— Ты ублюдок, — прошипела я, моя киска пульсировала так сильно, что я знала, что достаточно одного прикосновения к моему клитору, чтобы довести меня до края.

— Сделаешь одно неверное движение, и я надену на тебя наручники, Рози, — лениво протянул Дэннер.

— Да пошел ты, — выдавила я сквозь стиснутые зубы.

Его смешок был мягкой темной веревкой, которую он обвязал вокруг моей шеи. — Ты будешь делать, как я скажу, или я не буду трахать тебя.

Мои бедра дрожали, когда я оседлала его, ненадежно балансируя прямо над его толстым стволом, но осторожно, чтобы не коснуться горячей головки своим скользким центром.

Это была игра.

Не шевелись.

Ни на один дюйм.

Даже когда его грубые пальцы скрутили мои соски и потянули их, как ириски.

Даже когда одна рука громко, болезненно щелкнула по моей заднице, и мне пришлось сжать свои ноющие ноги, чтобы не упасть с места и не упасть на его идеально вырезанное туловище.

Даже когда моя влага скользнула между моих бедер и начала капать вниз по его члену в непристойном проявлении желания, которое заставило меня хныкать, стонать и чертовски болеть, когда я чувствовала, как широкий член разделил мои набухшие складки на две части и проник прямо до конца в мою киску.

Он резко шлепнул меня еще раз, но продолжал держать руку на горячей плоти, сильно массируя, так что боль углубилась и распространилась прямо в мою киску.

— Не. Двигайся. — приказал он мне снова, и, хотя его лицо было невозмутимым, я могла видеть горячую бурю, бушующую за его зелеными, как джунгли, глазами.

Его большой палец скользнул по моей щеке в мокрую от пота складку моей киски, и когда он наклонился вперед, чтобы взять один из моих сосков между зубами, он напомнил мне. — Ни одного гребаного дюйма.

А потом он вонзил свой большой палец в мою киску, а два пальца в мой пульсирующий центр, и я взорвалась вокруг него, кончив на его дразнящий член, словно я была тропическим ливнем, вырвавшимся из облаков.

Через все это я почти не двигалась. Я так напрягла мышцы, что они горели, а пот катился волнами по моему телу. Единственная уступка, которую я позволила себе, это закрыть глаза. Было невозможно выдержать прикосновение пальцев Дэннера к моему телу и смотреть в его сияющие зеленые глаза. Было слишком легко прочитать одержимость там, понять, что это значит гораздо больше, чем секс и извращения.

Мое хрупкое сердце, заново рожденное из пепла предыдущего, болезненно сжалось при виде этого.

Итак, я закрыла глаза и держала их закрытыми, пока буря не утихла, и я не превратилась в слабую, напряженную массу, оседлавшую его.

— Посмотри на меня.

Я слегка вздрогнула от тяжести его приказа, когда слова скрежетали по моей сверхчувствительной коже. Он смотрел на меня из-под опущенных бровей, его взгляд был таким напряженным, что я чуть не вздрогнула.

— Потрясающе, — но он не выглядел удовлетворенным.

— Я не двигалась, — защищалась я.

Одна золотая бровь поднялась. — Ты уверена?

— У меня есть дрожащие бедра, чтобы доказать это! Я вся была как чертова статуя, — сказала я, гнев и стыд бурлили во мне.

Я хотела доставить ему удовольствие, и меня злило, что я этого не сделала, и еще больше злило то, что я так заботилась о нем.

Сильная, независимая женщина, я пытался напомнить себе.

— Ты закрыла глаза. Я мог бы простить тебя за то, что ты сбилась с позиции, но ты закрыла глаза… ах, Харли-Роуз, ты забрала то, без чего я не могу обойтись.

Он смотрел, как мой рот дрожаще надулся. Его большой палец провел по полной нижней губе, и его глаза вспыхнули, когда я согнула язык, втягивая его в рот. Мне так хотелось угодить ему, исправить свою ошибку, что слезы навернулись на глаза. Я хотела умолять его простить меня, позволить мне все исправить.

— Шшш, — шикнул он на меня, потому что он был моим Домом, он знал, насколько шатким было мое эмоциональное состояние после сцены после того, как я его подвела, — Ты можешь загладить вину передо мной.

