— Смотри, — Жарк подпихнул под локоть Орикса, — какая…

По улице неспешно под кружевным зонтиком не шла — парила дама. В белоснежном платье с длинными рукавами. С аккуратно уложенной наверх прической. С сумочкой на локте. И букетиком мелких цветов в руках.

С пролетки к ней навстречу спрыгнул мужчина в идеально белой рубашке — Жарк завистливо застонал — и модно зауженном сером костюме. Склонился в поклоне, целуя руку.

— Сподобился, наконец, слава богам, — выдохнул Жарк, вытирая выступившую слезу. Шмыгнул носом. Полез было в карман за платком, понял, что чистые закончились где-то около Нурсовых врат. Горестно вздохнул и махнул рукой.

Анди молча разглядывала женщину. Странный предмет над головой. Непокрытую голову без платка. Нахмурился, когда мужчина поцеловал ей руку. Брезгливо скривила губы — целовать грязную кожу… Как только не противно?!

Почему-то вместо незнакомого мужчины вдруг представился Ирлан. А если он тоже станет целовать другим женщинам руки? Анди потянулась проверить родовой нож, заткнутый за пояс. Достала, полюбовалась идеально заточенным лезвием, поймала уважительно-завистливый взгляд наемника. Что же… у нее будет чем ответить любительницам подставлять ручки. Пока это ЕЕ мужчина, трогать его может лишь она одна.

— Прошу, — появившийся стражник махнул рукой, давая понять, что путь свободен. К ним уже спешил Ирлан.

На Туманных тропах было… туманно. Влажный воздух, густой и тягучий, кажется даже на ощупь, скрадывал звуки, тени, людей. Их маленький караван был связан длинной веревкой, чтобы никто не потерялся.

— Домой, — скомандовал Ирлан, выпуская вперед на поводках Лазурь и Пламя, и те рванули вперед легкой рысцой.

Анди проверила, как там Ночь. Потрепала дерху между ушей, та в ответ лизнула ее ладонь. Девушка опустила голову, заметив вдруг светящийся проблеск. Нахмурилась. Подумала, что показалось, но через какое-то время проблеск повторился, на этот раз ближе и отчетливее, а потом вдруг туман разошелся, и перед Анди появился светящийся столб. Он парил в воздухе и в целом выглядел эфемерно, отчетливыми были лишь письмена, явно содержащие названия городов и указатели к ним.

Отметки магов, — догадалась Анди. Если она их видит, значит, и дорогу домой найдет сама. Не придется проситься в караван. Мать сегодня щедра на милость.

— Я не спрашивал тебя о рабстве.

Голос едущего рядом Ирлана звучал глухо, точно он говорил из кувшина.

— Хотя каждый раз, когда я об этом думаю, мне хочется вернуться, найти всех, кто причинил тебе боль и убить. Но я рад, что ты сохранила себя для меня.

Анди ощутила, как румянец коснулся щек. Ее мужчина хочет наказать ее врагов? У нее лучший мужчина на свете. Непонятно, правда, почему его так взволновала ее невинность. Но, видимо, это было еще одной странностью северян.

— Я никогда не считал тебя рабыней. Так что не переживай о клейме и печати, первым делом, как разберемся с Ночью, я отправлю за магом. Их сведут.

Анди не ответила. Все сказанное она знала и так. На рабыне не женятся. О рабыне плохо или вообще никак не заботятся. И уж точно не ценят ее жизнь.

— Ты свободна, но я тебя не отпущу. Знаю, ты не можешь без пустыни — я что-нибудь придумаю. В крайнем случае стану троглодом. Бритым белым троглодом.

Анди фыркнула от смеха.

— Твоя семья не позволит, — покачала она головой.

— Кстати, о моей семье, — оживился Ирлан, — тебе не о чем волноваться. Моя матушка добрая женщина. Возможно, ей потребуется время, чтобы к тебе привыкнуть. Зовут ее Элистана Тырнгаева.

Имя матери Ирлана напоминало цветочную Валиру, женщину в белом платье и было нежным и томным, как все бледнокожие.

— Еще у меня есть старший брат. Надир. Уверен, вы подружитесь.

Возможно, ему стоит подарить моего верблюда, — подумала Анди, точно зная, что такому подарку любой будет рад.

