Мы с Храповицким достаточно быстро сформировали свою "алмазную банду", загрузили всем необходимым оба английских шлюпа и отправили в сторону Екатериниского поста. Летите, индийские бананчики!

Однако весенние сюрпризы не кончались. Ван дер Лейден привёл в апреле оговоренную и оплаченную малую эскадру. Голландский 64-пушечный линкор гордо привёл с собой два военных фрегата (зараза, я же заказывал грузовые, хотя они вроде на одно лицо) и два шлюпа.

— Ох и прибавится теперь возни, Александр Васильевич.

— Так вы сами этого желали, хотя я и пытался отсоветовать. Правда уж очень эта флотилия красивая и серьёзная, прямо гордость берёт.

— Ну, что же, подарим линкор лично Павлу Петровичу, как я и задумывал изначально.

Подхалимаж увенчался успехом — Павел чуть не прыгал от радости, став обладателем классного современного линейного корабля. Глава русского военного флота должен иметь свой собственный флагман, а не выпрошенный у Адмиралтейства.

Через неделю прибыл "неправильный" английский линкор. Я с удовольствием погрузился в комплектование экипажей своей великолепной пятёрки, чтобы иметь под рукой на будущее небольшую флотилию неизвестно зачем мне нужную.

В мае, под давлением Павла и собственных обещаний, императрице пришлось сделать меня князем. Личный флот мне разрешили иметь, так как он по статусу числится грузовым торговым, а не военным. Даже английский линейный корабль всего лишь для охраны, а не для нападения на кого-то.

Хитрость владычицы проста, как ситцевые трусы. Содержать личные водоплавающие корыта я буду за свой счёт. Но в случае опасности для отечества поставлю их в общий строй.

Против Франции начала формироваться коалиция. Первыми в ряды вступили Испания и Сардинское королевство, затем различные германские государства и наконец Неаполитнское королевство.

Россия гордо провозгласила о нейтралитете в связи с внутренними проблемами и миролюбивой, в данном вопросе, позицией. Думаю, что другие согласились, мол, баба с возу кобыле легче.

Единственная проблема — слишком медленно разворачивались войска коалиционеров. Европа не поспевала за собственными декларациями.

Зато французы, воодушевлённые своими "народными" руководителями, начали вступать в "освободительные батальоны". А куда франкам деваться, если их нынешняя армия не превышает 150 тысяч человек. Всё снова выглядело, по крайней мере на словах, что Франции и её революции пришёл трындец. Мой "провидческий" авторитет опять оказался под угрозой.

— Советники рекомендуют Еятерине немедленно объявить войну Франции, дабы войти в число стран-победительниц.

— И что это даст, Александр Васильевич? Какую-то часть Франции получим?

Вечные попытки совать нос в европейскую политику кончаются одним и тем же. Тратим деньги, теряем солдат в боях, но ничего ценного с походов не имеем, окромя заграничных ночных ваз.

Наставник в принципе согласен, что военные кампании должны приносить нечто ценное и полезное, а не одобрительное похлопывание по плечу.

— Хорошо, что государыня потребовала не отвлекаться на лишнее и думать ныне лишь о польской кампании.

В начале мая объявили войну Польше "за присоединённые территории" и практически сразу начали ввод войск. Племянник короля, командующий польской армией Юзеф Понятовский, не стал сразу вступать в генеральное сражение, а отводил войска на запад, дожидаясь помощи от Пруссии.

Помощь стала приходить лишь через две недели и довольно странным образом. Прусские подразделения двигались к границам великопольских земель, вместо того, чтобы объединившись с поляками, дать генеральное сражение русским.

Я очень наплевательски отнёсся к европейским войнам. Кроме нахождения алмазов случилось ещё одно событие, предусмотренное общим планом африканской экспедиции.

Один из кораблей, отправленных на север от устья Оранжевой, должен был исследовать помеченную на картах бухту Астра-Пекена. Её нашли примерно в 300 верстах к северу от устья и начали строить пост, получивший название Павловский. Где-то там тоже есть алмазы, но пока не до них.

