Исследования археологических памятников низовьев Сырдарьи привело С.П. Толстого к определению территории расселения четырех крупных племенных объединений саков этого района. В бассейне Жаныдарьи он поместил апасиаков (чирикрабатская культура)[8], в бассейне Кувандарьи — тохаров (джетыасарская культура), а в нижнем междуречье Кувандарьи и Сырдарьи — аугасиев (раскопки 1963 г. на Кескен-Кауккале показали, что эта группа памятников относится только к позднему этапу джетыасарской культуры, а потому не может быть связана с племенами сакского времени). После открытия новой группы памятников в бассейне наиболее южного дельтового протока Сырдарьи — Инкардарьи (Тагискен, Уйгарак, «шлаковые» курганы) С.П. Толстов именно с ними связал территорию расселения сакаравлов (Толстов С.П., 1962б, с. 136–204). Предложенная С.П. Толстовым локализация сакских племен в дельте Сырдарьи не стала общепризнанной (Литвинский Б.А., 1972б, с. 175), как, впрочем, и другие гипотезы.
Б.А. Литвинский предложил свою гипотезу о расселении саков древних авторов. Саков-хаумаварга он локализует в юго-восточной части Средней Азии, полагая, что северной их границей были Алайская долина и Фергана, а саков-тиграхауда — в низовьях Амударьи, включая в их состав и массагетов (Литвинский Б.А., 1972б, с. 163–174). Отдельно Б.А. Литвинский рассматривает группу «саков, которые за Согдом», отождествляя их с заяксартскими саками и помещая «вдоль верхнего (в том числе в Кетмень-Тюбе), отчасти среднего течения Сырдарьи» (Литвинский Б.А., 1972б, с. 169). Что касается саков Семиречья, то, по его мнению, они не фигурируют в письменных источниках, но скорее всего связаны с саками-хаумаварга (Литвинский Б.А., 1972б, с. 174). Им же были рассмотрены локальные группы саков, выделяемые на основании данных археологии и антропологии в Приаралье, Семиречье и Тянь-Шане, Фергане и прилегающих областях, на Памире. Памирские саки, по его мнению, резко отличаются от всех прочих наибольшим числом скорченных погребений, антропологическим типом (долихокранные), связями с Индией. Это, как считает Б.А. Литвинский, позволяет предположить, что в составе конфедерации саков-хаумаварга они занимали особое положение (Литвинский Б.А., 1972б, с. 174–186). Органической частью обширной группы сакских племен являлось, по мнению Б.А. Литвинского, и население Восточного Туркестана, по крайней мере, его юго-западных районов (Литвинский Б.А., 1985, с. 119).
Совершенно иной позиции в вопросах расселения сакских племен придерживается К.А. Акишев, который в Семиречье, Притяньшанье и Шаше (Ташкентская обл.) помещает саков-тиграхауда (Акишев К.А., 1963, с. 18, 19). Он присоединяет к этим районам на западе южное Приаралье, а на востоке — Горный Алтай. (Акишев К.А., 1978, с. 5).
Неоднозначно решается вопрос и о происхождении саков. Наиболее распространена и аргументирована гипотеза, согласно которой саки Средней Азии и Казахстана были прямыми потомками племен поздней бронзы, обитавших на этой территории. Впервые это мнение было высказано А.Н. Бернштамом и поддержано С.С. Черниковым, Б.А. Литвинским и другими исследователями (Бернштам А.Н., 1949б, с. 349; Черников С.С., 1957а, с. 33; Литвинский Б.А., 1972б, с. 156). Конкретной разработкой этой версии много занимались К.А. Акишев и М.К. Кадырбаев. Так, К.А. Акишев связывал происхождение саков Семиречья и Южного Казахстана с переселением на юг потомков местных андроновских племен Центрального Казахстана (т. е. носителей тасмолинской культуры, отождествляемых с исседонами) и Южной Сибири. В качестве доказательства выдвигалось два аргумента: существование кажущегося противоречия относительно места расселения исседонов у Геродота и Птолемея и открытие в Таласской долине (Южный Казахстан) памятников особого типа — «курганов с усами» (Акишев К.А., Кушаев Г.А., 1963, с. 15). Однако М.К. Кадырбаев, исследователь тасмолинской культуры («курганы с усами».), возражая против предполагаемого массового переселения на юг центральноказахстанских племен в VII–VI вв. до н. э., считал, что эта версия не подкрепляется никакими археологическими материалами, в том числе и открытием в Южном Казахстане «кургана с усами» (датированного, кстати, им IV–V вв. н. э.), поскольку отдельные памятники этого типа встречаются изредка в самых отдаленных от Центрального Казахстана районах, например в Поволжье (Кадырбаев М.К., 1966, с. 467). Но М.К. Кадырбаев подчеркивал особенности восточного очага степных культур скифского времени и предлагал для их обозначения условный термин «сакская культурная общность», происхождение слагаемых которой базировалось на одной и той же андроновской основе. Ядром этой культурной общности он называл прежде всего племена Казахстана и Алтая (Кадырбаев М.К., 1966, с. 401).
