Увы, и в сельских условиях нашлись двое вояк, считавших те же дуэли нормой жизни. Один вообще был профессионалом высочайшего класса. Семён Афанасьевич, не имея выбора, вынужден был согласиться. Победив силой духа и миролюбием обоих соперников он поклался себе больше не брать в руки оружие.

Впоследствии он даже военные договора разрабатывал так, чтобы русским армиям даже не приходилось вступать в войну. Так было в Голландии и в Ганноверском курфюршестве. Даже война на Кавказе, за которую ратовали почти все при дворе, не состоялась благодаря мастерству миролюбия великого гуманиста и либерала.

Император Александр Первый, как и его приспешники, милитаристы Салтыковы, решил расправиться с Семёном Великим. Он пригласил безоружного Семёна Афанасьевича, якобы на аудиенцию, где гуманиста ожидали семнадцать убийц, вооружённых до зубов. Бой был неравным и очень кровавым. Двенадцать трупов, включая Симеона Великого, и шесть тяжелораненных (в их числе трое Салтыковых). Сам Александр, получивший от людей прозвище Кровавый, трусливо сбежал через потайную дверь.

Великий миротворец прожил лишь 22 года (1772 — 1794 гг), но остался в анналах Истории…"

Ротация, что ни говори, задала нам жару. Получается, что из Голландии нужно выводить более тридцати тысяч солдат, а откуда на замену брать? Правильно — из ганноверской группировки. А это месиво.

Пришлось нанимать заканчивающие мореплавательный сезон голландцкие корабли и тратить мои личные деньги. Блин, во Франции к одному батальону регулярных войск добавляют два добровольческих, а я фигнёй маюсь.

Ну и ладно, зато хоть кусочек пока не узаконенной реформы проведём, вернув в Россию потенциальных дембелей.

— Семён Афанасьевич, а вы не слишком много личных денег в голландский корпус вкладываете? — интересуется Храповицкий, — Или собственную армию формируете?

Сказал вроде в шутку, но запнулся и внимательно на меня посмотрел.

— Странно, Александр Васильевич, даже не задумываюсь, а делаю то, что считаю нужным, — я тоже заткнулся и тоже внутрь себя посмотрел.

Почему же так получается, что выглядит подозрительно, что за паранойя? Или это правданойя? В общем, чтобы припудрить мозги и запудрить длинные носы любопыткиных пришлось выдумать историю о создании тридцатитысячного корпуса из старослужащих.

— Это что за Великий Индийский Поход ты задумал?

— Ваше величество, — разговор на своеобразном военном совете идёт, поэтому и соответствующее обращение, — идея проста. Имея всегда под рукой ветеранский корпус мы можем его использовать как нам нужно.

— А причём Индия?

— Это всего лишь маска для иностранцев, чтобы видели не то, что есть.

Мне нужно отвлечь наших "ястребов" от попытки ввязаться куда-нибудь, дабы повоевать всласть. Лучше растянем "предварительный период", якобы желаем тщательнее всё спланировать и подготовить. Иначе с них станется отправить возвращающихся, с миротворческой миссией тем же австриякам.

— Тогда хорошо, резерв мне нужен, — одобрительно размечтался Александр, — тем паче, что солдаты опытные и изрядно послужили.

На дурака не нужен нож, слава богу, что с кавказской авантюрой отвязался и больше не вякает. И Салтыковы вроде съели, не разобравшись.

Другое дело, что Екатерина поручила мне успокоить французского полпреда. Тот подумал, базируясь на слухах, что мы усиливаем контингент в Голландии, а это подозрительно.

— Мсье, не переживайте. Мы выводим из Голландии тридцать тысяч и заменяем их таким же числом. Обычная ротация, не более. А вот из Ганновера возвращаем в Россию всех.

— Благодарю вас, ваше превосходительство, за честную и подробную информацию. А то при дворе совсем всё запутано.

Лишние спасибки мне приятны. Дело в том, что каким-то странным образом я временно руковожу чуть ли не всей Русской армией, ха-ха.

Англичане, кстати, тоже довольны тем, что сэкономили. Всё-таки треть ганноверских войск им приходится возить на более близкое расстояние, чем предполагалось.

