— Александр Васильевич, австрийцев можно понять Они собирались чужими руками захватить Францию, а потом приступить к очередному разделу Польши. Мы же, слава богу, поступили как нам выгодно, а не Вене.

— Но ведь дружба с Австрией может прерваться. Как тогда в одиночку помогать славянам на Балканах?.

Нет, нельзя отпускать наставника в Сенат или на иное приволье, вечно всяких глупостей и гадостей понаберётся. Потом часами приходится из его шерсти вычёсывать блох и иных вредных насекомых.

— Сейчас другая проблема нас должна волновать. Заберёт ли Пруссия себе оставшуюся Польшу, включая малопольские земли или просто объединится с ними в одно королевство.

Челюсть Храповицкого повело вниз, когда до него дошёл смысл последней части предложения.

— Семён Афанасьевич, надо бы до императрицы донести эту мысль. И чем скорее, тем лучше.

— Так почему бы нам не разложить весь возможный пасьянс и не выявить некоторые возможные выгоды для самой России в этом варианте?

Вдумчивая деталировка последствий объединения привела к планированию некоторых шагов, правда забрала время до вечера. Храповицкий даже курьера отправил и согласовал рандеву на следующее утро.

— Твой Симеон хочет всю Европу перессорить внутри себя! Причём сделать это моими руками.

— Матушка, да упаси боже. Он просто смотрит наперёд, чтобы мы впросак не попали.

— Не бойся, чему быть того не миновать. Хорошо, что заранее анализ сделали, иначе могли бы и в лужу сесть.

Храповицкий совсем растерялся, но постарался виду не показать.

— Поверь, Александр Васильевич, если при жизни посажу Александра на престол, то сделаю Симеона канцлером при нём. Это же какой Маккиавелли у нас собственный имеется, грех не использовать.

Разбор полётов привёл к ряду выводов. Объединившись, Пруссия и Польша могут использовать общую армию, чтобы забрать земли до границ Австрии. Тогда у Вены будет постоянный враг, готовый воспользоваться временной слабостью и при случае захватить Богемию, а то и Моравию.

Кроме того, все головные боли, связанные с польским духом, перейдут в наследство к пруссакам. Как и вечная борьба за право на престол общего государства.

— В этом случае придётся обязательно начать строительство оборонительной линии на границе. Ну, что же будем делать, коли нужно.

Императрица слегка посвежела за последний год, слезши с полностью кофеиновой иглы и подлечившись инулинами, но даже не заметила перемен. Глядишь и два-три дополнительных года проживёт.

Австрия, как зачинщик коалиции, вынуждена была ослабить нажим на французов по простой причине. Русские, вместо того, чтобы разгромить польскую армию на пути к Варшаве, доходили лишь до определённых мест. Теперь австриякам понадобилась часть армии, чтобы самим воевать с Юзефом Понятовским и хоть что-то откусить от польского пирога. Хоть отзывай своих, продвигающихся к Рейну, или ослабляй группировку в Нидерландах. Или, шайтам раздери, не задумывайся о Кракове и Люблине.

В конце июня произошла катастрофа, поставившая австрияк раком. Короли Пруссии и Польши подписали договор о создании унии. В начале июля было подписано соглашение с Россией о прекращении войны и перераспределении земель.

Моя предположительная карта, сто раз перерисованная набело, но оставщаяся неизменной, легла в основу мирного договора. Обе стороны практически не понесли потерь (за исключением небольших финансовых), поэтому о контрибуции и репарациях никто даже не заикнулся. Победителя тоже не стали называть, порешив что просто произошло разъединение Речи Посполитой на Польшу и Литву.

Австрийцт затребовали у Пруссии свою долю, но им намекнули, что тот, кто воду не носил и дрова не рубил, может идти лесом. Тен более, что в Австрийские Нидерланды вторглись французы. Такова цена обычного вероломства бывших союзников. Тех, кто верой и правдой должен бороться за наши интересы до последнего своего солдата.

