— Так и быть, доставим тебя к месту производства работ, — добавила я. Кот сразу нацепил на морду выражение, полное сожалений о моем душевном здоровье. Он-то понимал, что места в ступе не так и много, но возражать не стал, залез в ступу и аккуратно придавился там моим животом. 

— Полезай за котом. Иначе я сама тебя сюда суну!

Вообще-то лис до этого момента я никогда не видела. И была в полной уверенности, что лиса — это меньше волка, но крупнее зайца. То ли это была неправильная лиса, то ли у меня глазомер подвело вместе с чувством юмора, но конкретно этот экземпляр был не больше кота. По крайней мере, не больше моего кота! И как бы ей лезть ко мне в ступу ни хотелось, но выбора ей особого не оставили. Я с метлой в руках, шутки шучу странные и вид имею грозный. Так что лиса оробела. 

А оно, однако, работает! Если что, можно и на попе опробовать, решила я. 

Кот бултыхался у меня в ногах. Джентльмен, чтоб его, уступил даме место. Мне было совестно и некомфортно, тем более что оба они почему-то считали, что мои ноги в ступе явно лишние. Лиса шкворчала под юбкой, кот драл когти о мои ступни, которым немного лаптей не хватило, и нервы у меня все-таки сдали.

— Тихо там! — рявкнула я и подняла ступу в небо.

Вот из-за участия кота и лисы в войне за территорию все впечатление было испорчено. Кто-то сделал мне несильный, но мало приятный кусь. Чей-то хвост щекотался. Я, стиснув зубы и вцепившись в метлу, бодрым маршем направлялась к своим владениям.

А там уже вовсю ремонт шел! 

На месте избы дым столбом стоял и все остальное какими-то коромыслами, но в целом работа спорилась. Полкаша успел даже с полметра траншеи нарыть, а вот баня и в самом деле была почти что готова. Впрочем, там не особо много и переделывать.

Скарапея, усевшись с корзинкой под юной березкой, уже нашила стопку одежды для Изечки. Я только глаза округлила: ну куда она столько ткани перевела, он же вырастет быстрее, чем все это сносит. Я хотела завопить, потыкать в это все пальцем, но потом решила, что нехорошо жадничать. Не ему, так другому какому младенцу сгодится… не то чтобы я планировала их вообще у себя собирать. Есть село. Это поп пусть таким вон занимается. Я все-таки Баба Яга, а не детский сад с благотворительным фондом.

Очень помятый и как-то странно довольный кот вылез из ступы. Лиса еще вошкалась внутри и что-то пищала. Я пошевелила ногой… Опа. Застряла.

— Полкаша! — громовым голосом позвала я. — Брось лопату, иди сюда. Извлеки меня отсюда.

По лицу Полкаши я прочитала вполне однозначно, что лопату бы он не бросил, а меня вместе со ступой как-нибудь так бы и закопал. Но сила и авторитет с лишним весом пока что были на моей стороне. 

— Тяжела ты, нечисть, — буркнул он, поставив меня на ноги, и принялся очень показательно плевать на руки и вытирать их о рубаху. — Тьфу, нечисть!

Да я в бане парилась вчера, я такая чисть! На себя бы глянул! Но вслух не сказала ничего, потому что тут увещеваниями не помочь. Главное — продолжать трудотерапию и воспитательный процесс.

— Ага, вон ту рыжую еще к лопате приобщи… — напомнила я и обернулась вокруг. — А где она? Где лиса-то?

Волк, который как раз в этот момент приколачивал на крышу бани какую-то завитушку, выронил молоток, хорошо не убил никого. Ну и в целом как-то реакция всей стройплощадки мне не понравилась. Духи прыснули врассыпную, побросав поленца и камни, звери на дыбы стали.

— Где Лиса? — откуда-то из леса проорал Потапыч.

— Да, — прошипела совсем по-змеиному Скарапея, и вокруг нее собралось немаленькое такое гнездо змеиное, — где Лиска-то, матушка? Где эта брехуха?

Ситуация немного начала выходить из-под контроля.

— Нету, — изрек кот, свесившись в ступу. — Сбежала, стервь рыжая. 

— Только что же тут была! — нет, ну как так-то, я ведь… ой.

Лиса из ступы никуда не делась, только хлопала на меня испуганно лупиками своими хитро… накрашенными и старалась выглядеть невинной и оболганной. М-да, как-то я ее придавила основательно. Черт, даже не проверила, что там в ступе. А народ уже не на шутку всполошился. Так что оставалось только растерянно пожать плечами.

