Моя грудь вздымается и выпадает из воды, когда я вдыхаю через нос и выдыхаю через рот. Я потираю бедра, скользя рукой вниз по животу, все ниже, ниже и ниже.

Представляя дымчатые глаза Таланта, наблюдающие за мной, я просовываю два пальца между складками и раскрываюсь, подставляя клитор горячей воде. Сильный разряд тоски опустошает мою нервную систему, зажигая электрический огонь в моих венах. Я невольно выгибаю спину из ванны и выплескиваю воду через край. Я закусываю нижнюю губу и стону, закрывая глаза и обнаруживая, что Талант ждет меня за веками.

В его кабинете ночь, и я стягиваю его галстук с шеи, как будто все повторяется снова. Его член напрягается в брюках, и моя киска зовет его домой.

Воспоминания становятся все более и более яркими по мере того, как я прижимаюсь к своей руке, воссоздавая настойчивость, которую я чувствовала, когда Талант положил меня на свой стол и трахал меня, пока я не забыла, кто я такая. Сожаление не в том, чтобы смотреть, как его тело вошло в меня той ночью, а в том, чтобы вспомнить, каково это было.

Удовольствие использует мои пальцы, как Талант использовал свой член, чтобы заставить меня кончить.

Желание — это волна возбуждения, сначала медленная, но нарастающая с каждым крахом.

Экстаз — это когда ничего не остается делать, кроме как радостно утонуть.

Каждая мышца моего тела напрягается и расслабляется с величайшим облегчением, которое я когда-либо испытывала. Ощущение проплывает сквозь меня, сметая всякое бремя, тревогу и напряжение, оставляя после себя лишь ослепляющее наслаждение. Оно несет меня вверх, вверх и прочь, расширяя и открывая меня. Я зажимаю руку между ног и двигаю бедрами, чувствуя, как щекотливая невесомость наполняет меня до самого верха. Из моих приоткрытых губ вылетают только звуки удовольствия, пока даже легкие не наполняются эйфорией.

На долю секунды, которая кажется вечностью, абсолютно тихо. У меня нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Без голоса. Нет видения. Ничего, кроме легкости и удовлетворения.

Это просто так хорошо.

Погружение обратно к моей истине — это мягкое путешествие.

Мои колени дрожат, а пальцы рук и ног покалывают. Мои губы онемели, и я упираюсь спиной в ванну. Медленно моргая, снимки моего окружения становятся четкими. Во-первых, мое тело под охлаждающей водой. Во-вторых, моя рука сжимала край ванны. В-третьих, румянец, окрашивающий каждый сантиметр моей кожи.

— Блять, — шепчу я.

Представление, которое я устраиваю для своих клиентов — слишком жалкое по сравнению с тем, на что это похоже, когда я достигаю кульминации. Эти дураки не заслуживают привилегии быть между ног женщины, если они не могут отличить настоящее удовольствие от шоу, чтобы потешить свое эго. Не знаю, кого жалеть больше, их или их партнеров, которые бесплатно мирятся с плохим сексом.

Когда я встаю на ноги, они дрожат, но несут меня к двери, где висит мой халат. Плюшевый хлопок впитывает воду с моей нежной кожи, все еще чувствительной к малейшему прикосновению. Я прислоняюсь к раковине, спиной к зеркалу, чтобы почистить зубы. Головокружение трепещет у меня в животе, и я нервничаю, увидев выражение собственных глаз.

Какая двадцатишестилетняя женщина боится кончить?

Та, кто фантазировала об особенно красивом адвокате, у которого самые мягкие губы, которые я когда-либо целовала, думаю я про себя.

Выплевывая пену в раковину, я полощу рот и выпрямляюсь, чтобы увидеть свое отражение. Сначала я изучаю свой рот, распухший от того, что сжимаю их вместе и зажимаю нижнюю губу зубами. Мои щеки почти вернулись к своему обычному оттенку. Больше зеленого, чем синего, мои глаза ясны и осведомлены. Мой внутренний диалог говорит мне, что прикасаться к красивому парню совершенно нормально и не на чем зацикливаться, но душа, которая сияет в моих глазах, раскрывает другую историю: освобождение.

