— Надеюсь.

— Хорошо, — серьезно кивнула Келли. — Ты уж постарайся вывести этого ублюдка на чистую воду. А если не получится, то хотя бы врежь хорошенько.

— Обещаю.

Только после этого разговора я окончательно поняла, во что ввязалась.

А еще через день Кристобаль сказал, что Адриан передал ему обещанный артефакт.

— И как это работает? — спросила я, вертя в руках небольшой плоский камень. Поверхность у него была гладкая, как у речной гальки. Брось такой на берегу, потом в жизни не отличишь от десятка обычных камней.

— Я, кажется, разобрался, — Кристобаль накрыл мои ладони своими и показал, как следует направлять магическую энергию, чтобы артефакт начал запоминать звуки вокруг. Это оказалось несложно, но я все равно попросила повторить. Мы снова были в шатре Кристобаля совсем одни, и я не могла сосредоточить все внимание на артефакте, как ни старалась.

— Уверена, что хочешь это сделать? — спросил он, когда мы на два раза проверили, что артефакт работает так, как и было обещано Адрианом.

Я ковырнула ногтем блестящую поверхность и, наконец, отложила камень на стол.

— Вообще-то мне страшно, — тихо сказала я, устав храбриться. — После всего случившегося, я не очень-то хочу возвращаться домой. И мысль о том, чтобы любезничать с Бредвином не доставляет удовольствия, — я поморщилась. Кристобаль собирался что-то сказать, но я не дала ему такой возможности. — Но я правда хочу быть полезной. Все может получиться. К тому же после того, что сказала Келли…

Я проглотила остаток фразы. Келли не была мне подругой, да и вообще я ей не слишком нравилась, но почему-то после короткого разговора с ней я принимала это дело особенно близко к сердцу.

— Значит, она тебе рассказала, — понимающе кивнул Кристобаль. — Я не уговариваю тебя передумать, но давай условимся? Если за три недели ты ничего не добьешься от Бредвина, сбеги. Ничего страшного, мы сможем придумать другой способ все доказать. Тебе не нужно подставляться. И тем более, выходить за него замуж, — добавил он с усмешкой.

— Хорошо, — отозвалась я, поддаваясь не столько на его слова, сколько на мягкое звучание голоса. Сейчас мне совсем не хотелось думать о возвращении домой.

В этот раз я поцеловала Кристобаля сама. Уперлась ладонями ему в грудь и потянулась к губам, быстро, будто боясь передумать. Он ответил на поцелуй неспешно, дразняще медленно. Его руки мягко легли мне на талию. От него пахло костром и лесом.

От переполняющих чувств закружилась голова. Все беспокойные мысли, занимавшие меня последние дни (нет, недели) ушли, одна за одной, уступая место желанию. Ткань его рубашки смялась у меня под пальцами. Я прижалась к Кристобалю теснее. В каком-то нетерпении, совершенно на меня не похожем, попробовала ускорить темп.

Тихий смешок Кристобаля обжег мне губы. Я попыталась отстраниться и возмутиться — сообщить, что нельзя, никак нельзя издеваться над девушками в подобной ситуации. Но он не дал этого сделать, только сильнее сжав кольцо рук. Теперь Кристобаль целовал меня крепко и жарко — отбросив эту напускную медлительность. У меня сбилось дыхание. Я не хотела, чтобы это заканчивалось.

Не разрывая поцелуя, он подхватил меня за талию и чуть толкнул назад, усаживая на массивный деревянный стол. Стоящий на нем тусклый магический светильник качнулся — свет дрогнул, тени под пологом шатра причудливо исказились. Я обхватила Кристобаля за шею, зарываясь пальцами в волосы у него на затылке.

Я смутно представляла, что все это значит. Знания о том, что происходит между мужчиной и женщиной за закрытыми дверями, были обрывочными — почерпнутыми из разговоров с подругами и тех романов, которые читаешь одна, когда никто не видит. Но страшно мне не было. Я хотела этого. Двигалась интуитивно, и Кристобаль отвечал на мои прикосновения. Я чувствовала, как стук моего собственного сердца отдается в горле.

Кристобаль оторвался от моих губ.

— Вета, — его голос, низкий и хриплый, отозвался спазмом внизу живота.

