Кристобаль отстранился. Я со вздохом разочарования разомкнула руки, и он посмотрел на меня с лукавой улыбкой, от которой я мгновенно вспомнила о смущении. Он потянулся к ремню брюк, чтобы, наконец, избавиться от них.

Кристобаль навис надо мной. Затем мягко толкнулся бедрами вперед, одновременно накрывая мои губы своими. Ненадолго замер. По коже у меня пробежали мурашки. Я поерзала, привыкая к новым ощущениям. Я обнимала Кристобаля обеими руками, пальцами царапала кожу — ногти оставляли следы у него на лопатках. Он толкнулся снова, быстрее, глубже… Я вся была будто сжатая до предела пружина.

Мне казалось, я так растворилась в этих чувствах, что не замечаю ничего вокруг. Но я запомнила хриплый шепот, которым он произносил мое имя.

Влажную от пота шею, в которую я сама утыкалась поцелуем.

Крепкие руки, обнимающие меня, придерживающие за бедра.

Горячее дыхание у меня на щеке, на плече.

А потом пружина внутри меня выпрямилась.

Мы лежали под одним одеялом: моя голова у него на плече, его руки вокруг моей талии. Мысли у меня в голове плавали, как рыбы в замерзающем пруду, медленно и сонно.

— Вета, — он шепнул мне в висок.

— Да?

— Возвращайся ко мне невредимой.

Я бездумно смотрела на лакированную поверхность стола. Неаккуратные стопки бумаг, книгу с закладкой на первых страницах, чашку чая со сливками, которую принесли мне и к которой я так и не притронулась.

Лорд Дориан Теймур грузно мерил шагами собственный кабинет. Выглядел он растерянно. Неудивительно: не каждый день на пороге вашего дома появляется запыхавшаяся леди и заявляет, что сбежала от главного королевского преступника.

Лорда Теймура мы выбрали не случайно. Его поместье было достаточно близко к нашему лагерю, поэтому при должной фантазии было легко поверить, что я действительно смогла сбежать и добраться этого дома за помощью. Что еще важнее, владелец особняка был другом моего отца и потому знал меня в лицо. Ему хватило взгляда на меня, чтобы убедиться — перед ним действительно леди Иветт Ферроу (разве что более растрепанная и загорелая, чем он привык). Другой знатный муж на его месте принял бы меня за лгунью или сумасшедшую, но лорд Теймур только издал удивленный крякающий звук и немедленно пригласил меня в дом. Еще и обругал при этом растерянных охранников, не поверивших моей истории.

Теперь я сидела в его просторном кабинете. Вместе мы дожидались моего отца. О моем чудесном появлении ему сообщили немедленно, а он вызвал придворного мага, который должен был организовать перемещение.

Мне любезно предложили плед — вероятно, чтобы мое видавшее виды платье не портило обивку дорогого кресла. Я не была за это в обиде. В конце концов, мы с Эрминой старательно добивались впечатления, будто в этой одежде я несколько дней пробиралась по кустам и грязи.

Мне даже не пришлось рассказывать лорду Теймуру свою тщательно отрепетированную историю. Он услышал несколько общих фраз, ужаснулся жестокости мятежников, попричитал и замолк. Разговор сник сам собой. У меня создалось впечатление, что моя компания и обстоятельства появления довольно сильно смущают владельца дома. Может и к лучшему. В ближайшие дни меня ожидало много настойчивых вопросов — я была только рада сократить их число.

Наконец, лорду Теймуру доложили, что прибыл мой отец, и он поспешно вышел навстречу. Уже через несколько минут лорд Вильфорд Ферроу появился на пороге кабинета, на ходу договаривая владельцу дома слова благодарности. Отец повернулся ко мне:

— Иветт, — внимательный взгляд осмотрел меня с головы до ног.

— Папа! — я поднялась из кресла.

— Дориан, не мог бы ты… — начал отец, оборачиваясь.

— О, конечно-конечно, — спохватился владелец дома, наблюдавший за трогательной сценой воссоединения семьи. — Оставлю вас наедине. Может быть, чаю? Я распоряжусь.

— Спасибо, не стоит, — отец вежливо улыбнулся, и лорд Теймур вышел, закрыв за собой дверь.

