Огромный торт с эмблемой ордена святого Викентия украшал своими бледными, излишне строгими красками такое же бледное помещение. Бывшие подчиненные уже выразили все свои признательности, храмовники озвучили дружеские пожелания. Улыбаться пришлось целый вечер, и это тоже быстро наскучило. В бокале оставалось все меньше виски. Пить не хотелось, но было нужно.

В конце концов, он сделал все, что мог. Смерть Баргета Скайни уже не была его виной. Полковника отстранили сразу, как только окончился гон, а когда у него появилась сопротивляемость, о курировании группы землян и речи быть не могло. Последнюю весточку от девчонок он получил неделю назад, и с тех пор наступила абсолютная тишина. Брефф понял, что на этом его миссия окончена.

— Чего сидишь такой кислый? — хлопнул по плечу Бреффа грузной ладонью Виктор Барр.

Невысокий, уже стареющий мужчина примерно одинакового с полковником возраста присел рядом, прямо на краешек стола. Идеально выглаженная форма бледного серо-голубого цвета имела на плече такую же эмблему, что и торт. Шумно выдохнув, Виктор надул обвисшие щеки и почесал седеющий затылок.

— Да так…— отмахнулся Брефф.

— Не ты первый, Брефф, кто в эти годы вляпался в сопротивляемость.

— Ну вот, значит, ты понимаешь насколько мне хреново.

— На то и есть друзья.

— Я не готов всю оставшуюся жизнь протирать штаны в кабинете.

— Еще пара лет и ты бы это делал и тут, — пожал плечами Виктор, — Годы-то уже не те. Без обид.

— Да ладно.

Кто-то прибавил погромче. Грустная песня полилась над неубранными столами, заваленными грязной посудой и канцелярией. Многие уже находились навеселе. Что-то возбужденно обсуждали, сотрудники полиции делились с храмовниками своими байками. Некоторые из них спорили, чья профессия все-таки сложней. К консенсусу, как полагается, никто никогда не приходил. Кто-то громко предложил организовать танцпол. Кто-то громко эту идею поддержал. Началось скрипучее передвигание столов. Общество воодушевилось.

— Дин-Сой так и не согласился? — спросил Брефф, наблюдая за пафосными движениями шоумена на экране.

— Все-то ты знаешь, — усмехнулся Виктор и отхлебнул из прозрачного стакана.

— Профессия обязывает, — грустно усмехнулся в ответ Брефф, — Обязывала.

— Нет, не согласился. Это птица не нашего полета.

— А Ивлев что?

— А что он? — пожал влечами Виктор, — Ничего. Надавил, наверное, как всегда. Под ним любой треснет. Я говорил, что нужно было идти Алисии.

— Не думаю, что это бы что-то изменило.

— Кто знает? По крайней мере, может, не угробили бы эту злосчастную игрушку.

— Какую игрушку?

— Митхета помнишь?

— Нет.

— В общем, парни Ивлева взяли погонять коллекционную машинку Майфа и сломали ее. Я бы на его месте тоже не согласился.

— В смысле — сломали? Дибилы чтоли?

— Может, и дибилы. Я не спрашивал.

В окна начал бить промозглый дождь последнего осеннего месяца. В воздухе чувствовалась томная влажность усталого вечера. Яркий свет лишь слегка оживлял разнузданную расслабленность, охватившую приглашенных. Передвигание мебели закончилось. Сотрудники углубились в изучение плейлиста, который пожелал поставить один из храмовников. Кто-то выразил свое экспертное мнение по поводу вкусовых предпочтений крестоносца. Кто-то его поддержал. Крестоносец обиделся. Подборка песен для зажигательных танцев продолжилась. Где-то в глубине зала периодически раздавался беззаботный смех. Пара женщин из бывшей команды полковника забились в соседний кабинет и начала курить марихуану. Это было понятно по слабому запаху, что витал в воздухе. Сегодня в отделении царила анархия.

Грустные мелодии закончились. Майф обьявил очередную минуту молчания, уже третью за этот длинный вечер. Все, как один, подчинились его сердечному порыву. В этом усталом молчании, медленно попивая крепкий виски, и провели Брефф с Виктором ближайшую минуту.