Екатерина настолько обрадовалась столь бескровной быстрой войне, что чуть не позабыла свои обещания…

Конспирология зашла в тупик. Как вознаградить автора стратегического плана войны, если он как бы вообще не при делах и даже не принимал в ней участия? Екатерина Вторая всерьёз призадумалась, а на того ли внука она рассчитывает? Александр — хороший мальчик, но может таковым остаться навсегда. То есть, ребёнком за которого будут править все окружающие, но не он сам. И куда они заведут страну?

Симеон дерзает не за награды, а радеет за развитие страны. Именно дерзает, а не пытается подладиться или подгадать. В Ангелочке такого пока нет, он старается быть хорошим… мальчиком. Опять мальчиком, а не мужем!

Можно, конечно, совместить обоих в императора и верного канцлера, но что из этого получится? Как поступит Симеон, если его царствующий брат начнёт вносить коррективы в тот или иной проект. Александр уже сейчас ориентируется на своих друзей, а не пытается рассуждать самостоятельно.

На третьего внука императрица даже не рассчитывала, он нужен, чтобы стать монархом где-нибудь на Балканах. Зато переживала из-за возможного влияния Павла, в случае своей смерти. Вплоть до того, что нелюбимый сын заберёт власть себе. И как это предотвратить, каким завещанием? Да и уцелеет ли её завещание, может и исчезнуть одномоментно сразу в первые минуты после смерти.

Екатерина Великая вдруг осознала, что выход мог бы подсказать единственный человек. Тот к которому пока нельзя обратиться. Симеон Афанасьевич Великий.

Сомнения, одолевающие государыню, ушли, но осадок остался. Альтернативная История вела к альтернативному поведению, а значит и к возможной ошибке, которая могла случиться…

Празднества по поводу победы и приращения территории Российской империи растянулись аж на две недели. Чины, земли, награды раздавались щедрой рукой государыни налево и направо. История окончательно поломалась и навряд ли вернётся в своё русло.

Поляки всех мастей сначала растерялись, а потом вдруг сообразили, что сама Польша осталась свободной, пусть без Литвы и в унии с Пруссией. Чуть ли не половина поляков, подвизавшихся в России, начала перебираться на историческую родину,

У пруссаков возникла небольшая проблемка с тем, что нужны были дополнительные силы на западе. Поэтому они де-факто оставили себе лишь контроль над Познаньским краем (для закрытия лакуны на границе с Силезией) и окончательно присвоили Гданьск.

Подолье и Волынь так и остались в составе Польши, а вот за Галицию и Лодолерию начались тёры между новой унией и Австрией.

— Теперь разногласий им хватит на десятилетия, Александр Васильевич, — я радостно потирал руки, обсуждая с наставником итоги кампании.

— Да, вы правы, после того, как Францию угомонят начнётся война между унией и австрийцами.

— Слава богу, что все головные боли с ляшским гонором мы уступили германцам.

Трактовки итогов войны принимали самые разные формы, бродя по Петербургу от одной тусовки к другой. Кто-то искренне считал, что можно было не останавливаться на достигнутом, а топать до Варшавы. Таких было большинство. Дай им власть и пулемёты и они дойдут до Парижа, чтобы потом столетиями гордиться этим. Мол, наши предки сапоги мыли в Сене и привезли настоящие импортные глиняные свистульки.

Так что провозглашённая в августе оборонительная доктрина была воспринята критически и вызвала определённое недовольство. Поразительно, но императрицу сразу начали доставать послы. Мол, коли армия больше не нужна, так почему бы её не послать в Австрийские Нидерланды или в Северную Италию.

— Но как же я пошлю, если мы до этого объявили нейтралитет?

— Ваше величество, помогите от всей души и станете знаменитой на века.

— Пожалуй я воздержусь от излишней славы, мне и нынешней вполне хватает.

Шутки шутками, но иноземцы наконец-то вспомнили о сабсидных договорах. Конечно, они об этом варианте и не забывали, но пытались использовать русскую армию бесплатно, всего лишь за идею.