Последовательным противником версии о происхождении раннесакской культуры Средней Азии и Казахстана на андроновской основе остается Л.Р. Кызласов. По его мнению, прямыми предшественниками саков, в частности семиреченских (Бесшатырская группа), была культура дандыбай-бегазинских памятников, пришлая в Казахстане и лишь благодаря соседству вобравшая в себя небольшое количество «андроновских» элементов. Культура приаральских саков, полагает Л.Р. Кызласов, также восходит к дандыбай-бегазинской культуре, но в ее тагискенском варианте, датируемом VIII — началом VII в. до н. э. В основе культуры саков Восточного Казахстана (Чиликтинский курган) тоже лежат памятники дандыбай-бегазинского типа. Л.Р. Кызласов считает, что носители тасмолинской культуры вытеснили предков саков из степей Центрального Казахстана, после чего саки распространились в Семиречье, Восточном Казахстане и далее на восток, в Туве. Именно саками, пришельцами с запада, из центральноказахстанских степей, сооружен, по его мнению, знаменитый курган Аржан (Кызласов Л.Р., 1977, с. 71–77). К кругу сакских племен, как считает Н.Г. Горбунова, относилось также население Ферганы времени распространения там эйлатано-актамской культуры VI–III вв. до н. э. (Горбунова Н.Г., 1962; 1979).
По-прежнему дискуссионным остается вопрос о периодизации культур сакского круга, особенно об их формировании и становлении (обзор существующих точек зрения см.: Gorbunova N.G., 1986, p. 48–57).
Почти все исследователи ранних кочевников Средней Азии и Казахстана уделяли большое внимание искусству и верованиям саков. Так, А.Н. Бернштам, специально рассматривая предметы культа (бронзовые котлы, жертвенники), обнаруженные в Семиречье и на Тянь-Шане, связывал их с «шаманистско-зороастрийскими воззрениями» саков и относил к числу образцов сакского искусства (Бернштам А.Н., 1952, с. 48, 49). Значительное место этим сюжетам отведено в трудах Б.А. Литвинского. В результате всестороннего анализа культов и верований саков и соотнесения их с зороастризмом он пришел к выводу, что «не существовало единой сакской религии», а имелись сходные в основном, но различающиеся в частностях религии отдельных конфедераций или даже племен (Литвинский Б.А., 1972б, с. 155).
Богатейшие находки в кургане Иссык, сакских памятниках Кетмень-Тюбе, Приаралья, Центрального и Восточного Казахстана, новые случайные находки, наскальные изображения позволили различным исследователям вплотную подойти к изучению идеологии и искусства сакских племен. Тесно связанные с идеологией и искусством других кочевых племен степного пояса Евразии, они имели и свои особенности. Новые материалы дали возможность вернуться к вопросам происхождения так называемого скифо-сибирского звериного стиля, исследованию семантики его образов и объяснению сюжетов из иранской мифологии (Артамонов М.И., 1973; Раевский Д.С., 1977; Акишев А.К., 1984).
Не менее дискуссионна усуньская проблема. Большое количество могильников, датируемых III в. до н. э. — V в. н. э., на территории Семиречья Тянь-Шаня, в долине Таласа, на склонах Каратау исследователи относят к числу памятников усуней. Однако эта традиционная точка зрения, существующая и по сей день (История Казахской ССР. Т. 1, с. 293–304), отнюдь не является доказанной и общепринятой. Подобная ситуация объясняется недостаточной разработанностью хронологии и периодизации археологических материалов и различной интерпретацией сведений письменных источников о месте первоначального обитания усуней. По сведениям китайских хронистов, усуни до 176 г. до н. э. обитали в Восточном Туркестане, когда, согласно письму хуннского шаньюя Модэ, были разбиты хуннами наряду с юечжами и другими племенами. Имеются сведения, что примерно в 160 г. до н. э. усуни переселились в районы Семиречья, где разбили юечжей. Следуя этим сообщениям, к памятникам усуней на территории Северо-Восточной Средней Азии могут быть отнесены только те, что датируются временем не ранее середины II в. до н. э. Но не все исследователи принимают изложенные события как реальные и потому к числу «усуньских» относят и более ранние памятники.
