Для восточных районов Евразии, в частности Казахстана, в раннескифское время характерны колчаны, содержавшие одновременно двухлопастные втульчатые и трехлопастные черешковые наконечники стрел. Ярким примером служит рассмотренный комплекс, хорошо датируемый VII–VI вв. до н. э. Своими корнями эта особенность уходит в период поздней бронзы, когда на территории Центрального и Восточного Казахстана одновременно бытовали двухлопастные наконечники с шипом на втулке и трехлопастные черешковые (Акишев К.А., 1963, с. 118). Тем же временем датируются комплексы наконечников из могильников Нурманбет I (курган 1; табл. 52, 44–46), Нурманбет IV (курган 1; табл. 52, 41–43), Тасмола V (курган 3; табл. 52, 50) и Ак-Булак I (курган 1; табл. 52, 47–49).
Анализируя форму наконечников стрел из других погребений, М.К. Кадырбаев пришел к выводу, что во второй половине VI в. до н. э. в Центральном Казахстане появляются трехлопастные втульчатые наконечники, которыми в V в. до н. э. были сменены две ранние группы втульчатых и черешковых наконечников. При этом он допускал, что черешковые наконечники применялись до начала IV в. до н. э. Основываясь на этой схеме, все комплексы, кроме перечисленных выше, М.К. Кадырбаев относил к V — началу IV в. до н. э. (Кадырбаев М.К., 1966, с. 380, рис. 66). Против такой датировки наконечников стрел из могильников Кииксу и Канаттас (курганы 5 и 16) возражал К.А. Акишев. Он датировал эти курганы VI в. до н. э. (Акишев К.А., 1963, с. 119), в чем его поддержала И.Н. Медведская. Исследуя взаимовстречаемость втульчатых и черешковых трехлопастных и трехгранных наконечников стрел в археологических памятниках Средней Азии и Казахстана, она пришла к выводу, что втульчатые наконечники сосуществовали с черешковыми непродолжительное время, главным образом в VI в. до н. э. Хотя как исключение черешковые бронзовые наконечники встречаются и в V в. до н. э. (Медведская И.Н., 1972, с. 82, 83). Но если наконечники из кургана Кииксу действительно правомернее датировать VI в. до н. э., то стрелы в кургане Канаттас все же должны быть отнесены к V в. до н. э. По всей вероятности, V в. до н. э. датируются и все остальные комплексы бронзовых наконечников стрел, обнаруженных в тасмолинских курганах.
К концу второго этапа тасмолинской культуры (V–III вв. до н. э.) относится комплекс стрел из кургана 1 могильника Карамурун II (табл. 52, 3-12), состоящий из черешковых трехлопастных и четырехгранных костяных наконечников.
Другим видом вооружения, значительно менее распространенным, были кинжалы. Для первого этапа известен лишь один кинжал (длина 32 см), который был подвешен в ножнах к бронзовому наборному поясу (табл. 51, 12). Форма его довольно своеобразна. Клинок обоюдоострый с рельефным валиком в центре, образованным двумя желобками. Рукоять массивная с волнистыми краями и грибовидным навершием, перекрестье широкое овальное. Рукоятка с навершием и перекрестье украшены рельефным орнаментом в виде стилизованных птичьих головок в сочетании с волнообразными линиями. В Центральном Казахстане аналогичные кинжалы известны и по случайным находкам (Павлодар, Кокчетав), а на Алтае — по материалам из кургана у Змеиногорска (Грязнов М.П., 1956б, с. 12, рис. 3, 1, 2, 4).
В погребениях второго этапа тасмолинской культуры из оружия этого вида обнаружены лишь обломки рукоятки железного меча с серповидным навершием (табл. 52, 2). В близком тасмолинской культуре могильнике Айдабуль II найден почти целый железный кинжал с рожковидным навершием и бабочковидным перекрестьем (сохранившаяся длина 35 см). Широкая плоская рукоятка кинжала обрамлена валиками. Навершие в месте его присоединения к рукоятке перехвачено бронзовой обоймой (табл. 52, 1) (Акишев К.А., 1959, с. 20).
Согласно канонам тасмолинского погребального обряда VII–VI вв. до н. э., в могилы клали взнузданные головы лошадей. Получена небольшая, но выразительная коллекция предметов конского снаряжения. В нее входят удила, псалии, многочисленные пронизи и бляшки оголовья и уздечки, подпружные пряжки.