Ну и я кое-какую копейку зимой перехвачу, когда мои люди начнуть продавать жрачку со складов под Бременом налево и направо, но задорого. Цены ныне в Европе на продовольствие высокие, что ни говори. Часть посевов была вытоптана войсками с обоих сторон, часть пограничных крестьян разорена, часть урожая заныкана интендантами "про запас". Во Франции уже введён режим типа "трёх колосков", даже гильотинировать могут, если неправильно поймут.

Между делом начались подозрительные движения части европеян. Корабли потянулись в сторону атлантического побережья Африки с явно исследовательскими целями. Начинают песочно-береговые ковыряния, как к северу, так и к югу от нашей тройки постов. Тем паче, что "павловцы" тоже нашли алмазы, но не на берегу, а к востоку от Павлобрегского порта. Зато отвергнутый и облапошенный принц уже торгует гуано, причём выгодно. Не вся же Европа задействована в боевые действия.

Свою долю (небольшую) я вывожу в Петербург. Уже провонял акваторию, а заодно и путь в имения. Хочется попробовать, что из этого получится. А то русские плуги делаем, русских лошадок-крупного размера учимся разводить, а вот русская гуанотерапия пока не освоена.

— Симеон, — опять меня пытает императрица, — что-то я не пойму. Почему часть солдат ты отправляешь в Мемель?

— Екатерина Алексеевна, в Мемельланде я размещаю тех старослужащих, которые прибывают из Голландии. Пусть там находятся, пока возрастную реформу не проведём.

— Ясно, от Салтыковых их прячешь.

Блин, у каждого свои версии происходящего имеются. Александр поручил своим размещать ганноверских старослужащих поближе к Петербургу. Вот только чем он их будет кормить ближе к весне? Ещё заполучит бунт на нашу общую голову. Или надеется в скором времени найти объект для вторжения и зимой их туда отправить?

— Уж очень меня смущает желание Николая Ивановича ускорить карьеру своих сыновей за счёт хоть какой-нибудь войны.

— Тут ты прав. Довели до меня, что Александр готов поставить во главе русского войска своего воспитателя, графа Салтыкова, дав ему чин генерал-фельдмаршала. А полководцем при нём отправить Суворова. Ну и своих сыновей, Александра и Сергея, приподнять в чинах и приставить поближе к Александру Васильевичу.

Откровения государыни меня, честно говоря, не удивили, но всё равно расстроили. Стоит ей хотя бы заболеть и всё покатится в тартарары.

К концу ноября бардак с войсками в основном закончился. В Голландии имеем омоложенный корпус, который на треть вооружён, как люттихским, так и толковым европейским оружием. Плюс, количество пушек доведено до 180, а это по нынешним меркам дофига. Князя Долгорукова попросил сформировать из них полки, отделённые от пехоты и кавалерии. Часть пехотинцев (за мой счёт, едрить-колотить) удалось снабдить лошадками. Ну и новое обмундирование выдано, чтобы носили, а не хранили, щеголяя в старье.

А в Литтихе вовсю производят качественные ружья, так как мои представители обуяли тамошних мастеров солидными заказами. И пушки льют, опустошая мои же карманы. Впрочем, здесь, в Петербурге, мне выплачивают соответствующую компенсацию.

Торговые дома пыхтят, продавая русские товары по хорошим (для меня) ценам. Дай бог вечно такой порядок в делах.

Вильгельм Оранский окончательно обиделся и уехал в Англию, чтобы ковры жевать, стенать и жаловаться на судьбу. Генеральные Штаты собираются после Рождества нового штатгальтера поставить во главе страны.

Нам бы тоже новый император не помешал, а то старый опять воду мутит. Тридцатитысячный корпус он набрал и собирается отправить его в Гаджибей (раз пока Одессы нет).

— По-видимому, его величество собирается усилить армию на юге, — выразил мнение наставник.

— Да, конечно же, там и Суворов рядом.

Не хочу нагнетать, но до австрияк рукой подать от тех краёв. Можно корпус даже кораблями вывезти вместе с Суворовым. А здесь по-шустрому произвести назначения и отправить трёх Салтыковых на убой вслед за солдатами. Нет, если графья сами, без полководца и армии, куда-то отбудут, то я не против, а даже за. Пусть и остальных салонных героев с собой возьмут, поддержав шведскую девочку в вопросах экологии.