— У него есть то, что мне нужно, — выдохнула Азари, — А нужно мне, чтобы он ее убил.

Еще совсем недавно она поняла, что не собирается возвращаться. Что какая-то часть ее обязана остаться в прошлом, чтобы полностью изменить будущее. Один из двух мыслящих центров должен будет отправиться на Землю и закрепиться там до лучших времен. Великая Мать помнила все свои ошибки. И повторять их не собиралась.

— Но... тогда и он не сможет вернуться, — сморщил лоб помощник и стал похож на шарпея еще больше.

— Именно, — улыбнулась уголком рта Королева, — Его ничего не должно держать на этой планете.

— Придать ему должную мотивацию?

— Иного не дано, — протянула Королева, — У него нет близких. Годами лежит в гибернации. Копит на Олимп, как остальные ублюдки и трясется над своими кровными. Скряга. Все они гнилые, словно червивое яблоко.

— Могу устроить ему внезапное банкротство.

— А потом невзначай предложить сделку? — рассмеялась Королева, — Нет... Тут нужно действовать тоньше. Это не рядовые людишки, которых можно запугать или обмануть. Он не должен видеть во мне виновника всех своих бед.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду, моя Королева...

Там, в прошлом, все поменяется слишком быстро. Там, в прошлом, в одно мгновение наступят иные законы и правила игры резко сменят свой курс. Фальх тут же откажется от своих слов. Шок от сиюминутного шантажа перестанет иметь должный эффект. Избранный Жнец забудет собственные обещания и захочет действовать только в своих интересах. Все договоренности будут преданы. Клятвы — нарушены. Слишком большой отрезок времени и слишком большие желания стояли на кону, чтобы случилось как-то иначе. Ослабленная, раненная и потерявшая всякую силу Великая Мать сможет разве что удрать как можно дальше от источника собственной боли, имя которому — Пламя. Азари это прекрасно понимала. Она нутром чуяла, что если обозлить Жнеца, он достанет ее из-под земли. И не важно, как далеко она сможет сбежать. Самое первое, что сейчас представляло опасность — эгоистичное начало охотника. Его нужно было направить на решение совсем иной проблемы. Жнец должен был выбрать не погоню за ослабленным гигантом, а спокойную жизнь в отведенном ему судьбой времени. Должен был хотеть убить скользящую больше, чем ее саму. На данный момент это мог сделать только один человек. Человек со шрамом, проходящим сквозь затянутый белой пеленой глаз. И сейчас он безразлично смотрел своим потухшим взглядом с казенной медицинской карточки.

— То есть, по старинке сейчас не работаем? — уточнил секретарь, окончательно потеряв нить мысли Великой Матери и стараясь разъяснить для себя хоть что-либо.

— Эх, Фальх...Фальх... Зря его оставили в списках, — довольно усмехнулась Азари, не обратив внимание на вопрос, — Ты никогда не был силен в интригах.

Замолчав, помощник решил не вмешиваться в возбужденный ход мыслей Королевы. Комната вдруг освободилась от полупрозрачных колец. Интерьер стал четче, ярче, осязаемей. Из распахнувшихся высоких окон подул легкий ветерок. До острого чутья секретаря донеслись приятные ароматы уличной дезинфекции.

— Чтобы завтра с утра на моем столе была вся информация об этом Жнеце. От рождения и до сегодняшнего дня. Друзья, травмы, финансовое состояние, где живёт, чем питается. Все его слабости и вредные привычки.

— Будет сделано.

— Эким, ты когда-нибудь был человеком?

— Моя Королева, вы же все про меня знаете...

— Я хочу услышать это от тебя.

— Нет, Моя Королева, не был.

— А я была, — Азари вновь сладостно задрожала, — И у меня было достаточно времени, чтобы изучить гнилую людскую натуру. Я прекрасно знаю, где нужно слегка нажать, чтобы прогнуть, а где уколоть, чтобы окончательно сломать. Пороки человеческих душ открываются мне каждый день и то, к чему они приводят. И ты не представляешь, на что готов человек, доведенный до отчаянья.

Стояла ослепительно звездная, почти морозная ночь. Такая, что наступала только в месяце Либры и только на этом кусочке планеты. Маленькие яркие бусинки слишком хорошо отпечатались в темноте небесного одеяла. Ни городские фонари, ни неоновые отблески реклам не могли подавить это глубокое сияние. Острые шпили высоток Арсии протыкали небо, будто пытались поймать мерцающие звездочки и нанизать их на свои длинные иглы. Однако те не спешили поддаваться напористому росту. С каждом годом здания становились все выше, но звезды оставались все так же недосягаемы.