— Павел Петрович, там сплошная пустыня вокруг небольшого залива, но есть и полезное.

— И что же это, Симеон, в чём польза?

— Вдоль побережья, совсем неподалёку, имеются островки, полные множеством птиц. А значит там можно собирать гуано и выгодно его продавать в Европу.

— Какая помощь нужна? Люди, корабли, продовольствие, деньги?

— Пока точно в деталях не знаю, но собираюсь отправить туда один из своих фрегатов и с ним шлюп. Во-первых, доставлю необходимое на ближайшее время, во-вторых, будет выяснено что потребно.

— Хорошо, Симеон, я горжусь тобой. Действуй во благо отечества и сообщи своевременно о том, что нужно будет. А к твоим двум судам я добавлю свой военный фрегат для защиты и помощи.

Ещё одно сообщение в общем пакете было неприятным. Оказывается река Оранжевая практически не судоходна и не сможет стать транспортной артерией внутрь континента. Разве что капилляром, не более. Будут путешественники по ней лодки или плоты бечевами таскать и бурлаков бичевать. А Жанна Бичевская начнёт бичам песни петь.

А ведь как хочется внутрь проникнуть, где золота и алмазов навалом и даже выше крыши. Увы, хоть видит око, да зуб неймёт. Вот и остаётся лишь исследовать африканское побережье Атлантического океана.

Чарльз Витворт нагрянул в гости неожиданно. Нет, он согласовал встречу как положено, но почему именно ко мне, а не к власть имущим?

— Ваша светлость, поясните, если владеете информацией. Чего ожидать от Пруссии?

Его обеспокоило то, что пруссаки отправили на запад лишь 40-тысячный корпус. Причём для защиты своих владений, а не для атаки на французов. Из-за этого в Англии не знали когда именно следует вступить в коалицию.

— Сэр Витворт, каждая страна ищет выгоды в конфликте лишь для себя, — начал я тянуть резину, — Та же Пруссия не хочет тратить ни войск, ни денег, поэтому лишь изображает активность. Не удивлюсь, если вся тяжесть ведения боевых действий ляжет на Австрию, а точнее на Священную Римскую империю.

— Так этого мы и опасаемся. Мало того, что Россия объявила нейтралитет, так ещё и Пруссия не хочет воевать по-настоящему.

Не думаю, что послу необходимо именно моё мнение (кто я таков?). Скорее он собирается использовать мои связи при дворе, чтобы настроить русских в угоду английским интересам.

— Обратите внимание, что никто ди сих пор не предложил императрице Екатерине Великой сабсидный договор. Все до конца надеялись, что Россия сама пошлёт армию и флот за свой счёт, чтобы защитить Европу.

— Но ведь вам тоже невыгодно, чтобы революционные идеи добрались до Петербурга и Москвы.

— Господин посол, мы находимся на краю Европы, а не в центре. Кроме того, ваша война ведётся за сохранение власти Людовика Шестнадцатого, а это уже невозможно. Русская идея отравила французов и вскоре они возьмут штурмом резиденцию своего короля, а потом казнят его.

— Нет, ваша светлость, я не верю в это. Вскоре австрийцы войдут в Париж и этим всё закончится.

— Посмотрим, сэр Витворт, посмотрим…

К концу июня события в Польше наконец-то прояснились. Особых стычек между польской и русской армией не было, а отдельные небольшие мятежи подавлялись на местах. Герцог Курляндский подписал секретное соглашение с Екатериной, что уступает свои права на земли за определённую сумму и ежегодное пособие.

Австрийцы, разорванные между западом и тем, что под носом происходит, забодали и прусский двор, и русский постоянным нытьём и требованиями разъяснить, что это за странная война в Польше. Мол, в то время, когда все борются с революцией, отдельные страны занимаются всякой недостойной фигнёй. И где, спрашивается, австрийская доля от очередного раздела Польши?

— Они совсем неподобающе себя ведут. Требуют не только объяснений, но и чтобы мы послали в Северную Италию стотысячную армию им в помощь.