— Зачем тебе вздумалось приглашать дедушку? — спросила она, удобно устроившись на сиденье.

— Он мне понравился, прелестный старик. Люблю поговорить со старыми интеллигентами. И, главное, хотелось тебе угодить.

— Ты не забыл, что у нас осталось всего-навсего два дня? С какой стати я должна делиться этим временем пусть даже с самыми близкими людьми?

— Почему всего-навсего? Разве у нас впереди не целая жизнь? — наивно удивился Рамаз.

— Нет, жизнь моя, — как маленького ребенка, приласкала его Лия. — К сожалению, у нас осталось только два дня. Больше нам уже не встречаться друг с другом. Я знаю, для меня настают очень тяжелые дни, мне очень горько расставаться с тобой, но что поделаешь, через себя не перепрыгнешь. Бог, видимо, не разбрасывается счастливыми минутами. Я благодарна ему и за те несколько дней, которые провела с тобой. А ты, я уверена, поступишь так, как подобает истинному интеллигенту и рыцарю! Ты понимаешь меня?

— Я понимаю лишь одно. Если твое решение окончательное, я теряю человека, подобного которому никого и никогда не любил, хотя, откровенно говоря, я верю, что бог не оставит меня.

— Все в порядке? — спросил, выйдя из такси, Рамаз.

— Как и договаривались, двадцать минут назад вошел с каким-то мужчиной, — ответил Роман Гугава.

— Он сидит за соседним столиком. На нем темно-синий костюм и темно-красный галстук, — полушепотом рассказывал Сосо Шадури. — Ты садись за стол справа, ближе к нему. Здесь так тесно, что столики стоят совсем рядом. Вас никто не услышит.

— Ладно, все будет в ажуре. Глядите веселее, бросьте шептаться.

Метрдотель встретил гостей в дверях и проводил их к заранее заказанному и уже накрытому столику.

Рамаз издали обратил внимание на высокого, светловолосого англичанина. Спокойно подойдя к столику, он выдвинул стул и сел, даже не повернувшись в его сторону.

— Я, кажется, говорил, порадостнее лица! — улыбаясь, процедил сквозь зубы Рамаз. — И, главное, не пяльтесь на них.

Сосо с Романом сидели напротив Рамаза, лицом к англичанину.

Прошло минут десять, а Рамаз по-прежнему никак не обращался к нему.

— Пора заговорить с ним, они всего полчаса пробудут в ресторане.

— Не горячитесь, мне хватит пяти минут. За успех нашего дела! — Рамаз высоко поднял бокал и как бы между прочим повернул голову в сторону англичанина.

Англичанин, как по уговору, перехватил его взгляд.

Рамаз закурил и чуть слышно сказал по-английски:

— Через четыре дня выпьем за «Трафальгар».

Роман Гугава кивнул, будто Рамаз разговаривал с ним.

— С удовольствием чокнусь с вами!

— Нужно окончательно договориться.

— Разве мы не все согласовали?

— С кем вы согласовывали, тому долго отдыхать. Мой компаньон не понимает по-английски, а вы почти не понимаете по-русски. Есть грузинская пословица — от осторожности голова не болит. Еще раз обговорим условия.

— Ваши предложения?

— «Трафальгар» заслуживает двойную радость. К тому же, вы знаете, задержка за валютные операции с иностранцами вдвойне опасна.

— Я знаю, но вам придется удовлетвориться одной радостью, — англичанин тоже закурил. — На большее не рассчитывайте.

— Ваше слово окончательно?

— Окончательно. А взамен я готов продолжить наши отношения.

— Продолжение отношений — дело будущего.

Рамаз знаком подозвал официанта:

— Почему второе запаздывает?

— Ждем ваших указаний, — вежливо ответил тот. — Сейчас несу.

— Где, как и когда? — спросил Рамаз, повернувшись к англичанину, и, высоко подняв бокал, перевел взгляд на Сосо Шадури.

— В «Национале», в гардеробе, при сдаче пальто, — с улыбкой сказал англичанин своему спутнику, но так, чтобы слышал Рамаз, и, смакуя, осушил бокал шампанского.

— Нет. В коктейль-баре. Лучше, чтобы вы зашли в ресторан.

— А когда вы выйдете из коктейль-бара?

— Как только вы или ваши друзья появитесь там и закажете «Шампань-коблер». Недоразумения исключены?

— Мы — англичане.

— Нас не боитесь?

— Я полагаю, что имею дело с достойными джентльменами!

