Кахишвили почувствовал голод. От души отлегло. Он понял, что осилил волнение, укротил нервы, и тело естественным образом напомнило о себе. Он спокойно опустил ноги и потянулся за спортивным костюмом, лежащим на стуле.

В серых «Жигулях» сидели двое — Рамаз Коринтели и Сосо Шадури. На углу Хобской, параллельной Ладожской улице и отделенной от нее четырьмя кварталами, остановились на несколько минут. Они прибыли точно в предусмотренное планом время — без пяти четыре. Через две-три минуты должен был показаться «КамАЗ» с Серго Хазарадзе за рулем.

Шадури и Коринтели только что проехали по Ладожской, внимательно осмотрев ее. Ничего подозрительного не заметили. Чуть подальше высадили Нодара Миминошвили. В случае непредвиденной опасности он подает знак Серго, и «КамАЗ» не останавливаясь промчится по Ладожской, сам Нодар сядет в «Жигули», следующие по пятам за грузовиком, и машины разъедутся по разным улицам.

Стояла душная, мглистая ночь. Днем не было ни облачка, немилосердно пекло солнце, а к вечеру небо обложило тучами. Струящееся от размякшего асфальта тепло тяжело навалилось на город.

Рамаз вытер пот.

«Неужели я волнуюсь? Но если волнуюсь, то почему чувствую себя легко и свободно?»

Он не понимал, что происходит с ним. Одно было ясно: предстоящая операция и ее сложность доставляли ему истинное удовольствие.

Может быть, параллель не совсем точна, но он ощущал такое сладостное, смешанное со страхом волнение, будто спешил на свидание с прекрасной незнакомкой, ожидая его с сердечным трепетом и опасаясь, что она может и не прийти.

Вдруг донеслось урчание «КамАЗа».

Сосо вылез из машины, поверх номерных знаков прикрутил проволокой толстые картонки с другим номером, надежно скрыв старые, сел на место, завел мотор и, пропустив вперед нагнавший их «КамАЗ», метрах в тридцати последовал за ним.

У Рамаза зачастило сердце. Настроение, однако, не изменилось, наоборот, ему не терпелось побыстрее приступить к операции.

Через два квартала они выехали на Ладожскую улицу. Рамаз издали заметил Нодара Миминошвили. Несмотря на плохое освещение улицы, он отчетливо увидел, как тот сделал знак Серго — все, мол, в порядке.

Рука Рамаза невольно скользнула к револьверу и замерла на бедре.

— Будь осторожнее, он на предохранителе, не начни стрелять с бухты-барахты, как в прошлый раз! — опасливым шепотом предостерег его Сосо.

— Не боись! Это так, на всякий случай. Я уверен, сегодня нам не придется стрелять! — негромко хмыкнул Рамаз.

Все завязалось несколько дней назад. Сосо Шадури остановил машину и пошел покупать сигареты. Вернувшись, он обнаружил в ней незнакомого тощего, неприятного на вид парня лет двадцати — двадцати двух.

— Меня зовут Робертом! — сказал тот, едва Шадури сунулся в машину.

— И что же?

— Хочу навести тебя на дело.

— Ты? — Шадури насмешливым взглядом окинул тощего бледного парня с лихорадочными глазами.

— Да, я!

— Ты кто, я тебя знать не знаю!

— Откуда тебе меня знать, я из магазина.

— Из какого? — заинтересовался Сосо. Он интуитивно почувствовал, что тут нет никакого подвоха.

— Из «Радиотехники», что на Ладожской. Сегодня получили из Японии партию видео- и портативных магнитофонов последней модели.

— А, так это о тебе на днях мне говорили?

Парень кивнул.

Сосо все стало ясно.

— Знаешь, где я живу?

— Знаю.

— Силен! — искренне удивился Шадури.

— Я тебя давно приметил. Два раза хотел предложить дело, да не решался.

— Приходи в восемь вечера. Постарайся, чтобы никто не видел тебя.

Ровно в восемь Роберт сидел за столом в столовой Сосо.

С противоположной стороны стола, у стены, в мягком кресле, поджав ноги, расположился хозяин дома. Он дымил сигаретой и изучающе посматривал на бледного парня с лихорадочными глазами.

Нодар с Серго сидели поодаль на стульях.

— Что нужно для дела? — спросил Сосо.

