Гилберту Кристобаль рассказал обо всех новостях еще в дороге, но все дальнейшие обсуждения отложили на утро. И хорошо — сил у меня оставалось только на то, чтобы добраться до кровати. В шатре меня встретила Эрмина и предложила принести мне чаю — неслыханная забота, хотя я и уснула, не дождавшись обещанного. Я боялась, что Бредвин Дейн явится мне в кошмаре, избивая младенцев и угрожая моим близким, но вместо сна меня накрыла блаженная пустота.
Проснулась я далеко после полудня. Даже неловко — спать до обеда или сидеть без дела здесь было не принято. И тем не менее никто меня не будил. Когда я добралась до шатра, служившего кухней, и пыталась найти себе что-нибудь на завтрак, то столкнулась нос к носу с Келли.
— Тебя Кристобаль искал, — бросила она мне и скрылась еще до того, как я успела её поблагодарить.
Вид у Келли был расстроенный и усталый. Мне даже захотелось узнать, все ли у нее в порядке, но я осталась на месте. Она производила слишком суровое впечатление — я с трудом могла представить, как говорю ей слова поддержки. Да и она наверняка скажет, что все это не мое дело. К тому же меня ждал Кристобаль.
Искать его долго не пришлось — он был в своем шатре. Как оказалось, Кристобаль уже успел пересказать всем то, о чем мы говорили с принцем.
— Извини, им всем не терпелось поскорее узнать подробности. Я решил, что не стоит тебя ради этого будить.
— О. Конечно, — я немного даже удивилась, что он подумал об этом. В конце концов, он ведь не был обязан заботиться о моем участии в происходящем. — И что они об этом думают?
Кристобаль размял рукой шею:
— Вообще-то все в полном восторге. У нас тут нечасто случаются подобные подвижки, — он помедлил. — И твое желание добыть доказательства тоже вызвало энтузиазм.
— Я правда верю, что все может получиться, и…
— Постой, — прервал он меня, пока я не начала заново перечислять все аргументы «за». — Прежде чем мы начнем обсуждать, как все это можно провернуть, я задам тебе вопрос. И хочу, чтобы ты ответила на него честно.
— Да? — переспросила я настороженно.
— Ты влюблена в него?
Серые глаза Кристобаля смотрели на меня очень внимательно. Я хлопнула ресницами, не веря тому, что услышала:
— Я что? — большую глупость сложно было вообразить. — В Бредвина? Да я говорила с ним два раза в жизни. И в нашу вторую встречу он… как он там сказал? Интересовался, не сделал ли ты со мной ничего непоправимого, — я едким тоном процитировала слова жениха, въевшиеся мне в память. — Да как тебе вообще такое в голову пришло?
Я впервые видела Кристобаля таким. Он будто бы был… смущен? Мне даже стало неловко за подобное предположение.
— Я просто решил прояснить ситуацию. Ты казалась такой счастливой, когда впервые рассказывала о вашей помолвке…
Я постаралась припомнить этот момент, когда обсуждала с Кристобалем грядущую свадьбу — кажется, это было еще во время похищения.
— Да я тогда только узнала о том, что мне подыскали жениха, и просто надеялась, что он окажется хорошим человеком. Надежды, как видишь, не оправдались, — я нервно дернула плечом. Если бы не Кристобаль с его похищением, я могла бы всю жизнь прожить с безжалостным убийцей. Но кроме этого мне пришла еще одна мысль. Я подняла глаза на Ардена: — А ты что же, ревнуешь?
Судя по выражению лица, он не ожидал от меня подобного вопроса. Он вскинул брови и только мгновение спустя усмехнулся уголком рта:
— Уточняю исключительно в интересах общего дела, — ответил Кристобаль, а затем уперся ладонями в стол по обе стороны от меня, нависая и оказываясь смущающе близко. — И вообще, ты ничего не докажешь.
Он поцеловал меня, и я почувствовала, как щеки нестерпимо краснеют.
Хотя Кристобаль и делал вид, что мы только обсуждаем возможность моего возвращения домой, все остальные считали вопрос решенным. Это немедленно развернуло в округе кипучую деятельность.
