«Искупление плоти» — так Тени называли свои бесчинства в отношении людей, все еще находящихся в подавляющем большинстве. При этом многие из людей поддерживали эти акции, безропотно склонив головы. Одни — духовно обездвиженные вросшим в них, словно грибок-паразит, чувством вины, другие — искренне верящие, что встанут в один ряд с Тенями. И наравне с ними получат законное право грабить и убивать.

Стабильность общества трещала по швам. Оно стало чутким и восприимчивым к любым призывам, рвавшихся из громких динамиков СМИ. Спустя десятки лет Амитасу удалось раскачать хрупкий маятник равновесия. Этой воистину гениальной Тени удалось выиграть войну в абсолютном меньшинстве, подчинив миллионы умов и сделав их своим оружием.

— Всегда поражался Жнецам, — сказал Троссендир Одрин, отключая индивидуальный диагност высочайшего класса. — Отруби вам чего — новое вырастет.

— Ну, это ты загнул.

— Твое колено полностью зажило, — хмыкнул док, — Что это, если не чудо?

— Ты за меня радуешься или сожалеешь о потерянной прибыли? — Морган прекрасно знал Одрина.

— Констатирую факт, — ухмыльнулся док, — Удивительная регенерация. Любой другой бы уже давно скакал на одной ноге.

— Только в том случае, если бы не отвалил тебе кругленькую сумму.

— Не без этого, — одобрительно кивнул доктор. — Но вы умудряетесь экономить даже на этом. Обычные люди не могут этим похвастаться.

— Все-таки жалеешь.

— Если только немного, — хитро сощурился док.

— Разве Жнецы платят тебе мало бабла?

— Бабла много не бывает.

— Ха! — скептично прыснул Морган, — Должны же у нас быть хоть какие-то преимущества.

— Можешь одеваться.

Встав с медицинского кресла, Морган начал натягивать штаны.

— Колено, это, конечно, хорошо. А что насчет глаза?

— Я думал, что смогу легко убрать эту белесость, но ошибся, — вздохнул Троссендир. — У тебя в стекловидном теле застряла какая-то странная белковая структура. Если ее удалить, ты потеряешь зрение. Думаю, это как-то связано с Пламенем.

— Альтернативные предложения?

— Можно поставить галографический имплант.

— Не вариант.

— Давай линзу. Куда уж проще...

Морган тяжело вздохнул.

— Тогда пусть так останется. И шрам тоже.

— А шрам тебе зачем?

— Без него будет выглядеть тупо, а с ним — брутально.

— Ты и так выглядишь брутально, — скептично цокнул док, — От твоей рожи все проститутки шарахаются.

— Они не поэтому шарахаются.

— И поэтому — тоже.

Скинув с себя медицинский халат, Одрин засучил рукава дорогой, идеально выглаженной рубашки. Нарочитая педантичность его внешнего вида настолько же подтверждала профессиональные качества доктора, насколько и пугала.

— В любом случае, сейчас я не обладаю нужной аппаратурой, чтобы тебе помочь. Скорее всего, она есть на Олимпе, — задумчиво продолжил Одрин, — Кстати, об Олимпе…

Загадочно дернув головой, доктор позвал Моргана в свой кабинет. Тот, почесывая свое так и не выросшее пузо, последовал за ним.

Неоновые вспышки вечно погруженной во мрак Арсии как обычно прорывались сквозь небольшие окна, выходящие на улицу. Только сейчас они приглушались достаточно ярким освещением. Вокруг почти ничего не изменилось. Стоявшие около плоского стола из дешевого пластика два массивных кресла были так же продавлены многочисленными посетителями. Гостеприимности Одрина можно было позавидовать. Очень много людей любили проводить здесь немалое время. Не последнее место в мотивации визитеров служил бесплатный, и, к слову, не самого плохого качества алкоголь.

Плавно проскользнув к небольшому комоду с информационными ячейками, многоплановый хирург начал наливать виски. Пузатые бутылки стояли по соседству с длинными емкостями с клюконом. Однако, настроение Одрина потакало все же изначальному варианту. Прозвучал характерный звук ударов льда о стекло. Затем — легкое журчание прозрачной струи и мягкое бульканье жидкости в бутылках. Даже не спросив гостя, хочет ли тот выпить, Одрин организовал сразу две порции. Спрашивать не имело смысла. Морган все равно бы не отказался.

