В Пазырыкском IV кургане погребенного также сопровождали 14 убранных верховых коней, при которых найдено большое количество деревянных блях с фигурами различных зверей. Здесь же находились деревянные столики-блюда, шестинога от шатра для курения конопли и другие бытовые предметы. Среди бревен были положены примитивные лестницы, по которым спускались в могилу при ее сооружении. Это бревна с вырубленными выемками-ступеньками.
Пазырыкский V курган представлял собой каменную насыпь, под которой находилась большая могильная яма глубиной 4 м. На дне ее было сооружено два бревенчатых сруба, поставленных один внутри другого. Сруб изготовлялся неподалеку от того места, куда его предполагали поставить. Все бревна перемечены зарубками. Он был разобран и вновь собран в могильной яме. На торцах бревен хорошо видны следы рубки бронзовым узколезвийным топором.
Потолок сруба был покрыт большими полотнищами, сшитыми из кусков проваренной бересты, а выше над срубом многими рядами плотно уложены бревна и навалены огромные камни. Вся эта тяжесть держалась на трех балках, положенных на толстые столбы, поставленные по бокам сруба. Такое мощное покрытие должно было, по замыслу строителей, служить надежной защитой. Однако вскоре после сооружения могилы она все же была разграблена. Грабители, не жалея труда и пренебрегая опасностью, разбросали камни, прорубили топорами в двухметровой толще бревен колодец, проникли через него в сруб и похитили то, что представляло для них ценность, порвав и поломав все остальное. Могила замерзла, и в ней все сохранилось в таком виде, как будто грабители покинули ее недавно. В срубе стоял долбленый гроб (длина 6 м), в котором лежали мумифицированные трупы мужчины и женщины — по-видимому, вождя племени и его жены или наложницы, убитой по жестоким правилам того времени. В опустошенном грабителями срубе осталось немногое. Одежды с умерших были сняты и похищены, видимо, ради нашитых на них золотых украшений. На голове женщины уцелел головной убор в виде деревянной шапочки с двумя полыми рожками наверху. Позади рожек вертикально укреплена коса, сплетенная из конского волоса, к которой присоединены две косы умершей, продетые в отверстия на рожках и вместе с ними обмотанные войлочной лентой.
Сохранились части деревянных столиков, деревянная подушка, сделанный из рога тамбурин и некоторые другие вещи. С помощью деревянных колышков стены сруба внутри были затянуты тонким белым войлоком, от которого уцелело несколько небольших кусков. На белый фон нашиты вырезанные из окрашенного войлока изображения мифической птицы феникса, борющейся с фантастическим чудовищем, имеющим тело хищника, птичьи крылья, человеческую голову и руки, звериные уши и оленьи рога.
Все, что находилось за стенами сруба, уцелело от грабителей. В северной части могилы, за пределами сруба, были погребены пять верховых коней с седлами и уздечками, колесница с четверкой упряжных лошадей, большой войлочный шатер и телеги для перевозки тяжестей.
Наиболее значительной находкой в этом кургане был шерстяной ворсовый ковер очень тонкой работы, привезенный на Алтай из Средней Азии или Ирана. На изготовление такого ковра даже современной опытной мастерице понадобилось бы около полутора лет упорного труда. Древнейший из известных до сих пор стриженых ковров датируется XIII в. н. э. Ковер из Пазырыкского V кургана на 1700 или даже 1800 лет древнее. Оказывается, с изготовлением стриженых ковров были хорошо знакомы еще в V–IV вв. до н. э., и уже тогда оно достигло высокого совершенства. Применяя технику вязания узлов из цветных ниток, древние мастерицы получали нарядные и сложные рисунки, искусно размещая среди чисто орнаментальных узоров фигуры крылатых грифонов, ланей, оседланных коней и всадников.
