— Ты шутишь? — Морган еще более удивленно посмотрел на дока, на этот раз исподлобья, — Всего десять процентов! Да каждый из нас тебе отваливает столько, что хватило бы на два Олимпа.

— Зарабатывать — не тратить, — снова рассмеялся Одрин. — Тем более если утебя пять бывших жен и все они вцепились в тебя, как голодные пиявки. Законы нынче не на нашей стороне.

— Еще один повод свалить.

— Или стимул заработать.

Повисла очередная пауза. На этот раз долгая и напряженная. Будто в пространстве образовался провал, поглотивший несказанные слова. Предчувствие, посетившее Моргана в самом начале, стало почти осязаемым. Только он совсем не мог разобрать, к чему оно вело. Тревожность смешалась с зарождающейся надеждой, которую он еще не в состоянии был осознать.

Пару раз глухо звякнул наполовину растворившийся лед. Морган отрывисто покрутил стакан с виски. Кто-то явно начинал нервничать.

— Скидка открытая. Я законно могу сделать с ней все, что пожелаю. Как-никак —сорок лет… — Морган почувствовал, что Одрин сейчас озвучит то, что и сам так жаждет услышать, — Естественно, я решил ее продать.

Резко оторвавшись от созерцания льда в бокале, Морган повернул голову к Одрину. В его глазах, особенно в том, что был затянут белесой пеленой, отметилась неожиданная беспомощность.

— Ты хочешь предложить ее мне?

— А ты против?

— Я… я нет…

— Так нет или да?

— Смотря, сколько ты за нее хочешь. Думаю, это не благотворительность.

— Тридцать пять процентов. Цена билета стандартная.

Замерев на пару минут, Морган начал напряженно размышлять. Он даже немного закатил глаза, чтобы провести расчеты. От неожиданности наемник даже не воспользовался ничем, что могло бы облегчить задачу. Благо, расчеты были не такими уж сложными и вполне хватало элементарных знаний арифметики, а так же подкованного, острого ума. Цифры складывались, умножались и делились. А потом снова умножались и снова делились. И по мере протекания данного процесса воодушевление Моргана сходило на «нет». Смягченные виски черты лица напряглись и придали лицу уже привычное угрюмое выражение. Черты приняли свое обычное положение достаточно легко. У Моргана было не так много поводов, чтобы приучить их к чему-то иному.

— Тридцать пять не осилю, — покачал головой Морган, — Учитывая, что еще десятку надо накинуть за сам билет. Скинь до семнадцати.

— Морган, это не торги.

— Док, но у меня нет таких денег, — выдохнул Морган, чувствуя, что ему совсем, совсем не хватает алкоголя в крови.

Сердце почему-то начало колотиться намного чаще. Особенно тогда, когда Одрин зашелся сальным, громким смехом. Сегодня он явно пребывал в отличном настроении.

— Эх, ты. А еще надеялся попасть туда раньше всех. Такими темпами ты и до пятидесяти тут проторчишь.

Сказанное больно укололо Моргана. В последнее время он поиздержался, и в какой-то степени док был прав. Именно поэтому предложение Хамфрида сменить жатвы на Арены теперь не казалось таким заманчивым. Как бы наемник не старался экономить, возникшие проблемы требовали больших финансовых вложений.

— Ты же знал, что я не потяну. Почему предложил? — хмуро спросил Морган.

— Знаешь, у меня не так много знакомых, которые способны осилить такую внушительную сумму. И еще меньше, кому я могу доверять.

— Есть Жнецы, у которых найдется требуемая сумма. Никто из них тебя на бабло не кинет.

— Я похож на того, кто способен противостоять грубой физической силе? — с горечью вздохнул Одрин, — Предпочитаю быть осторожным. Жаль, что начал я это практиковать только после пятой женитьбы.

— В любом случае, я в пролете.

— Опять ты куда-то спешишь, — сощурил один глаз док, — Я порядком навидался у Жнецов всяческих чудес с регенерацией. И знаю, что чудеса на этом не заканчиваются. У вас беспрецедентное чутье. Некоторые говорят, что вы можете предсказывать будущее. Это так?

— Это, вообще, к чему?

— Просто ответь на вопрос.

— Шарить по будущему — дело не благодарное, — подозрительно бросил Морган, — Далеко не все это умеют, а кто умеет — не делает.

