Степан принял клинок, отёр его и вернул в ножны.

— Семён Афанасьевич, теперь ждите бретёра, — решил накаркать Храповицкий.

Вот она, европейская мода, выставлять за себя какого-нибудь профи.

— Ну, что же, волков бояться — в лес не ходить, а на бретёре даже интереснее будет проверить себя. Заодно, выясним сколько у меня врагов имеется.

Это знание не лишнее, когда проживаешь в террариуме. Вон, при дворе, имеются три явно выраженные партии: императрицы, Павла Петровича и Зубовых. Первая и третья как бы дружны, но имеют всё-таки несколько различий. Я никуда не лезу, нейтрален, а Храповицкий в хороших отношениях со всеми. Когда-нибудь поддержу Павла против Платона, но пока не моё собачье дело при дворе ошиваться.

— Семён Афанасьевич, встречался я с английским послом Витвортом. Он каким-то образом прознал про анализ и прогнозы по поводу Франции. Хотел бы ознакомиться с ними подробнее, а ему указали на меня.

Вопросительный тон опекуна немного смутил.

— Видимо он хочет выяснить, чего ожидать Англии. Нужно подумать как деньги на этом заработаем. По моим расчётам их ждёт и война, и континентальная блокада в будущем. На ней, кстати, и Россия сможет подзаработать, оставаясь нейтральной.

— Необычно будет, если ваши прогнозы подтвердятся. Какой-то непривычный ход событий получается. Неужели французы решатся отменить монархию?

— Сравните с восстанием Емельяна Пугачёва. Оно случилось на краю империи и было поддержано лишь тамошними казаками и прочими разбойниками. А во Франции всё происходит в самом сердце страны и поддержано народом. Даже армия вот-вот начнёт переходить на сторону бунтовщиков.

В последнем тезисе я не уверен, но почему бы не подлить масла в огонь страстей? Вдруг действительно буду отмечен, как сильный аналитик и Романовы начнут мне в рот захлядывать? Или за ноги меня подвесят и начнут палкой выколачивать ценную инфу, как в знаменитом мексиканском детском развлечении.

— Не дай бог, конечно, чтобы такое разразилось в столице.

— У нас проще всё. Во дворец приходят гвардейцы и меняют правителя по сценарию преторианских переворотов. Главное, чтобы они не начали царей из себя выбирать, как это было в древней Римской империи.

— Ну до этого надеюсь не дойдёт, народ не примет нового царя.

— Дай бог, дай бог!

Если смогу солидно разбогатеть, то подготовлю целый полк гвардии, чтобы отдельные шакалы числом в полтора два десятка просто не имели физической возможности менять власть. Я не апологет Романовых, хотя и являюсь одним из них, но

республика сейчас опасна для Руси.

Свобода, равенство, братство — всего лишь лозунги, как и "права человека". Введение демократии должно поддерживаться развитой экономикой, промышленностью, а не обещалками. Экскремент Горбачёва создал "кровавые девяностые" и "новых русских". Вот только в конце двадцатых, начале тридцатых прежние "новые русские" выйдут в тираж. И никому в голову не придёт помогать "золотой молодёжи" остаться на плаву, как наследникам. Придут новые "новые русские" и организуют очередные "девяностые", перераспределяя собственность. Да и силовые генералы тоже выйдут в тираж, а новые на их местах поддержат именно новых "новых русских", а не сопливые капризы "золотой молодёжи". Может и активная часть народа подключится, но явно не на стороне "наследников", которые искренне верят в то, что "теперь уже навсегда".

А стенания класса "теперь всё по закону" бессмысленны, когда исполнение законов зависит от мастерства юристов с той или другой стороны, а не от содержания этих самых статей. Впрочем кому нужно философствование, когда есть гаджеты, интернет и коучи, которые всегда, за денежную толику, могут научить чему угодно. И предсказать самое светлое будущее.