Когда ему вручили стакан, наемник легонько кивнул головой в знак признательности. Затем попытался принять удобную позу. Знакомые кресла не казались ему такими уж удобными. С большими спинками и округлыми, чуть скошенными подлокотниками, они походили на старые, давно списанные цирковые модерты. Наверное, расслабиться мешало странное предчувствие. Добротная порция дорогого алкоголя лишь отчасти сглаживала неудобства. Тем не менее, чувствовалось отличное начало дня.

— И как там твои жатвы? Сколько до финишной прямой?

— Ты уже спрашивал это пару месяцев назад и прекрасно знаешь ответ.

— За пару месяцев могло многое поменяться, — почесал плешивую голову Одрин, — У Жнеца все решает удача.

— Это точно не ко мне.

— Предпочитаешь полагаться только на собственные силы?

— Давай к делу, док. Не тяни.

— Ох, уж эти Жнецы.… Никакой тактичности.

— А у нас что, светская беседа?

— Нет, но я бы хотел подойти к делу более обстоятельно.

— Я в этом не нуждаюсь. Если есть дело — говори сразу. От твоей тактичности ничего не изменится.

Пожав плечами, Одрин не стал садиться в кресло. Оперся ладонью о свой рабочий стол и сделал небольшой глоток. Повинуясь стадному чувству, Морган сделал то же самое.

— Лет так сорок назад я оставлял заявку на билет до Олимпа, — начал Одрин и сделал продолжительную паузу, — Молодой был, горячий… Мечтал много. Жизни другой хотел. Если честно, я и позабыл об этом совсем. А недавно пришло сообщение, что мою заявку одобрили.

После этих слов Морган как-то вздрогнул и весь сжался. Согревающий нутро алкоголь начал неприятно жечь.

— И сколько скидочка, если не секрет?

— Девяносто процентов.

Выдохнув алкогольные пары, наемник сжал губы. Легкий укол зависти почувствовался где-то в области солнечного сплетения. Однако, Морган не подал виду.

— Золотая...

— Максимальная.

— Не многовато?

— Я ждал сорок лет. У меня докторская степень. Я — хороший кандидат.

— Ну, наверное, мне можно тебя только поздравить.

— А вот тут не спеши. Я не собираюсь ехать на Олимп.

На мгновение Морган замер, а потом его глаза округлились от удивления. Левый глаз освободился от века и стал похож на небольшой бильярдный шар:

— Док, ты с ума сошел?

Троссендир Одрин рассмеялся. На этот раз в лягушачьем, немного квакающем смехе не чувствовалось ни доли ехидства. Только искренняя веселость.

— Я что, похож на Жнеца? Только у вас нездоровая зацикленность на этом Олимпе. Когда-нибудь это превратится в болезнь.

— Каждому — свое.

— Тогда мне это точно не подходит, — покачал головой доктор, — Я давно вышел из того возраста, когда мечтаешь о заоблачных высотах. Мне нравится моя жизнь. Нравится моя работа. Я привык к местному обществу и ко всем его преимуществам. Многое из того, что мне доступно сейчас, на Олимпе я потеряю.

Естественно, доктор имел ввиду нелегальное клонирование и свои нелегальные забавы с безмозглыми девицами. Безмозглыми в прямом смысле. Не исключено, что Морган не знал и еще чего-то. И, если признаться, знать особо не хотел. Темные делишки Троссендира его интересовали мало. Праздное любопытство наемникам свойственно не было, а если и было, то всегда выходило боком. У каждого из них имелась своя куча секретов, и в чужие они предпочитали не лезть. Тем более в секреты того, кто мог хорошенько подлатать, а мог особо и не усердствовать в спасении твоей жизни. Или даже поспособствовать обратному. Случаи «на грани» у Жнецов выдавались чуть более, чем часто. Не говоря уже о рядовых травмах. «Я сделал все, что смог», — вот и все оправдания. Попробуй подкопаться...

— Если честно, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

— Конечно понимаешь, — Одрин с улыбкой отхлебнул бодрящую жидкость, — Даже если бы я и хотел отправиться на эту чертову гору, то у меня все равно бы не хватило средств.