— Благодарю за доверие. Как произойдет обмен?

— Это самое легкое. Видите мою сумку?

Рамаз резко оглянулся на висящую на его стуле небольшую кожаную сумку.

— Да.

— Я купил ее в вестибюле. Приобретите по возможности такую же. В коктейль-баре, я полагаю, будет нетрудно поменяться ими.

— Ясно!

— Вы недавно соизволили привести хорошую пословицу, что от осторожности голова не болит, так что на всякий случай мы примем свои меры. Порядок есть порядок, профессионал всегда профессионал, хотя, повторяю, я нимало не сомневаюсь в вашей порядочности.

— Доходчиво!

— Теперь у меня один вопрос.

— Переждем официанта, — сказал Рамаз и, взбешенный повернулся к приятелям: — Да разговаривайте вы, ешьте, поднимайте бокалы, какого черта окаменели, как бездарные статуи.

Официант сначала поменял всем тарелки, затем положил каждому по фирменному бифштексу.

— Принеси еще три бутылки вина, — Рамаз залез в карман, достал деньги и протянул официанту десятку. — Передай это оркестру, пусть сыграют что-нибудь французское.

Официант ушел.

— Слушаю вас! — берясь за нож и вилку, по-английски сказал Рамаз чуть в сторону.

— Я надеюсь, операция пройдет чисто?

— Разумеется!

— Существует пословица под стать вашей — доверяй, но проверяй.

— Если мы не придем, вам все станет ясно, но этого не случится. Даже если мы погорим, вы можете быть спокойны.

— Мы ценим слово джентльмена. Желаю вам успеха. До встречи в «Национале»! — Англичанин поднял бокал шампанского и выпил.

— За успех! — Рамаз чокнулся с сотрапезниками и осушил бокал до дна.

Оркестр заиграл какую-то французскую мелодию. На сцену вышла высокая певица в длинном платье.

Рамаз как будто заслушался. Он подпер голову рукой и, отдавшись мелодии, полуприкрыл глаза.

Оркестр взял последние аккорды. Саксофонист повернулся лицом к Коринтели и слегка поклонился ему.

Рамаз спокойно и бесшумно похлопал в ладоши. Затем взялся за свой бокал:

— Вы что, втихомолку пьете?

Покосился на соседний столик — англичан уже не было.

— Ого! — одобрительно сказал он. — Видели, когда они ушли?

— Я видел! — ответил Гугава.

— А теперь выпьем! Напиться охота!

— Выпьем! — Шадури наполнил бокалы.

— За успешное завершение нашей операции!

— За успешное! Роман, ты немного погодя выйдешь и купишь сумку, такую же, как у англичан.

Все трое чокнулись и осушили бокалы до дна.

Рамаз понял, что успех операции в его руках, и воспрянул духом.

— Мне почему-то захотелось водки.

— Пусть принесут! — Шадури повернулся, нашел глазами официанта и жестом поманил его: — Какая водка у вас есть?

— «Сибирская», «Столичная».

Шадури посмотрел на Коринтели, предлагая ему выбрать.

— «Сибирскую», — обратился Рамаз к официанту. — Только поживее.

Официант исчез.

— Не заказать ли оркестру что-нибудь грузинское? — сказал Роман Гугава и потянулся к карману.

— Уважаемый Роман, — насмешливо остановил его Рамаз, — не стоит лишний раз мозолить глаза обслуживающему персоналу. Никогда не забывай, что скромность украшает человека.

Роман Гугава был очарован Рамазом Коринтели. Он, не спуская с него восхищенных глаз, ловил каждое слово.

Рамаза же Гугава не интересовал. Ему хотелось сбить спесь с Сосо Шадури, поставить на место и раз и навсегда убедить этого молодца с бронированным лбом, что Рамаз Коринтели ему не по зубам.

— Что ты молчишь? — раздраженно спросил Шадури.

— Это я-то молчу? — рассмеялся Рамаз и выпустил дым ему в лицо.

— Я не о тостах. Что скажешь о деле?

— Пора, Сосо Владимирович, выучить английский. Вот Роман Гугава прекрасно понял, о чем мы говорили.

От злости у Шадури заиграли желваки на скулах.

— Уймись, все в порядке! — успокоил Рамаз взбешенного компаньона. — Сейчас давайте поговорим о деле. Англичанину что, мы меняемся с ним сумками, и делу конец! Чистый барыш у него — сто тысяч долларов, если не больше. А мы куда денем доллары? Никогда не имел дела с валютой.