Лагерь было решено оставить. Чтобы моя история о возвращении домой звучала более достоверно, я должна была рассказать, откуда сбежала, и навести на это место людей отца. Все причастные, разумеется, планировали к этому моменту убраться отсюда подальше. Чтобы создать впечатление, будто место покидали в спешке, с собой можно было взять только самое важное.
Больше всех об этом переживала Эрмина. Важным в лагере она считала решительно все, о чем не забывала напоминать каждому:
— Посмотрим, как вы взвоете на новом месте без теплых одеял! — разносился по поляне её высокий голос. Прежде она говорила то же самое о трех чугунных котлах для готовки и тенте от дождя.
Еще больше обсуждений вызывала моя легенда. Что я скажу отцу, как буду вести себя с женихом, в какие моменты следует пустить слезу и рассказать душещипательную историю о жестокости революционеров... Фантазия обитателей лагеря улетала в такие дали, что мне не давали и слова вставить. У меня голова шла кругом от происходящего.
— А скажи им, что у нас посреди лагеря стоит чучело короля Робастана, в которое мы плюем по два раза на дню! — предложил один из местных, молодой веснушчатый парень. После этого Кристобаль молча потянул его за ухо и выставил из шатра.
Самые ценные советы я получала от Кристобаля и Гилберта. Они медленно объясняли, что следует рассказать и о чем упоминать нельзя ни в коем случае. Оставался один главный вопрос: как заставить Бредвина во всем признаться? Мне изображать влюбленную идиотку и томно вздыхать, как это делала Каллист? Пытаться вывести жениха на эмоции? Может быть даже намекнуть, что я что-то узнала о его темных делах? Какой вариант верный, никто из нас не знал. Выходило, что попробовать следует все по очереди.
Я старалась вести себя уверенно — особенно перед Кристобалем, который смотрел на меня внимательно и будто выжидал, что вот сейчас я замашу руками и скажу, что ни за что не вернусь домой. Признаться, часть меня действительно хотела это сделать. Я вызвалась помочь с доказательствами на волне какой-то невиданной храбрости: меня вдохновлял Кристобаль, который лишился всего, потому что не захотел молчать, вдохновлял принц, проворачивающий такие планы за спиной своего венценосного брата…
Я же не хотела снова улыбаться отцу. Не хотела обсуждать будущую свадьбу. А больше всего не хотела расставаться с Кристобалем — особенно сейчас, когда недомолвок между нами оставалось все меньше. Глупо было отрицать, что меня тянет к нему. Все то, что еще месяц назад казалось ужасно значимым, — правила приличия, чужое мнение, официальный брак с респектабельным человеком, — сейчас воспринималось как совершенная глупость. И все же нет. Я не собиралась отказываться от обещанного.
Во всей развернувшейся деятельности почти не участвовала Келли. А ведь я уже привыкла, что она с её уверенным взглядом и голосом успевает высказаться обо всем мало-мальски важном. На третий день сборов я нашла её сидящей на берегу реки. Вид у нее был измотанный, и я не удержалась от вопроса:
— С тобой все в порядке?
Келли посмотрела на меня. На мгновение мне показалось, что вот сейчас я услышу, куда мне следует засунуть свое любопытство, но плечи девушки обмякли.
— Да. Нет. Не уверена.
— Я могу тебе чем-то помочь?
Снова эта пауза.
— Этот Бредвин Дейн. Какой он?
Меня удивил вопрос.
— Я видела его всего два раза, и он показался… самовлюбленным и холодным. А Кристобаль говорит, что он напыщенный индюк.
— Думаешь, он правда все это сделал? — оне не уточнила, что именно. Мы обе понимали.
— Не знаю, — ответила я с совершенно искренней растерянностью. — Принц в этом уверен. А Бредвин… он, видимо, не самый приятный человек. Но мне сложно представить хоть кого-то, кто на подобное способен. А почему ты спрашиваешь?
— Ну. Я родилась в Нейморе и была там, когда началась резня. Я спряталась в подполе, но мама и братья спастись не смогли. Так что… есть у меня в этом деле личный интерес, — голос у нее был мрачен. У сглотнула ком в горле, не зная, что сказать. Мои слезы едва ли понравились бы Келли. Она добавила, игнорируя мою оторопь: — Ты сможешь добиться от него признания?
