— Богу можно служить по-разному, — пояснил Кай. — То есть и во зло, и во благо, кто как поймёт свою миссию. Поклонение демону — стихия чистой деструкции. То есть разница — в религиозном опыте. В мере его извращённости, так сказать.

— У меня есть друзья в Зеоне, — сказал Бенито, — я порой их зову «своими людьми», но не в смысле их подчинения. Всё-таки друзья. Ну так вот, в общении с ними теологических тем я, как мог, до сих пор избегал. Теперь вижу: напрасно. Перерождался Новый Зеон. Он уже давно далеко не тот, что задуман Гаррисом. Это вызывало лёгкую грусть даже у меня. Но, конечно же, я не знал и не думал, что дело настолько печально.

До утра оставалось всего ничего — повествование Кая немножечко затянулось. По сравнению с ним то, что порассказал Родригес о пути своём собственном, выглядело сухо и кратко. Мол, заглянул на своём моноцикле в Свободный Содом. Завербовал группу «Оу Дивиляй» в полном составе. Встретил на выезде Диаса, Маданеса и Рамиреса. Был извещён последним о своём низложении, но дело житейское — всё равно ведь работать придётся, коли новый начальник, Лопес, несколько недалёк. Дальше с тремя знакомцами сговорился обшарить логово Адской Собачины, что и сделал, заодно пристрелив это чудище. В логове он забрал в качестве трофея сидский артефакт — ту самую Пирамиду, только чтоб не таскать с собой, прикопал её там, в Содоме, как оказалось, зря. Дальше Бенито заехал в Новый Джерихон, где попал на разборку большого отряда ассасинов с его собственными людьми. Был осаждён ассасинами в здании на морском берегу, но удачно вышел. Правда, по выходе был почти тут же проглочен Адским Червём, но и червя миновал без большого урона для самочувствия. После встретил ксеношпиона на ксенотачке. В перестрелке его убил, ну а тачку его присвоил. Собственно, и всё. А таких переживаний и тревог, как в опыте Кая, у Бенито, ясное дело, не было.

7

До Нового Бабилона добрались без приключений. Кай, припоминая поездку с Брандтом, ожидал, что уж водопой хвандехваров у скалы Утюг, да в открытом-то экипаже миновать будет непросто. Ничего подобного. Верно, в тот раз нападающих на вездеход хвандехваров привлекла исключительно ярость самого же Брандта. Вот Бенито ездил иначе. Даже видя в кустах притаившегося хвандехвара, он бы ничуть не подумал его давить. Великое дело спокойствие.

Но вот где спокойствия разом не стало, так это в самом Бабилоне, где явление Бенито и Кая в столь необычном экипаже произвело эффект, где-то сравнимый с въездом Иисуса в Иерусалим.

Первый всплеск народного изумления поджидал их ещё на мосту. Охрана, что стояла на нём с огнемётами, так и выпала в осадок! Просто так их не пропустила, принялась наперебой расспрашивать, а Бенито давай пространно им отвечать. Верно, нуждался в том, чтобы создать по возможности яркое впечатление:

— О, спасибо за вопрос, Гомес! Как ты видишь, машинка не нашинская. Где отхватил? Одолжил. У одного, понимаешь, ксеношпиона. И ты прав, тот шпион не хотел одалживать. Жизни своей шпионской не пожалел… Да, вот так и случилось… И тебе не плакать, Перейра! Но где водятся те шпионы, я пока не скажу. Да, служебная тайна. Все ведь ломанутся себе отхватить такую крутую тачку, а шпионов на всех, поди, ещё не достанет…

А потом очень быстро, откуда ни возьмись, набежала толпа шахтёров. Надо думать, их смена как раз закончилась. Всё глазели, пытались шутить в тон Родригесу, с Каем тоже заговорили.

— Эй, а правда ты круто стреляешь? Если сейчас я подброшу шапчонку, спорим, не попадёшь? — прицепился один курносый.

— У меня револьвер не заряжен, — ответил Кай.

— Врёшь ты всё! Ты боишься продуть, Майк!

Видя, что расспросы уже свернули с невообразимого экипажа непонятно куда, Бенито попросил толпу расступиться, и ляян покатил дальше — к воротам элитного квартала. Там повторилось примерно всё то же самое. Снова шутки, снова Бенито разлился соловьём, но с существенной разницей: о шпионе он говорил совершенно серьёзно. Вот о чём шутил, так о том, каково кататься на дурацком его драндулете. Пояснил:

— У меня, ребята, увели моноцикл. Как мне было домой добираться? Вот, освоил эту штуковину!

