В тяжелой колеснице грома

Гроза, на тьме воздушных крыл,

Как страшная гора несома,

Жмет воздух под собой, — и пыль

И понт кипят, летят волнами,

Древа вверх вержутся корнями,

Ревут брега и воет лес.

Средь тучных туч, раздранных с треском,

В тьме молнии багряным блеском

Чертят гремящих след колес.

И се, как ночь осення, темна,

Нахмурясь надо мной челом,

Хлябь пламенем расселась черна,

Сверкнул, взревел, ударил гром;

И своды потряслися звездны;

Стократно отгласились бездны,

Гул восшумел, и дождь и град,

Простерся синий дым полетом,

Дуб вспыхнул, холм стал водометом,

И капли радугой блестят.

Утихло дуновенье бурно,

Чуть слышен шум и серный смрад;

Пространство воздуха лазурно

И че́ла в злате гор горят.

Природе уж не страшны грозы,

Дыхают ароматом розы,

Пернатых раздается хор;

Зефиры легки, насекомы

Целуют злаков зыбки холмы,

И путник осклабляет взор.

Кто сей, который тучи гонит

По небу, как стада овнов,

И перстом быстры реки водит

Между гористых берегов?

Кто море очертил в пределы,

На шумны, яры волны белы

Незримы наложил бразды?

Чьим манием ветр вземлет крыла,

Стихиев засыпает сила,

Блеск в хаосе возник звезды?

И в миг единый миллионы

Кто дланию возжег планет?

О боже! се твои законы,

Твой взор миры творит, блюдет.

Как сталью камень сыплет искры,

Так от твоей струятся митры

В мрак солнцы средь безмерных мест.

Ты дхнешь — как прах, вновь сферы встанут;

Ты прервешь дух — как злак, увянут;

Твои следы суть бездны звезд.

О вы, безбожники! не чтущи

Всевышней власти над собой,

В развратных мыслях тех живущи,

Что случай всё творит слепой,

Что ум лишь ваш есть царь вселенной,

Взгляните в буйности надменной

На сей ревущий страшный мрак,

На те огнем блестящи реки, —

И верьте, дерзки человеки,

Что всё величье ваше — прах.

Но если вы и впрямь всемочны,

Почто ж вам грома трепетать?

Нет! гордости пути порочны

Бог правды должен наказать.

Где ваша мочь тогда, коварствы,

Вновь созданы цари и царствы,

Как рок на вас свой склонит перст?

Огонь и воды съединятся,

Земля и небо ополчатся,

И меч и лук сотрется в персть.

Но тот, кто почитает бога,

Надежду на него кладет,

Сей не боится время строга,

Как холм средь волн, не упадет.

Пусть зельна буря устремится,

Душой всех превзойти он тщится,

Бесстрашен, мужествен средь бед;

И под всесильным даже гневом,

Под зыблющим, падущим небом,

Благослови творца, уснет.

Труба величья сил верховных,

Вития бога и посол!

О гром! гроза духов тех гордых,

Кем колебался звезд престол!

Земли ты чрево растворяешь

И плодородьем мир венчаешь,

Но твой же может бросить тул

И жуплов тьмы на князя ада.

Встань! грянь! — и вслед его упада

По безднам возгрохочет гул.

Взглянь, Апеллес! взглянь в небеса!

В сумрачном облаке там,

Видишь, какая из лент полоса,

Огненна ткань блещет очам,

Склонясь над твоею главою

Дугою!

Пурпур, лазурь, злато, багрянец,

С зеленью тень, слиясь с серебром,

Чудный, отливный, блещущий глянец

Сыплют вокруг, тихим лучом

Зениц к утешенью сияют,

Пленяют!

Где красота, блеск разноцветных

Камней драгих, светлость порфир,

Прелести красок ярких, несметных,

Чем завсегда славится мир,

Чем могут монархи хвалиться,

Светиться?

О Апеллес! взявши орудье,

Кисти свои, дерзкой рукой

С разных цветов вмиг полукружье

Сделай, составь твердой чертой, —

Составь — и сзови зреть Афины

Картины.

Нет, изограф! — хоть превосходишь

Всех мастерством дивным твоим,

Вижу, что средств ты не находишь

С мастером в том спорить таким,

Чей взгляд всё один образует,

Рисует.

Только одно солнце лучами

В каплях дождя, в дол отразясь,

Может писать сими цветами,

В мраке и мгле вечно светясь.

Умей подражать ты ему,

Лей свет в тьму.

Зри, как оно лишь отвращает

Светлый свой взор с облака вспять,

Живость цветов вмиг исчезает,

Краски картин тмятся опять:

Беги ты такого труда

От стыда.

Может ли кто в свете небесном

Чтиться равно солнцу тому,

В сердце моем мрачном, телесном

Что, озарив тяжкую тьму,

Творит его радугой мира?

Пой, лира!

Бога воспой, смелым пареньем

Чистого внутрь сердца взноси

Дух мой к нему утренним пеньем,

Чтобы творец, вняв с небеси,

Влиял чувств моих в глубину

Тишину.

Светлая чтоб радуга мира,

В небе явясь в цвете зарей,

Стала в залог тихих дней мира,

К счастию всех царств и царей.

Он всех их один просветит,

Примирит.