— Александр Васильевич, прошу вас помочь мне. Будьте первым министром, пожалуйста.

— Ваше высочество, сочту за честь!

Да, меня возвели в великие князья в связи с открывшимися обстоятельствами. Правда отчество и фамилию я не стал менять, да никто и не настаивал.

— Начнём с самых спешных вопросов. Формируем эскадру из грузовых и военных судов, чтобы вернуть на родину наших

пьемонтцев.

Пока на том ТВД прекратились военные действия, нужно вытащить бедолаг. Вторым пунктом последовало то же самое, но из германской мясорубки.

— Объявлю-ка я одно действо военной реформы. Подготовьте указ об ограничении службы в армии пятнадцатью годами.

Сказано — сделано! Народ сразу подобрел к новой власти, пусть она и диктатура. Одновременно на юг ускакали курьеры, чтобы Кутузов сообщил сколько новых солдат прислать на замену дембелям.

— Ваше высочество, посол Витворт просит аудиенцию.

— Готов принять.

Англичанин сразу наехал с недовольством по поводу отзыва субсидников.

— Сэр Витворт, скажите пожалуйста, какие отношения Англия предпочитает иметь с Россией?

Вопрос озадачил посла, так как он не был готов к строгому ошейнику.

— Безусловно мы хотим дружеское сотрудничество.

— Тогда, если желаете сохранить именно такое, верните нам наших солдат.

— Но сабсидный договор…

— Иначе последует разрыв любых взаимоотношений и я объявлю эмбарго. Готовы ли вы к этому?

— Ваше высочество, а как же расходы, которые мы понесли?

— Об этом не беспокойтесь. Создадим комиссию, которая всё посчитает. Мы их покроем.

Возвращение солдат, конечно же, шло со скрипом. Австрийцы так достали жалобами, что пригрозил им помочь Польше отвоевать Галицию.

— Семён Афанасьевич, эдак вы всю Европу распугаете.

— Ради дела, Александр Васильевич, я пойду на всё. Подумайте сами, в данный период мы свободны, а все другие заняты войной с Францией. И они зависят от наших поставок во многом.

Понимаю, что это подло пользоваться проблемами других, но меня уже понесло.

Александр попросился в монастырь, подписав отречение. Однако захотел такой, где он мог бы сидеть на берегу пруда с удочкой в руках и размышлять о разном. Его супруге я намного сократил размер содержания, а её родне вообще отменил его. И что вы думаете? Лизавета сразу запросилась домой, вся такая разобиженная. Угадайте, как я поступил?

Отдельным вопросом стояла судьба клана Салтыковых. Фактически, Макаров, глава Тайной экспедиции, оказался завален работой по самую маковку…

Начался 37-ой год… А что делать, если преторианская система смены властителей порочна по своей сути? И могу ли я хоть как-нибудь это исправить?

Нет, пожалуй, пусть в будущем власти вносят коренные изменения, а моё дело — косметический ремонт. Иначе такого накуролесю, что потом никаким топором не вырубишь.

Наследие Петра, Преображенский полк, полностью расформирован и лишён лейб-гвардейства. Участники ареста императрицы, как непосредственные, так и те, кто рядом стояли, подверглись разным наказаниям. Татищева казнили, а остальных распределили по всей России. Новый полк пополню "пьемонтцами" и "ганноверцами", которые воевали и выжили.

Изюмский лёгкоконный постигла та же участь, Беннигсена тоже казнили.

— Что будем делать с Паниным, всё-таки представитель славной фамилии?

— Его тоже казним, несмотря на заслуги предков. Нельзя позволять свергать правителей по чьему-нибудь желанию.

— Семён Афанасьевич, а как быть с Салтыковым-старшим? — Храповицкий пытается уловить хоть какую-то логику в моих решениях, — он же просто служил новому императору.

— Он воспитывал Александра.

В принципе, я не обязан объясняться, всё-таки диктатор. Формально, именно Салтыков подбивал вчерашнего государя к беспределу.

— Если бы Александр правил хотя бы год, то наступил бы эконимический крах. А за ним начались бы бунты в стране, где нет армии.