Горячие дыхание тут же превращалось в плотный, густой пар, тяжело исчезающий в остроте холодного воздуха. Тугой, налитой и чуть белесый, он еще долго клубился в пространстве, будто не веря, что покинул легкие. Коррекция атмосферы делала солы светлее. Наперекор скупому на живительные лучи Солнцу, небо иной раз ослепляло пуще небесного светила. Однако, ночи оставались все так же суровы, как и в самом начале терраформирования. Ходило поверье, что планета все-таки отвоевала право на воспоминания о хмуром одиночестве. Без всякой суеты и безумного движения, истязавшего спокойствие Марса.

Вдали послышался визг пожарных сирен. В гуще далекого города вдруг вспыхнула пара красных огней и тут же потухла. Вновь воцарилась умиротворяющая тишина. Морозность ночи окутывала мегаполис, сдерживая его надоедливую суетливость.

Прошло уже более получаса, как Ашера забралась на крышу здания модельного центра. Несколько дней подряд она посещала крышу высотки, чтобы побыть один на один с призрачным беспокойством шумного города. С высоты более трехсот метров все казалось таким далеким, мелким и незначительным. Космос становился ближе. Это более близкое соседство с пустой бездной давало какое-то чувство защищенности, которое девушка потеряла еще во время гона. Странно, но те времена, когда сотни жителей корабля годами находились в напряжении перед смертельной угрозой, теперь воспринимались совсем иначе.

— Прошлое всегда более приветливо, чем настоящее, — вспоминала она слова Эсхекиаля.

Оказалось, это было действительно так. Прошлое упорно вызывало ностальгическую тоску. Понятная, прямая и вполне осязаемая опасность космоса теперь казалась безопаснее сложного, запутанного нового мира. Там, в прошлом, страх обострял чувство светлой надежды. Мечты казались слаще. Марс — желанней. Вера в собственные силы предавала уверенность в завтрашнем дне. Присутствие же Эсхекиаля сглаживало любые неровности и давало уверенность в правильности выбранного пути. И именно в последние дни Ашере отчаянно не хватало этого ясного, четкого понимания происходящего, которое давал храмовник. В условиях всеобщего оцепенения его речи казались непогрешимыми. Не подлежащие сомнению. Ашере и в голову не приходило, что может быть как-то иначе. Да, определенно, раньше было проще.

Сейчас же девушка испытывала страх потому, что понятия не имеет, как следует поступать. Все чаще злила вынужденная инфантильность собственной воли. Скованность обстоятельствами, обязанностями, неоднозначностью собственного положения. От злости начинали путаться мысли. Не подлежащие ранее сомнению догмы становились шаткими и ненадежными. На них уже невозможно было положиться, не подвергнув опасности собственную жизнь. В лучших воспитанниках Эсхекиаля на уровне рефлексов запечатлелась скучная, осторожная правильность. Раньше это обуславливало их собственное выживание. С недавних пор все встало с ног на голову. Теперь эти догмы несли только гибель. «Плюс» сменился на «минус». И эта каша в собственной голове Ашеру порядком пугала. А еще больше то, что она теперь сомневалось почти во всем, что говорил храмовник.

— А ты сегодня очень красивая, — примостилась рядом Медея, с трудом преодолев стальной парапет. — Сегодня какой-то праздник?

— Конечно. Твое поступление, — Ашера протянула остывший кексик. — Остыл уже. Специально для тех, кто опоздал.

— Извини.

Разноцветный конфитюр, среди которого больше преобладал бирюзовый и розовый цвета, немного налип на белую свечку. Воск успел оплавиться наполовину, прежде чем упорный огонек все же затушил холодный ветер. Сегодня Медея поступила на первый курс Государственной Медицинской Академии Марса. После затяжного суда и не менее затяжных экзаменов ей все-таки позволили получить желанную профессию. Даже поднимался вопрос о закрытии первых двух курсов под протекцией Фальха Диттэ, который успел натаскать девушку как по теории, так и практике. Естественно, не без помощи дополнительных методов обучения, в том числе и тех, которые вызывали некоторые сомнения в легальности. Все эти события случились так неожиданно, что последние несколько недель Медея провела за учебниками. К экзаменам она готовилась чрезвычайно основательно. Даже более основательней, чем обычно. Настолько, что они с Ашерой в это время не виделись даже украдкой. И теперь, когда самое сложное осталось позади, чернокожая бестия хотела не столько поздравить тихоню с поступлением, сколько попытаться заглушить собственные страхи. Или найти оправдание собственным поступкам.