— Увели? — кто-то переспросил. — По-моему нет. Спроси у хромого Трентона. Он доставил твоё колесо в целости и сохранности.

И Родригес воспрял, это было заметно и по лицу, и по жестам. Ну ещё бы ему не обрадоваться! И не только тому, что не пропал моноцикл, но и вести, что Трентон-то выкарабкался. Сомневаться, что это случится, он имел основания, о которых упомянул вскользь и в беседе с Каем.

— А сам Трентон где?

— Да в шахтёрском квартале, в твоём бывшем штабе. Ныне там штаб у Лопеса. Но тебя там всегда ждут.

— Непременно зайду! Но сейчас у меня дело к Флоресу. Да, о том, что я видел. Флорес взял себе моду меня не пускать на порог, ну так вот: если нынче не пустит, расскажите ему, кто сможет, о моей новой машинке! Могу спорить, его она заинтересует не меньше, чем вас. А уж тот, кто на ней сидел… — Здесь Бенито подвесил долгую-долгую паузу.

И опять незамысловатые шутки с обеих сторон, причём с той стороны в два адреса. Между прочим, Бенито поддразнивали как бы любя, а вот Кая шпыняли пожёстче. Что ж, понятное дело. Чтобы заслужить хоть немного народной любви, таки надо в неё вкладываться. Всем своим умом и энергией, без стеснения и колебаний.

Самая недобрая реплика в адрес Кая была примерно такой:

— Что, приехал на инопланетной раздолбайке? Вот на ней и будешь теперь кататься! Ни в один из моих вездеходов тебя никогда не пустят. Водители предупреждены. Это говорю тебе я, Игнасио!

Кай узнал эту злобную физию. Тот водитель, у которого они вместе с Олафом как-то стащили груз. Кай тогда загибался от голода, но достать легально морской капусты не сумел бы, поскольку не заработал.

А вот Бенито злобную физию, вроде, видел впервые. Ну и спросил:

— Эй, что за прыщ хамит моему другу?

— Я Игнасио Ибаньес Эвита ди Сьерра-Лалуна! — вскричал озлобленный типчик. Я начальник всего бабилонского транспорта, если кто не в курсе! Я сменил на этом посту твоего дружка Эстебана, который палец о палец не ударил для улучшения логистики рудного промысла!

Кай припомнил: Эстебаном звали того начальника, в подчиненье которому его приписал Олаф. Сам-то Кай Эстебана ни разу не видел, но исправно (или не очень) писал отчёты на его имя. Если за Эстебана теперь этот самый Игнасио Ибаньес, то, пожалуй, больше отчётов писать не придётся… Нет, как говорится, худа без добра.

Между тем Бенито что-то уже ответил, от чего взбешённый начальник транспорта круто развернулся и с утрированно гордой осанкой удалился прочь, сопровождаемый взрывами смеха.

Да, Бенито таков: его только задень!

8

В центре элитного квартала, примерно посредине между Башни Учёных, Родригес предложил остановиться снова. В толпе, окружившей трофейного техно-ляяна Кай заметил старика Гонсалеса. Как оказалось, остановка потребовалась Родригесу для разговора с ним:

— Дотторе, как там Олаф? — спросил Бенито. — Удалось ли его нашему Лопесу отвоевать?

— Лопесу я всё передал, — хмуро сказал Гонсалес, — точно, как уговаривались. Он пытался, но не сумел. Не достало красноречия. Так получилось, при беседе Лопеса с Флоресом присутствовал Рабен — он их и заболтал.

— Ладно, — Бенито кивнул, — стоило догадаться. Хуанито не наделён даром красноречия в требуемой мере. Что ж, придётся мне самому, но в его присутствии. Кстати, он у себя?

— Флорес во дворце, Лопес — не знаю: или там, или в штабе службы, в шахтёрском квартале. А что?

— Мне он нужен для двух вещей: чтобы Флорес нас наверняка принял — это раз. А во-вторых, чтобы Лопес мне хотя бы поддакивал. — Тут Родригес обратился уже к Каю. — Майк, прошу тебя об одолжении: сбегай, пожалуйста, в штаб. Если есть там Лопес, приведи мне его сюда. Я надеюсь, он здесь, но мало ли…