— Ладно, — махнула я рукой и сделала вид, что все было так и задумано. — Сбежала и сбежала. Вы это, продолжайте тут, а я пока ступу подкрашу… помою… в общем, займусь своим транспортным средством.

Метлой я осторожно начала подпихивать ступу к избе. Хорошо, что принцип «разрушим до основания, а затем построим новое» тут не работал. Разобрали немало, но было где пока укрыться, если что. Пару комнат-то оставили. Заодно была возможность выяснить, что там у лисы за терки с местным зоосообществом. Чтобы даже Скарапея на нее зуб имела — вот это странно.

Конечно, в дверь ступа не пролезала. Впрочем, я воспользовалась тем, что все уже были заняты делом, а заодно перемывали кости лисе, и наклонила ступу аккурат над порогом, вытряхивая оттуда свою невезучую гостью. Кот ловко прикрыл конфуз от глаз любопытной публики. Молодец какой, не дал хозяйке опростоволоситься! Я сделала вид, что оценила состояние ступы, покачала головой, пихнула лису ногой под пушистую задницу дальше в горницу и закрыла дверь.

— Так, красавица, рассказывай, — велела я, — чего тебя тут последняя белка порвать на тряпки готова.

Лиса Лиска обиженно притулилась под стеночкой, долго рассматривала свой хвост, перебирала шерстинки, а потом призналась как на духу. Соврала то есть:

— За порядком слежу, Яга-матушка. Правду рассказываю, кривду открываю. Вот и не любят меня. А то как же? Сама рассуди, медведь-то, Потапыч, в Тереме на Воловьей горе зимовал. Чужое жилье занял. Нехорошо же.

Я для проформы покивала. Да-да, что-то он мне говорил…

— А волк? Он то к Красной Шапочке, то к ее бабушке, то к фрям заморским, кто же так делает, нехорошо!

— Жрет? — уточнила я.

— Зачем. Цветы носит. Серенады поет. Хвостом машет. — Лиса прищурилась, поглядывая искоса. И такая мордочка умильная. Вот стерва, оценивает, верю я или нет. Хотя пока что ее информация с моей не расходилась. Вот только любой факт подать-то можно по-разному.

— У них что, претензии есть? — спросила я как бы совсем между прочим. Потапыч говорил — разобиделись. — У тех, кто в Тереме жил, у Шапки, у бабки и остальных? Есть? Или нет?

— А заяц? — на лисьих глазках аж слезки заблестели. — Заяц-то каков! Все лето, значит, со мной крутил, а как зима наступила, так с волком? Весь лес теперь знает…

 — А откуда, Лисонька, об этом весь лес знает, м-м-мр? 

Кот объявился вот как нельзя кстати. Хотя это и неудивительно, это же Баюн, кот с большой буквы. И верно подметил. Лиса-то не просто так нос сует, еще и сплетни разносит, еще и переиначивает, судя по всему. Знаю я таких дамочек, и не только дамочек. Мужики они тоже сплетники и еще какие!

— Что за манера у тебя лезть к людям... То есть тьфу, не к людям, конечно, а ко всем, куда не надо? Тебя ж не зовут, а ты, верно, сама приходишь! Бабка с Шапкой сами волка поделят или шкуру волка. Ежели Потапыч что в Тереме поломал, так они ко мне явятся. Ну а что там с зайцем, то вообще не твоя печаль. Может, любовь у них. — Я выговаривала, кот кивал. О, это верный признак, значит, все правильно делаю. — А сплетни разносить — последнее дело. А если скучно тебе…

Где-то я это читала. Преврати слабость в силу, а еще лучше — чужую слабость в свою силу? Или нет? Впрочем, уже неважно.

— А если скучно, я тебе сейчас работу найду особую. Ты попа, отца Енотия, знаешь?..

— Ой, неплохой такой мужик, — махнула хвостом местная дива. — В самом соку. Духом, конечно, крещеным пахнет, но кто без изъяна…

— Кхем, — закашлялась я, такого мнения от лисы по поводу человеческого мужика я не ожидала. — А как ты определяешь, плохой или нет?

— Так ведь плечи должны быть широкие, а кулаки во! И чтобы на руках носил, шелка, бусы дарил, — закатила глаза лиса, таким тоном это сказала, будто объяснила прописные истины. — Попу приятные подарки несут, и мед, и сливочки…