Поднося горлышко бутылки к носу, я вдыхаю и закрываю глаза, когда на меня накатывает знакомство. Моя память о ней угасает, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить это. Хотя я вижу в себе частички Крикет, я не могу вспомнить, как выглядели ее руки или какого она была роста. У нее были светлые волосы, но это общее описание. Нет ни глубины, ни полутона, и я не особо помню время, прежде чем она обесцвечивала их.

Мои самые яркие воспоминания о моей матери связаны с тем, как она наклонялась к зеркалу, сжав губы после нанесения красной помады. Кончиком пальца она счищала остатки красного с зубов, а затем морщилась, глядя на свое отражение. Но самыми яркими воспоминаниями были те случаи, когда у нас было постоянное место для ночлега и мы вместе лежали в постели. Она шептала мне с дыханием, пахнущим алкоголем, убирая мои волосы с лица.

— Ты — это все, что имеет значение, малышка, — говорила она, — Не могу поверить, что я создала тебя. Я не могу поверить, что сделала кого-то настолько красивого.

Я выливаю содержимое в кухонную раковину и бросаю стеклянную бутылку в мусорное ведро.

После того, как сегодня днем я опозорила офис Гэри, я не стала ничего объяснять. Я пыталась убрать за собой, но Гэри отослал меня движением руки, и я не смогла достаточно быстро вернуться домой и залезть в ванну. Когда я проснулась после шестичасового сна, комната больше не кружилась, но усталость была. Мысли о матери все еще преследовали меня, и тогда я решила, что с меня хватит. В последнее время я слишком много отвлекаюсь в своей жизни — выпивка, кофе, собака, Талант Ридж — и я страдаю. Собака может остаться, но все остальное должно уйти, чтобы вернуться на правильный путь.

Вылить водку в канализацию было только первым шагом. Теперь мне нужно избавиться от телефона с номером Таланта и сообщений, которые он мне присылает каждую ночь. Без этого он не сможет завладеть мной, и я не буду отвлекаться, ожидая внимания, которое мне не нужно, от мужчины, которого у меня никогда не будет, и жизни, которая никогда не будет моей.

Я шлюха, и притворяться другой абсурдно.

Пес идет за мной по пятам, когда я возвращаюсь в спальню и обнаруживаю телефон, подключенный к зарядному устройству рядом с моей кроватью. Мой желудок резко падает, когда я вижу пропущенный вызов и сообщение от Таланта, и я колеблюсь, прежде чем выдернуть телефон из шнура. Не проверив сообщение, я удаляю текстовую ветку и его контактную информацию. Мой план состоит в том, чтобы сломать телефон пополам, когда в мою дверь стучат.

Между прочим, страх останавливает и наполняет меня, как перелитый стакан, я знаю что это Инес. Без сомнения, она слышала о том, что произошло в художественной галерее, и пришла за моей головой. Она отвечает за множество девушек, но она не терпит смущения без последствий, и я не могу вспомнить ни одного случая, когда одну из ее подопечных стошнило на клиента. Я удивлена, что ей понадобилось так много времени, чтобы доехать.

— Ты выглядишь как дерьмо, — говорит она, как только я открываю дверь.

Отступая на шаг, я жестом приглашаю ее войти. Я бы предпочла, чтобы мои соседи не стали свидетелями ругани, которую я обязательно увижу от вспыльчивой итальянки. Она может быть маленькой, но ее гнев могуч. И громок.

— Ты болеешь? — спрашивает Инес, проходя мимо. К моему удивлению, в ее тоне есть место для понимания, — Признаюсь, я не рада, что Гэри Брукер позвонил мне раньше, чем ты. Я не люблю быть застигнутой врасплох. С такими вещами легче справиться, когда я знаю чего ожидать.

Я закрываю дверь ногой, прежде чем устроиться поудобнее на самом твердом диване из когда-либо созданных. Худшее из этого похмелья позади, но пустота в желудке нервирует, а усталость еще не прошла. Заснуть было бы проще простого, если бы Инес не была в моей гостиной, снова готовая к прыжку.

— К счастью для нас, я хорошая актриса, и Гэри не знает, что моя любимая девушка не доверилась мне первой, — Инес нежно, по-матерински кладет ладонь мне на лоб, а затем на щеку, — Ты не горячая. Это проблемы с желудком? Мне позвонить врачу?