Драгуны — народ послушный, поэтому терпеливо сносили мои издевательства всем составом подразделения, включая поручика. Регулярные занятия атлетической подготовкой заменили другие формы муштры, а освоение винтовок Фергюссона (поочерёдно из-за нехватки нужных стволов) даже добавило в их жизнь разнообразие.

Жаль что осенняя уборочная страда отвекала мужиков от таких же упражнений, а то с меня станется выбрать из них дополнительную гвардию. Абросимов вместе с Демьяном уже составили ведомость, расписавшую посемейно у кого чего не хватает. Оказалось, что у всех всего не хватает так что первые ласточки уже ездили туда-сюда, заказывая или закупая необходимые инструменты, скотину и даже утварь.

Попутно шла разметка участков рядом с домами под увеличение личных огородов и садиков, где это возможно. Заодно мы выявили размер пайка на квартал, необходимый для достаточного пропитания тех, кто решил на следующий год стать ударниками социалистического труда, то бишь работниками сельского хозяйства. Частники-арендаторы тоже постепенно выявлялись.

— Годик посмотрю за вами и пожалуй тоже введу в каком-нибудь из своих поместий такой же уклад, — поделился мыслью Храповицкий, — особо не верю, что польза будет, но уж очень занимательное действо.

Он уже разослал своих слуг в свои же имения, обязав организовать сбор цикория на местах. Чую, что в ноябре-декабре мы завалим рынок "кофеём" и обрушим сами себе цены на свою же продукцию. Степан подготовил братию из дворовых и в последнюю декаду сентября они дружно отправились грабить мои угодья. Уже чую, что октябрь будет сердить меня из-за нехватки достаточного количества кофемолок и мешков…мешков…мешков…

Иногда заезжают соседи со своими барскими замашками и благодарят за то, что отморозил Клюева от поганого поведения. Бедолага совсем спивается, так как, написав письма своим кентам в Петербург, он неожиданно выяснил что связываться с господами Храповицким и Великим совершенно нет желающих. Правда бретёра ему удалось найти за солидное вознаграждение и тот прибудет в начале октября.

Я конечно мог отказаться от повторной дуэли и никто меня не осудил бы (да и пофиг мне общественное мнение), но нужно раз и навсегда отбить желание кого бы то ни было вызывать меня на дуэль.

Известие о результате второго поединка дошло почему-то до Зимнего дворца.

— Вы представляете какой скандал?

— И какой же?

— Некий Семён Великий на дуэли разрубил своего соперника наискосок!

— Может соперник был слаб?

— В том-то и дело, что соперником был бретёр из Польши, отличный фехтовальщик Полянский.

— И как же такое удалось обычному дворянину?

— Говорят, что он чересчур быстр и силён.

Врали, конечно, это пан Полянский не ожидал, что вместо "первых проб пера", предусматриваемых по "кодексу", его саблю шустро отобьют в сторону и тут же со всей дури шарахнут наискосок. Секунданты конечно же завопили о том, что "безоружных мочат прям в сортирах, а это бесчестно", но кому в сельской глуши есть до таких нюансов дело? Рана протянулась от шеи и действительно наискосок внутрь груди. Доктора ничего не могли сделать.

— Эх, клинок недостаточно тяжёл, — переживал я после кровавой молниеносной драмы.

— Будет вам, Семён Афанасьевич, зато никто вас вызывать больше не будет. Посмотрите на окружающих.

Действительно, некоторых особо впечатлительных даже тошнило. И не потому что смерти прежде не видели, а от того, что противно столь страшную рану созерцать. А уж тем паче на себе представить. Любой согласен быть проткнутым, чтобы труп эстетично выглядел в гробу, но стать изрубленным в нынешние времена совсем не хочется.

Через неделю примчался курьер к опекуну.

— Её императорское величество строго-настрого запретило нам участвовать в дуэлях, иначе нам плохо будет.

— А в чём это "плохо" выразится, просветите Александр Васильевич?

— Нас могут выслать из Петербурга за сотни вёрст куда подальше, даже не в ваше или моё поместье на годы.