Новый поцелуй мазнул мне щеку, обжег мочку уха, шею, ключицу… Я закусила губу, пытаясь вернуть хоть себе немного самообладания, справиться с накатившими эмоциями. Бесполезно. Щеки у меня горели.

Пальцы Кристобаля прочертили беспорядочные линии у меня на спине. Я безотчетно потянулась ему навстречу, обхватила его ногами за поясницу. Юбка платья задралась совсем уж неприлично — меня это не беспокоило. Я будто со стороны услышала свой тихий стон.

Кристобаль остановился, опустил голову мне на плечо — я чувствовала его прерывистое дыхание у себя на шее. Мгновение. Другое. Он больше не целовал меня, а я не решалась сама вернуться к тому, чем мы только что были заняты.

— Ты не?..

«Ты не хочешь меня?», вот что я попыталась спросить. Но вся моя храбрость ушла на поцелуй, и я просто не смогла выдавить из себя ни словом больше. Кристобаль поднял голову. Взгляд серых глаз вызывал у меня внутри не меньше чувств, чем прикосновения и поцелуи.

— Нет, — выдохнул он, будто угадав, что я имею в виду. Он потянулся, заправляя прядь волос мне за ухо. — Не в этом дело, — короткий поцелуй в висок. — Но если наш план сработает, ты сможешь вернуться к привычной жизни. Может быть, ты захочешь забыть все, что тут происходило, найти себе достойного жениха… Кого-нибудь, кто не участвовал в заговорах и не похищал людей, скрываясь по лесам, — он кривовато усмехнулся и замолчал, давая мне возможность самой додумать варианты. — Я не имею права лишать тебя этого. Даже если хочу.

Его ладонь замерла у меня на щеке. Я чуть повернулась, утыкаясь носом в длинные пальцы.

— Не надо, — попросила я тихо. — Не отталкивай меня. Потому что если что-то пойдет не так, если… — я запнулась, представляя, как лорд Бредвин Дейн надевает мне на палец обручальное кольцо, тяжелое, как настоящие кандалы. — Я не хочу потом все время жалеть о том, чего не сделала.

Кристобаль помедлил. Несколько ужасно долгих мгновений мне казалось, что вот сейчас он отстранится, улыбнется и скажет, что мне пора идти к себе спать. Он этого не сделал.

Его губы снова накрыли мои, и я послушно отозвалась на поцелуй. Кристобаль потянул шнуровку платья у меня на груди. Будь на мне обычный мой наряд, — пышные юбки, корсет, множество завязок, — от него пришлось бы избавляться целую вечность. Но в лагере я носила простое практичное платье, и завязки поддались легко. Кристобаль действовал медленно, будто давая мне время передумать. Я не собиралась этого делать.

Ткань платья соскользнула с плеча. С груди. На мгновение я ощутила порыв закрыться руками, как-то побороть волной накатившее смущение. Нет. Если я в чем-то и сомневалась, то только не в том, что происходило сейчас. Я потянулась к рубашке Кристобаля — справиться с пуговицами в такой момент оказалась непросто, но я всегда была упорной. Он поспешно, не разрывая поцелуя, стянул с себя рубашку и проделал то же с моим платьем. Оно бесформенной тряпкой упало на пол.

Кристобаль подхватил меня на руки, и я тихо охнула от неожиданности. В несколько шагов он оказался рядом с кроватью и опустил меня на одеяло, нависая сверху. Кровать была не очень широкой, без перины и шелковых простыней, но мало что в этот момент волновало меня меньше.

Мои пальцы беспорядочно гладили Кристобаля, и я любовалась им — его красивым лицом с острыми чертами, широкими плечами, прожилками вздувшихся вен на руках. Он покрывал меня поцелуями — шею, ключицы, грудь. Зубы мягко прихватили кожу, и я безотчетно выгнулась навстречу.

Пальцы Кристобаля проскользили от голени вверх, к колену, к внутренней стороне бедра, затем еще выше... Я охнула, попыталась рефлекторно отстраниться, но Кристобаль удержал меня. Потом вдох перешел в тихий стон, в неразборчивое мычание. Уверенные ритмичные движения. Я обмякла, чувствуя, как жар приливает к лицу, и отдаваясь этому чувству.

Я впилась пальцами в его плечи, боясь не того, что происходит — а того, что все это может закончиться. Он что-то шептал мне на ухо, но я едва ли разбирала хоть слово.