Ее прохладная рука успокаивает мою теплую кожу, и я прижимаюсь к ней еще какое-то время, прежде чем сказать.

— Я гуляла прошлой ночью и выпила слишком много.

Она отдергивает руку и скрещивает руки на груди, как разочарованный родитель.

— Черт возьми, Лидия. Это не похоже на тебя.

Я закрываю глаза, потираю пульсирующую боль в висках и говорю.

— Поверь мне, я знаю. Это больше не повторится. Я позвоню Гэри утром и сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить эту ошибку. Если он больше не захочет меня видеть, ты можешь направить его к кому-нибудь другому.

Инес садится рядом со мной и хлопает меня по бедру. Она смеется.

— Он ясно дал понять, что рассматривает возможность переезда в совершенно новое здание. Этот человек драматичен.

— Ты не расстроена? — я спрашиваю. Я не ищу сочувствия, но Инес — единственный человек в моей жизни, способный дать мне его. После эмоционального урагана, который я пережила сегодня, я хочу, чтобы она сказала мне, что все будет хорошо.

За исключением того, что Талант сам скажет мне, что все будет хорошо.

Но это исключено.

— Ты такая совершенная, что я часто забываю, что ты человек, — Инес смягчается рядом со мной и вздыхает, опуская плечи, словно сбрасывая с себя вес мира, — Другие девочки требовательны и проблематичны. Я часто чувствую себя скорее няней, чем начальником. Я не сержусь на тебя, но считаю необходимым сказать, что общение важно.

— Я понимаю, — говорю я.

Пес прыгает на диван с другой стороны от меня. Наше время вместе было коротким, но он понимает, что его лучше переносят на расстоянии, и мне нужно пространство, если эта договоренность сработает. Если бы только Инес и Талант прижились бы так же быстро, как Пес, возможно, я не утонула бы в сдержанной драме.

— Ты знаешь, что в твоей квартире есть животное? — спрашивает Инес. Она кривит губу и морщит нос, откидываясь в сторону, словно может умереть, если Пес подойдет ближе, — Избавься от него.

— Я пыталась, — честно отвечаю я, косясь на собаку. С тех пор, как Мама-Собака принесла его, он не пропадал из моего поля зрения. Наши проблемы с глубоким доверием — это улица с двусторонним движением.

Инес проводит рукой по рукавам своего спортивного пальто, жалуясь на собачью шерсть и аллергию.

— Есть ли у меня причины беспокоиться о тебе, Лидия? Я не могу уговорить тебя поужинать со мной в течение недели, но потом я вижу, что ты такая. Кто этот человек, с которым ты гуляешь и слишком много пьешь?

Переведя взгляд с Пса на Инес, я указываю.

— Я никогда не говорила, что встречалась с кем-то.

— Ты и не должна. Когда-то мне было двадцать шесть лет, и я любила пить, пока солнце не всходило, с красивыми мужчинами и женщинами. Это то, чем должен заниматься человек твоего возраста, — она поднимает брови, но взгляд Инес падает на землю, и она пожимает плечами, прежде чем добавить, — Но чтобы предотвратить повторение подобной ситуации, пожалуйста, позаботься о том, чтобы наши линии связей оставались широко открытыми. Я здесь, чтобы защитить тебя, и это сложно, когда я не знаю, что происходит.

Стыд гноится внутри моей груди, плохо смешиваясь с унижением, которое все еще краснеет на моей коже. В моей жизни никогда не было ничего, что мне нужно было бы скрывать от Инес. Поддержание личной жизни — это одно, но преднамеренное умалчивание информации о Таланте переходит грань между чистой и наглой ложью. Чего я не понимаю, так это почему я хочу держать Таланта рядом. Это потому, что Инес была увлечена им на деловом уровне? Если она узнает, что он общается со мной, возьмет ли она на себя ответственность свести его с другой девушкой, которая менее грязная, чем я?

Я приняла решение не развлекаться больше с ним, но мысль о Таланте с другой девушкой из «Молчания» меня бесит.

— Теперь, когда мы избавились от этого, у тебя была возможность подумать о Камилле? — восклицает Инес с наигранным энтузиазмом, который автоматически вызывает во мне подозрения. Она поняла намек по выражению моего лица и продолжила, — Может ли она остаться с тобой, пока мы не найдем для нее собственное жилье?