Нарядное полотнище шатра сделано в той же технике, что и войлочная драпировка стен сруба. На огромном (площадь около 30 кв. м) белом войлоке нашиты цветные аппликации — орнаментальные полосы и два ряда повторяющихся изображений сидящей на троне богини со священным деревом в доке и стоящего перед ней всадника (табл. 65, 8, 10). Основанием шатра служила рама из четырех бревен с прорубленными в них гнездами, в которые вставлялись длинные шесты — остов шатра, покрывавшегося войлочными коврами. Один из них, украшенный изображениями богини и всадника, сохранился почти-полностью, от другого остались небольшие фрагменты с фигурами феникса и антропоморфного чудовища. Наверху шатра были прикреплены четыре сшитые из войлока фигуры лебедей (табл. 65, 6). Возможно, что шатер был сделан для временного помещения трупа умершего вождя, сохранявшегося в нем до дня похорон.
Совершенно исключительный интерес представляет найденная в кургане V колесница (табл. 66, 8). Она была разборной и приспособленной к перекочевкам, к переходам по непроезжим дорогам. Отдельные части ее связывались ремнями, оси были неподвижно соединены с кузовом и поставлены так близко, что передние и задние колеса почти касались друг друга, а расстояние между осями было меньше, чем между колесами одной оси. Кузов колесницы состоял из платформы с резными, похожими на точеные балясинами и водруженной на нее высокой беседкой с крытым верхом. Эта громоздкая (высота около 3 м), малоповоротливая колесница запрягалась четверкой лошадей: пара — в дышле и две пристяжные по сторонам или впереди цугом. Сбруя лошадей состояла только из уздечек, украшенных несколькими одинаковыми деревянными бляхами, покрытыми тонким слоем золота. Несмотря на тщательность изготовления, колесница весьма примитивна не только по устройству ходовой части, но и по несовершенному способу упряжки лошадей: коренные лошади впрягались в дышло с помощью ярма и пары деревянных рогулек. Колесница лежала в могиле разобранной. Еще более примитивны повозки, на которых подвозили тяжести при сооружении курганов. Это были широкие одноосные телеги-волокуши на низких колесах, грубо сделанных из обрубков толстого бревна (табл. 66, 7).
В кургане было погребено пять верховых коней. Их убранство изготовлено из дорогих материалов и отделано большим количеством художественно исполненных украшений. Один из коней был снабжен уздой и седлом с многочисленными деревянными бляхами, изображающими тигра, лося, сайгу. Чепрак седла сшит из роскошного китайского шелка с вышитыми, на нем цветущими ветвями и фигурами птиц среди них. Убранство коня дополнялось нагривником и кожаной маской, увенчанной искусно вырезанной из дерева головой оленя с ветвистыми кожаными рогами. Седло другого коня, тоже богато украшенное, имело чепрак и нагрудник, покрытые дорогой персидской многоцветной тканью с выполненными в технике гобелена изображениями идущих львов и сцен жертвоприношения.
Почти такими же богатыми и столь же интересными оказались погребения в Туэктинских и Башадарских царских курганах. Туэктинский I курган в первоначальном виде представлял собой высокое, сложенное из камня конусовидное сооружение (диаметр около 50 м), окруженное двойной оградой из крупных каменных глыб. В большой могиле глуби ной более 7 м в вечной мерзлоте прекрасно сохранился двойной сруб с двумя потолками, дощатым полом, покрытый сверху крепким бревенчатым настилом. Настил покоился на толстых балках, уложенных на 12 столбах. Сохранились и деревянные предметы, с помощью которых сооружалась могила, — колья для рыхления земли, лопаты, колотушка для забивания кольев и лестница. Хотя могила была в древности разрыта и содержимое ее расхищено, в ней все же сохранились части одежды, расшитой красивыми узорами, боевые щиты из дерева и кожи с геометрическим орнаментом, деревянные поножи и разные другие вещи. Рядом со срубом были погребены верховые кони с седлами и уздечками, украшенными резными деревянными бляхами и подвесками. Время, кажется, не коснулось их — вековой лед сохранил вещи в их первоначальном виде. Но кожаные, войлочные и меховые части сбруи в этом кургане большей частью совершенно истлели.
Погребенный был положен в огромную, выдолбленную из двух стволов лиственницы колоду, оклеенную снаружи берестой. До похорон умерший лежал, вероятно, на специально сделанном, похожем на стол ложе, которое также было поставлено в могильный сруб.