Мы остались одни.

В оцепенела в ожидании. Я не видела отца уже несколько недель. Был ли он похож на человека, не находившего себе места от беспокойства за дочь? Он опустился в кресло напротив меня и немедленно перешел к главному:

— Что произошло?

На глазах у меня выступили слезы. Я думала, их придется изображать, но все получилось само собой. Я тоже села, чтобы не стоять перед отцом, как нашкодивший ребенок.

— Я смогла сбежать, — мои пальцы теребили грубую ткань юбки, — Арден куда-то отлучился из лагеря. Тогда я попросила, чтобы меня выпустили ненадолго размять ноги. Но они отвлеклись, а я…

Затем следовал намеренно сбивчивый рассказ о моих злоключениях. О том, как я бросилась в лес, пока мои пленители, глуповатые подельники Кристобаля, о чем-то спорили. Как я бежала в незнакомом направлении. Как избавилась от веревки на запястьях, порвав её о ветки (Гилберт настоял, чтобы для достоверности мне действительно натерли руки веревкой, хотя Кристобаль и возмущался). Как я чудом набрела на поместье лорда Теймура.

Папа слушал меня внимательно, только изредка уточняя детали.

— Как Арден смог сбежать из темницы?

Следовало быть аккуратной с ответом. Стража видела, как Кристобаль целовал меня сквозь прутья решетки — вряд ли они не доложили об этом моему отцу.

— У него был сообщник. Гилберт, кажется так. Он проник ко мне в комнату, угрожал. Сказал, что убьет Вивиан, — за эти слова перед сестрой стало стыдно, но если уж врать, то до конца. — Он заставил меня спуститься с ним в подземелье. Не знаю, как он избавился от охранников, но они спали. Арден сказал, что использует мою магию для перемещения. А потом мы оказались в их лагере.

Отец помолчал, обдумывая услышанное.

— Мне не докладывали, что в темнице был еще человек, когда вы пропали. Зато стражники сказали, что видели тебя, целующейся с Арденом, — строгий взгляд глаз, похожих на мои собственные.

Я почувствовала, как краснею. Слова отца об этом смущали. Еще сильнее смущали мысли о том, что с Кристобалем мы не только целовались.

— Он не спрашивал, хочу ли я этого. И вообще, если бы твои стражники не пялились, а были расторопнее, они бы успели и заметить этого Гилберта, и остановить перемещение! — заявила я, оскорбленная в лучших чувствах. Мне показалось, что возмущение вышло вполне натуральным.

— Да, ты права, — мрачно кивнул отец. — Они порядком провинились. И уже получили по заслугам, — снова пауза, которую я не решилась нарушить. — Ты сможешь показать, откуда пришла? Где они скрывались?

— Да. Думаю, да.

Я видела эту перемену на лице папы. Он поверил. Должно быть, ему просто было сложно представить, что я могу сбежать с преступником, а затем вернуться и солгать об этом. Я и сама еще месяц назад не могла и подумать о подобном.

Мне стоило усилий сохранить лицо, чтобы не выдать своего восторга.

После нескольких вопросов, на которые я ответила, не дрогнув, мы вышли на улицу. Я показала направление, в котором находился лагерь. Идти нужно было через густой хвойный лес, в гору.

Отец немедленно отправил на разведку нескольких людей лорда Теймура и пообещал прислать своих гвардейцев в подкрепление. Я знала, что они там найдут: пустые шатры, остывшее костровище, а еще теплые одеяла и три чугунных котла, о которых так переживала Эрмина.

В поместье лорда Теймура мы пробыли до вечера, пока придворный маг восстанавливал силы. Затем последовало знакомое мне головокружение от перемещения — и я оказалась дома.

Родные стены не вызвали радостного трепета, но папа истолковал мое замешательство иначе:

— Не волнуйся, теперь ты в безопасности. Я не позволю ничему подобному повториться, — сказал он и потрепал меня за плечо.

Отец всегда был скуп на эмоции, поэтому даже такое проявление заботы показалось мне трогательным. Я кивнула, испытывая угрызения совести оттого, что приходится лгать. Он делал ужасные вещи — и все же оставался моим отцом.