— Ягушка, а Ягушка. А ну-ка вынь-ка мне этого молодца.

— Зачем тебе? — огрызнулась я. Дырку я нашла. Только вот как в нее мужика пропихнули, я потом у кота спрошу, если выживет, а моя корма точно застопорится.

— Помазанника чую я, — выдал Анчутка сдавленно, я обернулась к нему и уставилась. Ты чего несешь, магистр Йода? 

— Думаешь, кот его уже обмазал чем? — непонимающе переспросила я. В принципе, ор тогда объясним. — А что, противопоказано?

— Вот дурья башка! — хмыкнул Анчутка. — Я же бес. Моя вотчина — грешники. А кто непогрешим? Попы да помазанники. — Я все еще ни черта не понимала. Ну и ни беса тоже. — Цесаревич у тебя в хате, Яга!

Опа, так мужик не просто так, а с изюминкой!

— Иди ты, — сказала я и все-таки полезла в подпол.

Ну как полезла: легла на пузо — зачем мылась, спрашивается? — подползла к краю и заорала:

— Кот! Баюн, задница ты с мехом! Не трогай его! Он мне живым нужен...

Передо мной возникли два горящих желтых глаза, уши и наконец весь кот целиком. Он промурчал, лениво шевеля хвостом:

— Да кто его трогает-то, Яженька. Отпотчевал, а опорожниться? Всех домовых раскидал, неугомонный. 

Ах вот оно что… ну да, я бы на его месте тоже орала благим матом. Так-то сложно лежать смирно, если к тебе всякая нечисть с когтями в штаны лезет.

— Яйца Бенедикта, — покивала я с пониманием. Кот тотчас пропал в темноте. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. 

— Эй, богатырь! — я наклонилась над проемом и прокричала: — Тебя как звать-величать? Не Бенедикт часом?

А ну как и правда? Анчутка, может, как в воду глядел? Да и царевичи-принцы имена обычно навороченные носят.

— Ярополк я. Лапы убери, нечисть. Не взять тебе меня, уродище, не очаровать, не сгубить души!

— Сам ты нечисть! Нужна мне твоя душа… — я немного обиделась на грубость, но совсем каплю. Мужика можно было понять, его сожрать хотели. И насчет души… Неужто правда все? Так, потом разберусь!

Пока кот пререкался с моим пленником, я, кряхтя, села прямо на полу. Рубаха, конечно, завернулась вокруг ног, превращая меня в чудо-юдо рыбу-кита. Пришлось одергивать и задом сверкать. Ух, стыдоба!.. Хотя какая разница! Мне триста лет, мне по возрасту полагается чудить. А мужик, ну, что мужик...

— Он? — сурово спросила я, кивая на подпол.

— Почем я знаю, — растерялся Анчутка. Он собранный стог прижимал к себе так же трепетно, как Скарапея — ребенка. 

— Ну, как цесаревича-то звали?

— Да не знаю я! Что ж я, каждую людишку помнить буду? Так и никакой памяти не хватит, ишь их расплодилось, — возмутился Анчутка, да так яро, что младенец захекал. И завопил бы, разбуженный, но Скарапея свое дело знала четко. Сразу запела таким ангельским голоском, что Анчутку перекосило. 

— Ноги ему освободи и вытаскивай под свет, — мрачно крикнула я и сама решила встретить его высочество стоя. Ага, лечь-то было куда проще, чем встать. Эх, старость не радость…

Первым вылез, конечно, кот. Ничего он потрепанным не выглядел, в отличие от нашего гостя… Интересно, с чего я его вознамерилась в печь? Не прошел фейс-контроль?

Еще не встав, я этим воспользовалась и шепнула сей вопрос на ухо коту.

— От ты, Яженька! — так же тихо ответил кот. — Ты глазом глянула, этого за стол усадила и речи завела. А как только он яблоки с остальными дарами выложил, то одурманила и в печь собиралась. Я на яблоки-то и не глянул, не заметил. Но так-то все было верно, куда его еще? 

Видимо, мама дорогая, уже не первый молодец Яге не приглянулся. А я же и правда могла до размеров Горыныча разъесться с такой-то диетой. Ох, и колени болят! Даже баня не помогла.

— Встань, сестра, — печально попросил Анчутка. — Глядеть на тебя больно.

Ага, на себя бы посмотрел, всхлипнула я. Но кое-как встала, пообещав себе так больше не делать. Это же я беззащитная абсолютно в таком положении.