Мои распухшие губы изгибаются в такой широкой улыбке, что видны зубы. И мой почти нормальный цвет лица горит вдвое сильнее.

Мне немного нравится Талант Риджа.

Больше ничего из этого не выйдет, но с этого момента принимать ванну станет намного интереснее.

Час спустя Кара Смит смотрит на меня в своем отражении. Мои глаза плоские, с отстраненным взглядом, лишенным страсти. Вместо губ теперь онемело сердце, и глупая улыбка исчезла с моего лица. Я перемещаюсь по своей спальне на автопилоте, готовясь к встрече с мужчиной, который любит унижаться. Накопить энергию для этого сегодня кажется невозможным.

Делая мысленную пометку распределить встречи между этими извращенными ублюдками, я в последний раз проверяю свою подводку и ухожу.

Я стою у входной двери, когда не забываю взять телефон. Для моего транспорта на встречу и обратно приготовлена машина, и Инес знает, где я буду сегодня, но я предпочитаю иметь ее при себе на случай чрезвычайной ситуации.

Мобильный телефон, которым я пользуюсь в этом месяце, лежит на кухонной стойке рядом с тем, который я уронила в кабинет Таланта. Я беру его, чтобы выбросить в мусорное ведро, нажимаю на рычаг, чтобы поднять крышку мусорного бака, но останавливаюсь. Я включаю мобильник, тусклый синий свет освещает маленький квадратный экран. Значок батареи мигает в углу. Я просматриваю журнал недавних вызовов, чтобы найти номер, с которого Талант звонил Инес в последний раз, когда разговаривал по телефону. Они говорили одиннадцать минут и пятьдесят восемь секунд. Другой активности нет.

Проблема этих телефонов-раскладушек в том, что технология устарела, а главный экран не защищен паролем. Если бы я не была так осторожна, он мог бы все увидеть. Я до сих пор не знаю, как отношусь к тому, что у Таланта есть номер Инес.

Вздрогнув, когда раздается стук в дверь, я закрываю крышку мусорного бака и захлопываю телефон. Водителям приказано никогда не подходить к двери, поэтому, если кто-то не погиб или на нас не напали, лучше бы это был не водитель, если он хочет сохранить свою работу. Паника от внезапного испуга охватывает меня в груди, и я бросаю сотовый телефон обратно на прилавок и дохожу до двери, когда незваный гость стучит во второй раз.

— Что это такое? — спрашиваю я, ожидая увидеть кого-то в черной водительской кепке.

Женщина из парка, все еще держа в руках тот же стакан, делает шаг назад и оскорбительно моргает. Когда я была без макияжа и босиком, она могла бы считать меня ровней себе, но сейчас я с макияжем и в высоких туфлях на шпильках, и она напугана. Получение одной и той же реакции от людей снова и снова через некоторое время надоедает.

Если бы все женщины осознали свою ценность, этот мир был бы совсем другим.

Даже ты, Мама-Собака.

Мама-Собака проводит рукой по своим вьющимся от природы волосам и поправляет хлопковый свитер. Улучшения невелики, но она достаточно храбра, чтобы посмотреть мне в глаза. Я отдам ей должное. Это больше, не у многих хватает смелости сделать такое.

— Похоже, ты собираешься уходить. Я рада, что вовремя застала тебя, — говорит она.

Я не говорю ни слова.

Она вскидывает руку и говорит.

— Такое случается, но ты оставила свою собаку на улице. Или она вышла наружу. Или, может быть, ты думала, что он был внутри, но это не так. За маленькими собаками трудно уследить. Я бы не хотела, чтобы он потерялся или был съеден койотом.

И действительно, из-за ее ног появляется Пес и проходит мимо меня внутрь, как будто он король замка.

Даже самцы собак имеют эго размером с Титаник.

Пес, познакомься с айсбергом.

— Видишь, он знает, куда идти, — с восхищением говорит Мама-Собака, — Если он заблудится, то это может стать его травмой.

— На самом деле, — отвечаю я, — Он не моя собака. Вы можете взять его, если вы так обеспокоены.

Она громко смеется, хлопая ладонью по бедру в драматической попытке включиться в шутку. Это не светская беседа.