***

В ангаре было светло. Сюда сгрудили все, что не уместилось в лабораториях: тяжелые приборы покрывались пыльными тентами, а на недавно использованных роллерах еще не обсохла грязь. Лавируя между незамысловатым скарбом, Морган шел на звуки неравной борьбы. А так же на женский голос, что периодически сильно повышал свою тональность.

— Не надо так! — то и дело кричала хорошенькая ассистентка, не находящая себе места от резких движений охраны.

Фидгерт забился глубоко в узкую щель, которая образовалась между большим стальным ящиком и стеной. Две высокие мускулистые женщины, пытавшиеся отодвинуть окромный куб под тентом, в этом деле преуспели мало. Третий из охраны — широкая лысая Тень неизвестного пола просунула руку в щель и старалась схватить непослушного мальчишку. Это ему явно не нравилось. Неистово царапая тянущиеся к нему пальцы, Фидгерт орал благим матом. Впрочем, они с ассистенткой делали это одинаково успешно. Морган поморщился.

— Вы же все испортите! — вопила низенькая блондинка с мелкими кудряшками, похожими на облако, — Так можно вывихнуть ему руку!

Робко сжавшись, девушка крайне нервно реагировала на каждое движение охраны. В руках лаборантка крепко сжимала какие-то записи. Белый халат светлым пятном отметился на всеобщей серости.

Фидгер укусил за руку Тень и снова заорал. Вместе с ним, видимо, он нахлынувшего напряжения, заорала и ассистентка.

— Вот только без визга, — зайдя с тыла, Морган окончательно сморщил кислую мину: привлекательность ассистентки в его глазах дала основательную трещину, — Ребят, прогуляйтесь-ка до дому.

Многозначительно кивнув головой, Морган так же многозначительно кинул взгляд в сторону охраны. Тени напряглись. Безопасной дистанции в десяток метров явно не хватало. Жнец был в хорошей форме.

— У нас приказ доставить мальчишку, — сказала мускулистая женщина, рефлекторно сделав шаг назад.

— У меня тоже. У вас, я вижу, получается не очень. Сам разберусь.

Женщина отдала приказ двум другим, чтобы те удалились. Однако, сама осталась. Встав подальше ото всех, она продолжила наблюдать.

Морган присел на корточки, чуть склонился и посмотрел одним глазом туда, где засел Фидгерт.

— Вылезать будешь?

— Ты!

— Я.

— Есть хочу.

— Вот оно как, — усмехнулся Морган, — Не боишься меня что ли, щенок?

Фидгерт притих. То, что он перестал орать, уже было хороший знаком. Впрочем, страха в мальчике Жнец не чувствовал. Напротив, в его взгляде появилось любопытство. Он бесцеремонно уставился на забеленный глаз Моргана.

— Я не щенок.

— А кто же ты тогда?

— Вот вырасту, пойду в храмовники и стану героем!

— На твоем месте я бы мечтал о чем-нибудь другом.

Морган хотел было просунуть руку в щель, но мальчик забился еще глубже. Новоприбывшему он доверял ровно столько же, сколько и охране. Глубоко вздохнув, Жнец оставил затею силового воздействия. По крайней мере, пока.

— Ты Проявитель? — спросил Фидгерт, все еще с любопытством разглядывая белесый глаз Моргана.

— Не совсем, но допустим, — сощурился Морган. — Откуда знаешь?

— Знаю.

— Вылезать будешь?

— А у тебя есть эта штука в глазах?

— Чего?

— Пламя.

— Есть.

— Покажи.

— Вылезай, давай.

— Не вылезу, пока не покажешь.

— Это тебе не игрушки, — нахмурился Морган.

Крепко схватившись цепкими ручонками за тент, Фидгерт был непреклонен. Морган обернулся и дал знак начальнице охраны, чтобы та отошла еще дальше. Затем, пристально глядя на мальчишку, начал раздувать Пламя. Когда в его глазах затанцевали легкие языки белого Пламени, Фидгерт заерзал в своем логове. Казалось, его охватило восторженное оцепенение. Отблески еле заметных язычков Пламени осветили пыльный проем. На несколько секунд Фидгерт ощутил, как по его щекам прошлось еле заметное тепло.

Пламя пришло так же быстро, как и ушло. Морган уж точно не хотел потакать капризам мальчишки, для которого сила была лишь развлечением.