— Грузовик.

— Для чего? — Вопросы задавал только Шадури.

— Возможен единственный вариант — вышибить витрину грузовиком.

— Разве не достаточно разбить ее камнем?

— Камнем разобьешь стекло, за ним железные жалюзи.

— Понятно.

Шадури посмотрел на приятелей. Ни один из них не издал ни звука.

Нодар Миминошвили не отличался большим воображением, зато считался идеальным исполнителем. У него были железные нервы и абсолютное отсутствие страха. К тому же он не забывал даже о самой незначительной мелочи. Поэтому в составлении планов Нодар не участвовал. Зато потом в готовый план вносил весьма существенные поправки.

Серго вообще ни во что не вмешивался. Никогда не знакомился с планом до конца. Его стихией был эпизод, и, как эпизодический актер, он заучивал только свою роль. К этому добавлялся еще один недостаток. У Серго было лицо убийцы. Даже чисто выбритый, он казался небритым. Огромный, как у коровы, язык не умещался во рту и вечно торчал наружу. Зато Серго отличала неумолимая беспощадность. Он мог прирезать любого человека как овцу.

— Мощный грузовик найдешь? — обратился к нему Сосо.

— Найду. У меня дружок в «Метрострое» работает. У него одолжу.

— Надежный?

— Кто берет, всегда надежный.

— Я о другом. Милиция, сам знаешь, начнет таскать, почему машина оказалась дома и все такое. Могут расколоть. Выдержит?

— За него не беспокойся, выдержит.

— А согласится?

— Говорю же, не беспокойся!

— Лады! — спокойно бросил Шадури и повернулся к парню: — Давай выкладывай, что от нас требуется?

Роберт подробно ознакомил их с планом ограбления магазина.

Шадури долго молчал. Потом закурил и задумчиво сказал:

— Завтра заглянем в твой магазин. Кое к чему приценимся у тебя. Нам нужно своими глазами осмотреть все.

— Во сколько придете?

— Когда ты скажешь.

— Думаю, в двенадцать, в это время в магазине больше всего народу толчется.

— Заметано. Будем в двенадцать.

— Лучше всего заходите поодиночке.

Роберт ушел.

— Хорошее дельце подвалило! — беззаботно заметил Нодар Миминошвили.

— Ступай приведи Рамаза Коринтели, — повернулся к нему Шадури.

— Сначала позвоним. Сейчас он должен быть дома, — все так же беззаботно ответил Нодар.

— Тогда чего телишься, иди и звони! — разозлился Сосо, недовольный тем, что сам не додумался до такой простой вещи.

Нодар набрал номер и протянул трубку Шадури.

— Рамаз! Рамаз, ты?

— Да!

— Сосо звонит, Шадури.

— Слушаю!

— Надо повидаться.

— Когда?

— Сейчас же!

— Зачем?

— Не телефонный разговор. Приезжай ко мне.

— Сам приезжай. Я однажды уже был у тебя.

Сосо как громом хватило.

Нодар Миминошвили понял, что Шадури что-то встало поперек горла, и его беспечное пустое лицо сразу наполнилось интересом.

— Ладно, еду! — Шадури старался не обнаруживать в голосе злости.

Через четверть часа они подкатили к дому Рамаза.

— Вы оставайтесь в машине, ждите меня здесь!

Сосо быстро взбежал по лестнице и нажал кнопку звонка.

Из квартиры доносились звуки пианино.

Он снова нажал кнопку.

— Иду! — послышался голос Рамаза, и Сосо успокоился.

Не успел хозяин отворить дверь, как Шадури обдало запахом шампанского.

Принюхиваться не стоило. Рамаз держал в руке ополовиненный стакан, и глаза его странно блестели.

— Милости просим!

Его насмешливый тон не остался незамеченным, однако Сосо, не подавая вида, что задет, прошел в комнату. По ополовиненному стакану он заключил, что Рамаз не один, но, увидев в кресле белокурую девушку и ее смело закинутые одна на другую ноги, невольно смутился.

— Я, кажется, не вовремя?

— Не беспокойся, досточтимый Сосо! Сначала познакомьтесь — это Мака!

Сосо Шадури отвесил церемонный поклон.

— А это — Сосо Шадури, Иосиф Владимирович Шадури собственной персоной. Мой старинный друг и коллега.