, но расспрашивать не спешила. Ветер сам расскажет, когда придет время.

Графиня осмотрела ее бодрый, аккуратный вид, заплетенные косы, свежее, умытое лицо. Удивленно вздернула брови. Еще бы… Пока некоторые спали, Анди, встававшая с восходом, успела стащить с кухни свежие булочки, выпить молока, покормить и прогулять дерхов, и теперь готовилась пойти на обещанный Ирланом пикник.

Похоже, пикник придется отложить.

— Дорогая Анди-Риэль, — торжественно начала Элистана, нервным движением поправляя волосы, сделала паузу, собираясь с мыслями и продолжила напряженным голосом: — Как вы знаете, сегодня мы устраиваем прием по случаю возвращения моего сына домой.

Анди не знала, но догадывалась, ибо суета в доме еще с утра достигла пика. Кивнула вопросительно — она-то тут при чем.

Графиня ответила полной решительности улыбкой:

— Видите ли, мой сын не откажется от идеи представить вас гостям.

Судя по неодобрению в голосе, сама бы графиня отказалась.

— И потому я решила уточнить, есть ли у вас нарядное платье, так как у нас женщины надевают лучшее на прием.

Надеть лучшее на праздник — это Анди понимала. У них тоже были наряды для особых случаев. Ритуальные. Матушка должна была положить один.

Она подошла к стоящим в углу тюкам. Заглянула в парочку, подхватила нужный, вытряхнула на кровать. Взяла в руки предмет одежды, повернулась.

— Что это? — пролепетала резко покрасневшая женщина. — Это все? — вопросила с ужасом в голосе. Булькнула: — А верх?

Анди бросила юбку на покрывало. Пожала плечами.

— Украшения.

Подумала и добавила:

— Много украшений. А еще роспись на коже.

Графиня стояла, выпучив глаза, беззвучно открывая и закрывая рот. И вид у нее сильно напоминал пойманную недавно рыбу.

Анди поняла, что если и остальные гости впадут в такое же состояние… Надир, пожалуй, повеселится, а вот Ирлан может и расстроится. Некстати вспомнилась женщина в Валире. Белое воздушное платье. Прическа. И взгляды мужчин в ее сторону…

— Ладно, — выдохнула, подхватывая юбку и зашвыривая обратно в тюк, — давайте ваш вариант.

Элистана отмерла. Достала платок, обмахнула им лицо. И несколько резковато скомандовала:

— Что встали? Заносите.

Занесли. Разложили на кровати, косясь испуганно в сторону Анди, точно она вот-вот их жрать начнет. В комнате повисла напряженная тишина.

Анди обошла кровать. Хмыкнула. А ветер сегодня щедр. Лежащие на покрывале наряды манили своей легкостью, яркостью, разнообразием цветов и красотой.

— Белое? — ошеломленно приподняла девушка бровь. У них праздник или траур?