— Жаль, подарки купить не успел, — вздохнул, словно прочитав ее мысли, Ирлан, — но ничего. Это не главное. Главное, что мы с тобой живы. И жить будет мой брат.

Он дотянулся до ее ладони, лежащей на луке седла, сжал. И Анди ощутила, как теплотой наполняется сердце. Все же пустыня щедра. Таким мужчиной одарила.

На той стороне Туманных путей было раннее утро, и появление их каравана перепугало сладко спавшую стражу.

— Почему без заявки?! — рявкнул было начальник небольшого караула, судорожно застегивая мундир и защелкивая ремень на брюках, но протерев заспанные глаза, начал заискивающе улыбаться: — Милорд. Вас и не узнать. Загорели-то как. Возмужали.

Следом за склонившимся начальством принялись гнуть спины и солдаты, а капитан торопился с докладом:

— Долго же вас не было. Ваша матушка, дай бог ей здоровья, почитай каждый день захаживала с гостинцами, — и он кивнул на стол, где в корзине виднелись остатки пирога.

— Волновалась о вас, — подтвердил капитан.

Ирлан кашлянул. Приподнял бровь. Произнес с намеком:

— И вам доброго утра, капитан. Мы всю ночь в дороге. Моего слугу пришлось даже привязать к седлу, чтобы не расшибся.

— Всего то раз и заснул, — пробормотал, густо покраснев, Жарк.

— Да-да, — заторопился капитан, — не извольте беспокоиться. Мгновенно все оформим и отпустим вас отдыхать.

Он зашарил по столу, отпихивая в сторону корзину с пирогом. Достал чистый бланк, сдул с него крошки, обслюнявил карандаш и, приняв важный вид государственного человека, приступил к опросу:

— Имя, фамилия рода, место проживания?

— Что? — оскорбленно взвыл Жарк. — Какое, к темным, имя? Или ты, Дирк Сальсан, забыл с кем разговариваешь? Мало тебя отец драл за то, что по чужим садам лазил?!

Капитал побагровел, рванул ворот мундира.

— Перестань, Жарклан, мешать человеку работать, — осадил слугу Ирлан, устало улыбнулся капитану: — Продолжайте, пожалуйста.

После десятка вопросов по форме «Цель прибытия» и не очень: «А правда, что женщины там такие страшные, что лица закрывают?» солдаты приступили к досмотру багажа.

Тут Ирлану пришлось заверять сильно занервничавшего капитана, что они не на войну собрались, а все оружие «Исключительно для личных нужд и на подарки». Капитан не поверил. Жарк попытался было доказать узость его взглядов. Когда их разняли — Орикс, во имя умиротворения, удерживал одного и второго за шиворот, что было несложно с высоты его двухметрового роста — Ирлан попробовал загладить скандал.

— Вы отдали этому мошеннику свои пистолеты?! — возмущался на всю улицу Жарк. — Как был прохвостом в детстве, так им и остался.

Если кто еще и не проснулся в городке на момент прибытия каравана, то вопли слуги согнали с кроватей и их.

Верхний Перевоз был небольшим городом в центральной части Аргоса. Не слишком близко от столицы, но и не слишком далеко, чтобы считаться совсем уж захудалой дырой. Богатые охотничьи угодья, река, озера, сосновые боры и березовые рощи привлекали аристократов, а проходящий по окраине торговый тракт делал это место привлекательным и для простых людей. Пара-тройка таверн, гостиница, лавки, рынок и даже модная ресторация с отличным кофе и пирожными обеспечивали городу репутацию милого местечка. И потому в округе насчитывалось около трех десятков усадьб разного уровня дохода их хозяев, кирпичный заводик, стекольная мастерская и с десяток ремесленных заведений.

Верблюдов здесь если и видали, то по большим праздникам, когда в город приезжал цирк. Троглодов цирк не привозил. И потому их шествие под ошалелыми взглядами едва проснувшихся горожан — даже верблюды, ощутив внимание к себе, приняли величественный вид — сопровождалось хлопками открывающихся створок окон, топотом выбегающих на улицу людей и возгласами:

— Смотри, соседка, девчонка. Лысая!

— Бритая она, слепая ты! Коса вон болтается. А кожа-то… Точно свекла.

— Сама ты свекла! Как кирпич. И в узорах… вот же страсть!

— А рядом мужик-то! Такой же страшный. И в шрамах. Видать, муж ейный. Каторжник, точно говорю.