Сложно объяснять то, что и сам не совсем понимаешь. Россия неизбежно влезла бы в европейское побоище, вырвала бы массу рабочих рук из экономики, потратила бы огромные средства…

Да что там говорить, если до сложностей просто не успело дойти. Вон, одних денег сколько напечатали, впору их отменять. А ведь Наполеон, придя к власти, начнёт печатать фальшивые деньги, чтобы внести бедлам в финансовые системы противников. В нашем случае никакого Бонапарта не нужно, сами себе попытались нагадить.

Занудная работа надоела настолько, что хотелось вернуть власть тем, кто предназначен судьбой.

— Павел Петрович, я хочу сделать необходимую грязную работу, что бы она осталась на моей совести. Тогда следующий властитель останется чист перед историей и народом.

— Симеон, но я готов помогать тебе в этой чистке, как бы грязна она не была. Лишь бы на пользу России пошла.

Прошу вас, отец, пока оставайтесь в стороне, даже критикуйте меня. Я прислушиваюсь к вашим советам и идеям реформ, но делаю это тайно, чтобы на вас не подумали даже ненароком.

На внутреннем совете Романовых (без Кости) мы решили, что после моего краткого правления императором станет Павел. Бабушка пока надломлена и сама не готова к возвращению власти в свои руки.

Странно, но общая проблеа несколько сблизила мать и сына.

— Мы могли бы создать совет трёх Романовых, — предложила государыня, — где совместно решали бы самые важные проблемы.

Мне бы их заботы (а чем, шайтан раздери, я сейчас занимаюсь?). Нужно Салтыковых наказать, да за казнокрадов взяться.

— Николай Иванович, основная ваша вина в том, что вы поощрили культ личности в Александре Первом, хотя могли урезонить.

— Каюсь и готов даже в монастырь уйти, лишь бы сыновей не наказали. Они ни в чём не виноваты.

— Не пойдёт. Или казню всех троих, или вы спасёте жизнь своим сыновьям, но за это должны будете прилюдно покаяться. Мы все сейчас играем те или ные роли Лично мне вы противны тем, что бросили наших солдат в Пьемонте на растерзание и даже не противились аввстрийцам.

Беседа была длинной. Салтыкова казнили после покаяния, согласованного с нами, имущество конфисковали в казну, а сыновей разжаловали и отправили в войска на юге простыми солдатами.

Макарова я перенацелил на казнокрадство, дозволив не взирать на статус в обществе. Правда нужны были самые отъявленные, чтобы других запугать репрессиями хоть на время.

Арест…предъявление обвинения…конфискация всего, что есть у них и у близких родственников…казнь… Особенно показательной была расправа над теми, кому Александр выдал огромные деньги на снабжение армии.

— Вы не посмеете, мы сановиты и имеем многих друзей.

— Ваши друзья уже дали показания и отреклись от вас.

— Мы не виноваты, нас самих обманули…

— Те, кто вас якобы обманул, уже дали показания…

— Нас бес попутал…

— Могу очистить ваши души от бесовщины через сожжение заживо.

— А церковь…

— Уже умыла руки. Если хотите вас отрекут от неё.

Виновников казнили, а их родственников отправили в Сибирь, конфисковав всё, что они имели.

Ещё немного и сильные мира сего устроят заговор, а то и народ попытаются поднять против диктатуры. Правда с народом облом получается. Почему-то простые люди не жалеют своих олигархов и не желают за них заступаться.

Заговор тоже застрял в процессе подготовки. Начали возвращаться наши несчастные "интернационалисты".

— Итак, господа, начинаем формировать из тех, кто воевал, полки для защиты столицы.

— Так вроде есть лейб-гвардия.

— Вот именно, что "вроде". Они не смогли отразить моё наступление на дворец. А если бы вместо нас с Павлом Петровичем был английский или прусский десант?

Часть возвращавшихся сразу уходила на дембель. Из наиболее проявивших себя в боях я лично создал десять полков "защиты", а лейб-гвардию отправлял в Финляндию и в Югороссию. Как раз имелись цифры о количестве старослужащих в регионах.