Из погребений и случайных находок Центрального Казахстана известно 13 удил. Все они бронзовые литые двусоставные. За исключением одних удил, имевших кольчатые окончания, все остальные представляют различные варианты удил со стремевидным окончанием внешних колец. Выделяются четыре типа: I — со стремевидным окончанием и дополнительным отверстием (4 экз.); II — со стремевидным окончанием (6 экз.); III — со стремевидным окончанием и упором в верхней части «стремечка» (2 экз.); IV — кольчатые (Кадырбаев М.К., 1966, с. 383, 384). Удила типа I были распространены в VII–VI вв. до н. э. в Южной Сибири, Туве, Приаралье, отдельные экземпляры найдены на Памире. Удила типа II характерны для всех скифо-сакских культур. Удила типа III специфичны для Казахстана, где, кроме Центрального Казахстана, найдены в раннесакских могильниках Приаралья. За пределами Казахстана подобные удила встречены только на Иссык-Куле (Бернштам А.Н., 1950, табл. XCV, 37). Не ранее второй половины VI в. до н. э. вместе с изменением конструкции узды на всей территории распространения скифо-сакских культур удила ранних типов были сменены кольчатыми. Совместная находка кольчатых удил с удилами типов I и II в могильнике Тасмола V фиксирует тот же процесс на территории Центрального Казахстана (табл. 52, 62, 63, 74–76).
Из раскопок и по случайным находкам в Центральном Казахстане известны псалии пяти типов: I — трехдырчатые роговые и костяные (табл. 52, 59); II — двудырчато-крючковидные бронзовые; III — трехдырчатые бронзовые с центральным отверстием, расположенным в плоскости перпендикулярной боковым (табл. 52, 82); IV — трехпетельчатые бронзовые; V — железные с золотой инкрустацией (Грязнов М.П., 1956б, с. 12, 13, рис. 3, 9-11; Кадырбаев М.К., 1966, с. 385). Псалии типов I, III и V найдены в пяти погребениях могильника Тасмола в составе узды шести лошадей. Три псалия типа I обнаружены в сочетании с удилами типов I и II. Такое сочетание наиболее распространено. Этот же способ соединения удил и псалиев применен в узде, в состав которой входили удила типа I и железные псалии, реконструируемые скорее всего как трехдырчатые (Тасмола I, курган 6). Своеобразна конструкция еще одной узды, в которой псалии типа III центральным отверстием надеты на стремевидное окончание удил. Благодаря этому они скреплялись с ремнями оголовья ремнем, разрезанным надвое, а не натрое, как обычно (табл. 52, 82). Единственной аналогией этому типу может служить узда из погребений могильников Тагискен и Уйгарак в Приаралье, где этот тип был одним из ведущих (Толстов С.П., Итина М.А., 1966, с. 161, рис. 8, 3, 4; Вишневская О.А., 1973, табл. XXVI, 9-11).
В кургане 3 могильника Тасмола V удила типа III найдены вместе с железными, сильно коррозированными псалиями с золотой инкрустацией в виде волнообразных линий по краям и зигзага в центральной части. Псалии фрагментированы, и точная форма их не восстанавливается. Однако сохранившийся на одном конце удил железный фрагмент указывает на то, что соединение псалиев с удилами было таким же, как в упомянутой узде (табл. 52, 82) (Кадырбаев М.К., 1966, с. 386). В двух погребениях с непотревоженным инвентарем (Тасмола V, курганы 2 и 3) у двух конских черепов псалии отсутствовали. Очевидно, здесь применялся способ крепления удил непосредственно к ремням оголовья (Кадырбаев М.К., 1968, с. 29, 31, рис. 2, 4).
В местах перекрещивания ремней оголовья помещались обоймы с плоским, выпуклым или фигурным щитком и четырьмя боковыми прорезями (табл. 52, 69, 71, 79, 81, 91, 92). Для скрепления ремней оголовья и его украшения служили бляшки и подвески. На обороте бляшек для крепления их на ремне помещен невысокий стержень, заканчивающийся кольцом или дисковидным щитком (табл. 52, 72, 80, 87–89). Такое крепление бляшек характерно для Казахстана и Алтая. Ворворки, служившие для закрепления узлов на конце ремня, найдены только в одном погребении (Тасмола V, курган 3). Одна из них вогнуто-коническая, другая пирамидальная, остальные две — с ребристой поверхностью (табл. 52, 66–68, 70).