Из подпола показалась физиономия мужика… М-да, бородат слегка, да и волосы по плечи. На царевича-то ты не очень похож, друг мой милый. Но потом я вспомнила фотографии портретов реальных царей-королей. Близкородственные связи до добра их не доводили, так что этот был еще ничего.

Ну как ничего? Красивый мужик так-то, если начистоту. Рост высокий, руки мощные, глаза синие, манящие, мышцы под рубахой перекатываются. Сразу видно, что кормили его хорошо, да и физических упражнений он не чурался.

— Кто же ты будешь, мил человек? — протянула я и прищурилась. Ох, не я это сейчас сказала. Как пить дать не я, а Яга, та, что во мне еще пряталась. Или я в ней, не разберешь. — Откуда пожаловал? Да ты не боись, вылезай целиком. У меня еще банька не остыла.

— Не буду я с тобой париться! — насупился мужик. Ярополк, значит. — Нельзя с вами, нечистью, нелюдью, по людски-то. Нечисти гореть, а не людей зачаровывать!

Э, а чего он вообще к Яге тогда пришел? Разве это не обкатанная программа — в баньке попарился, еды поел, на лавке полежал? Так, кажется, в сказках было… С просьбами же шли. Но, судя по выражению лица, этот приволокся за моей головушкой или еще по какому-то, но явно не дружелюбному поводу. 

Цесаревич, а скорее всего, это был он, других-то мужиков я в округе не наблюдала, теперь нехорошо надо мной возвышался. Неприятно мне даже сделалось. Так что в общем-то я понимала прекрасно Ягу, которая собралась его харчить. В горизонтальном положении он был несколько менее угрожающим.

— Отпотчуй с нами, Полкаша, — пригласила я и топнула, вызывая домовых. Скарапея уже улеглась вместе с младенцем, так что ее из числа участников застолья можно было и исключить. — Уж не побрезгуй угощеньицем.

— Не буду я с тобой больше за стол садиться, Яга, — заявил Полкаша и скрестил руки на груди. Гордый такой, смотри-ка. Орел! Но все таки к столу отошел — видать, кот ужин такому организму организовал непотребный. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А нет. Полкаша стеснительно искал глазами отхожее место. Я не стала мучить мужика, топнула — и домовые ему ведро принесли. Пусть за печь идет и свои мелкие надобности справляет. А то убежит сейчас в ночной лес, и лови его потом или вытягивай запчасти из желудков разных тварей. Один серый волк чего стоит-то! 

Между тем Анчутка подергал меня за ночнушку и спросил, кивая в сторону уголка, в котором затаился облегчавшийся:

— Что делать-то с ним? Отпускать нельзя. 

— Почему? — спросила я, хотя кот тоже талдычил об этом, но я тогда не знала, кем был мой гость. — Пусть идет. И все проблемы решатся. Пусть с ним люди разбираются. Авось не тронут, будущий царь же...

— Тю! Как уйдет, так и вернется. Или войско его деда явится, решат ведь, что ты хищениями занялась, сестрица! — присвистнул Анчутка. — Нет уж, спрячем его так спрячем. До поры, до времени. Чтобы забыли лазутчики в лес дорогу, чтобы и поиски ушли стороной. 

— Ладно, — вздохнула я, понимая, что так просто от мужика мне не отделаться. Вот только зачем мне в хозяйстве местный принц? Ладно, обычный мужик, его хоть съесть можно было, а с цесаревича еще придется пылинки сдувать. Проблемища!.. Хотя я ж Яга, авторитет на моей стороне, приставлю его пользу приносить. Здоровенный мужик-то!

Анчутка тоже на месте не стоял, подмигивая, подпрыгивая, шептал мне на ухо, как самый настоящий черт. Ну, собственно, он им и был.

— А помнишь, как ты, сестрица, Потапыча обратила? Хороша же шутка! Мудра! Вот и его давай. Никто не сыщет и из леса он никуда не денется. А надо будет, так расколдуешь обратно.

— К-какого Потапыча? — похолодела я, хотя, конечно, уже догадалась. То-то мне медведь не совсем медведем показался. А зачем это я с ним так и за что?.. — Э-э… а я не помню.

— Ох ты ж!.. Да пару раз оборотень-травой стегани, — подсказал Анчутка. А я почувствовала, что меня опять кто-то дергает, и оглянулась. Домовой протягивал мне травиночку… Ну и дела. То есть у них тут слаженная командная работа. И все подталкивают меня к совершению нападения на наследника какой-то страны.