— Да? — я прижалась к его железной груди, прижала руку к свежезажившей колотой ране и лизнула изгиб его левого уха, — Скажи мне как.

— Скачи на мне жестко, как дикарка, и заставь меня кончить.

Мгновенно я потянулась к его неприлично длинному члену, поместила его у своего входа и опустилась вниз, погружая его в себя до предела.

Он запрокинул голову и издал долгий низкий стон, а затем шлепнул меня по заднице. — Покажи мне, как сильно ты любишь мой член.

Так я и сделала.

Я использовала свои зубы и губы на его рту и горле, мои руки были сцеплены для рычага на его здоровом плече, чтобы я могла брыкаться, вращаться и кататься на его напряженном члене, пока его бедра не затряслись, его пальцы не сжались вокруг моих бедер, подталкивая меня вперед.

— Быстрее, — потребовал он, хлопая меня по заднице серией быстрых, жалящих ударов, которые подстегнули меня и сломали.

Я кончила на его члене, мое влагалище сжалось так сильно, что вызвало его собственный оргазм, когда он застонал в мой рот, целуя меня, пока нам обоим не потребовалось дышать.

— Вот это моя хорошая девочка, — пробормотал он в мою влажную грудь, успокаивая рукой мою красную задницу.

Я промурлыкала свое согласие, ленивая от удовлетворения, полностью довольная тем, что я в безопасности с моим мужчиной, мой папа спит в другой комнате, и я увижу свою семью позже сегодня. Я чувствовала, что это того стоило, все, через что мне пришлось пройти, чтобы добраться до этого момента, и чувство было таким прекрасным, что оно расцвело, как приз, выросший в моей груди.

— Я увольняюсь из полиции, — сказал Дэннер в тишине.

Я вздрогнула от шока, а затем откинулась назад, чтобы посмотреть ему в лицо. — Извини?

Его глаза были серьезными, но он слегка поддразнил ухмылку. — Недавно я понял, что я не так хорош, как я думал, и я в порядке с этим. Кроме того, я хочу вернуться с тобой в Энтранс, и ни за что, черт возьми, я не буду служить в полиции моего отца.

— Что ты собираешься делать? — спросила я, не в силах представить себе реальность, в которой Дэннер не был бы копом.

Он усмехнулся и заправил мои волосы за ухо. — Открою частную детективную фирму.

Кроме этого. Это его вполне устраивало.

— Боже мой, ты будешь убийственным детективом, — сказала я ему, — Ты будешь трахать меня над своим столом?

Он засмеялся. — Не будем забегать вперед, Рози. Во-первых, мне нужен кабинет и письменный стол.

— Верно.

Мы улыбались друг другу.

— Я никогда не думала, что мы получим это, — прошептала я, почти слишком боясь произнести это слово вслух.

— Что, бунтарка?

Я посмотрела в его зеленые глаза и позволила себе быть уязвимой, как он меня учил. — Что мы когда-нибудь будем счастливы.

Его рука дернулась на моих бедрах, а лицо смягчилось. — Рози.

Я пожала плечами, как будто это не имело большого значения, но мы оба знали, что я лгу.

— Мы будем счастливы, обещаю, — поклялся он, — Ты мне веришь?

Я закрыла глаза и прижалась губами к его губам, моя рука к его сердцу, так что мои пальцы легли на шрам, который я оставила ему, чтобы приблизить нас к этому моменту.

— Да, Лайн, я тебе верю, — прошептала я ему в губы.

И я буду верить.

Мы ели хлопья на кухне, когда в комнату ворвался папа с огромными глазами, спутавшимися волосами вокруг улыбающегося лица.

— Мои малыши на подходе, черт возьми! — торжествующе проревел он. — Черт возьми, да!

Дэннер и я смеялись над ним, его радость заразительна.

— Поздравляю, Гарро, — обратился мой мужчина к моему отцу.

Лицо папы слегка потеплело, когда он посмотрел на меня, стоящую между ног моего мужчины у барной стойки, где мы ели.

— Зови меня Зевс, — сказал он.

Мое сердце согрелось красотой этого подарка, и я почувствовала, как Дэннер напрягся, а затем смягчился рядом с ним, осознав это.

— Теперь готовьте свои задницы, нам нужно добраться до чертовой больницы, — крикнул он, прежде чем снова исчезнуть в коридоре.