— Опять Пламя палки в колеса вставляет?

— Оно.

— То есть хочешь сказать, что никогда, и ни одним глазком?

— Я не говорил, что умею.

— А умеешь?

— К чему ты опять клонишь?

— Через четыре дня бой тысячелетия. На Арене выступают земляне. Там крутятся баснословные бабки. Ставки побивают все рекорды… Если выиграешь, у тебя останется кое-что даже на икорку с маслом.

Виски закончилось. Одрин встал. Ему не нужна была просьба, чтобы подлить еще горячительного. Взяв целую бутылку, он плеснул в стакан Моргана своей гостеприимности. И при этом заинтересованно наблюдал, как тот замер, превратившись в камень. Может быть, снова проводил расчеты?

Зажглась очередная вывеска на улице. Яркие красные пятна отразились на противоположной стене, расползаясь по безликому интерактиву. Одрин ждал.

— Это большой риск, — с трудом ожил Морган, — Я могу потерять не только все свои накопления, но и Пламя.

— Ох, все-таки мы умеем, — рассмеялся Одрин, — Ну, тут расклад простой. Если выиграешь — то в тот же день отправишься на Олимп. И совершенно не будет иметь значения, отступит от тебя Пламя или нет. Тамошние мозгоправы быстро поставят тебя на ноги.

— А если проиграю — Пламя не отступит. Будет глумиться надо мной каждый день... Ему нравится, когда Жнец бомжует без бабла.

— Рад, что мои догадки оказались верны.

— Я еще не согласился.

— А я не настаиваю, — довольно прыснул Одрин. — Мое дело предложить. Без покупателя я точно не останусь.

— Это да...

— Учти, Морган, я не стану тянуть кота за яйца. Даю тебе неделю. Потом билет найдет другого хозяина. Деньги, знаешь ли, сейчас очень нужны…

— Понял, док. Не дурак.

Засуетившись, Троссендир начал искать что-то в своем информационном браслете. В воздухе появилась голограмма какого-то обширного документа. Морган уже знал, что это договор. Впрочем, ничего против не имел. И, естественно, шрифт мелкими буквами собирался читать в первую очередь.

— Срок действия договора — неделя. Подпишу со своей стороны сразу, — сосредоточенно, теперь уже совсем по-деловому заговорил Одрин, — Я обязан себя обезопасить, сам понимаешь…

— Конечно, док…

Золото, окаймляющее невесомый документ, дурманило. Тот самый билет в лучшую жизнь предстал пред взором Жнеца, отразившись в белесом, почти глянцевом глазе. В солнечном сплетении заныло, а потом сладко потянуло. Казалось, протяни руку — и ухватишь счастье.

— Я отправлю его тебе по почте. Как только ты подпишешь договор, то сразу об этом узнаю, — выдернул из сладостного гипноза Одрин.

Допив залпом остатки виски, Морган резко встал.

— Само собой, — напряженное выражение лица Жнеца никак не смягчалось теплом, разливавшемся изнутри, — У меня есть пара дел, которые нужно завершить. Дам ответ завтра. Максимум — через пару дней.

Одрин понимающе кивнул. Пожав друг другу руки, доктор и Жнец разошлись.

— Надеюсь, это только между нами, — кинув вслед уходящему Жнецу пожилой мужчина.

— Я не враг своему здоровью.

Выходя из кабинета, Морган в последний раз кинул взгляд на золото своего будущего и тихо, аккуратно, будто боясь спугнуть удачу, закрыл дверь.

Наступила звенящая тишина. В этой тишине Троссендир Одрин медленно допивал алкоголь, несколько минут о чем-то усиленно размышляя. Почувствовав в стакане разве что только воду ото льда, он внезапно очнулся. Подошел к комоду и на долю секунды замер. Перед тем, как окончательно надраться в это многообещающее начало дня, он набрал короткий, четырехзначный номер. Ему никто не ответил. В принципе, этого и не требовалось. Нужный адресат уже знал обо всем, что происходило в кабинете.

Одрин не мог поступить иначе. И дело обстояло даже не в том, что ему заплатили кругленькую сумму. Он просто испугался. Кому-то нужна была очередная пешка в крупной, совершенно не понятной ему игре. Вряд ли Одрин даже осознавал, что такая игра ведется. Но одно он знал точно — Азари не отказывают.