Герой, который мной воспет,

Что счастья наделен рукою

И храбростью и красотою

В любви и в брани для побед!

Уже ты днесь не по фортуне,

По подвигам твоим почтен.

Едва оставил ты граждан,

Привязанных к тебе любовью,

Уж меч твой обагрился кровью

Противных россам персиян;

Но гордый враг простер лишь выю,

Ты подарил ему живот!

Екатеринины лучи

Умножил ты победой новой;

Славнее тем венец лавровый,

Что взял Петровы ты ключи.

В столетнем старце Дарий зрится,

А юный Александр в тебе!

О радость! се валят уж к нам

Слоны, богатством нагруженны,

Коврами Инда покровенны!

Народ по стогнам, по домам!

Сребро и золото лиется,

Как с неба благотворный дождь!

Но знай: как светлый метеор,

Так блеск триумфов пролетает;

Почти тогда ж и исчезает,

Коль скоро у́дивит он взор;

А добродетели святые,

Как в небе звезды, век горят.

Но кто перун небес несет

И вдохновен душой Беллоны,

Кому чертеж дают Платоны

И кротости кто вслед идет,

Тот может многими путями

Войти бессмертия во храм.

Из-за облак месяц красный

Встал и смотрится в реке,

Сквозь туман и мрак ужасный

Путник едет в челноке.

Блеск луны пред ним сверкает,

Он гребет сквозь волн и тьму;

Мысль веселье вображает,

Берег видится ему.

Но челнок вдруг погрузился,

Путник мрачну пьет волну;

Сколь ни силился, ни бился,

Камнем вниз пошел ко дну.

Се вид жизни скоротечной!

Сколь надежда нам ни льсти,

Все потонем в бездне вечной,

Дружба и любовь, прости!

Сидевша об руку царя

Чрез поприще на колеснице,

Державшего в своей деснице

С оливой гром, иль чрез моря

Протекшего в венце Нептуна,

Или с улыбкою Фортуна

Кому жемчужный нектар свой

Носила в чаше золотой —

Блажен! кто путь устлал цветами

И окурил алоем вкруг,

И лиры громкими струнами

Утешил, бранный славя дух.

Испытывал своих я сил

И пел могущих человеков;

А чтоб вдали грядущих веков

Ярчей их в мраке блеск светил

И я не осуждался б в лести,

Для прочности к их громкой чести

Примешивал я правды глас, —

Звучал моей трубой Парнас.

Но, ах! познал, познал я смертных,

Что и великие из них

Не могут снесть лучей небесных:

Мрачит бог света очи их.

Так пусть фортуны чада,

Возлегши на цветах,

Среди обилий сада,

Курений в облаках,

Наместо чиста злата,

Шумихи любят блеск;

Пусть лира таровата

Их умножает плеск, —

Я руки умываю

И лести не коснусь;

Власть сильных почитаю, —

Богов в них чтить боюсь.

Я славить мужа днесь избрал,

Который сшел с театра славы,

Который удержал те нравы,

Какими древний век блистал;

Не горд — и жизнь ведет простую,

Не лжив — и истину святую,

Внимая, исполняет сам;

Почтен от всех не по чинам;

Честь, в службе снисканну, свободой

Не расточил, а приобрел;

Он взглядом, мужеством, породой,

Заслугой, силою — орел.

Снискать я от него

Не льщусь ни хвал, ни уваженья;

Из одного благодаренья,

По чувству сердца моего,

Я песнь ему пою простую,

Ту вспоминая быль святую,

В его как богатырски дни,

Лет несколько назад, в тени

Премудрой той жены небесной,

Которой бодрый дух младой

Садил в Афинах сад прелестный,

И век катился золотой, —

Как мысль моя, подобно

Пчеле, полна отрад,

Шумливо, но не злобно

Облетывала сад

Предметов, ей любезных,

И, взяв с них сок и цвет,

Искусством струн священных

Преобращала в мед, —

Текли восторгов реки

Из чувств души моей;

Все были человеки

В стране счастливы сей.

На бурном видел я коне

В ристаньи моего героя;

С ним брат его, вся Троя,

Полк витязей являлись мне!

Их брони, шлемы позлащенны,

Как лесом, перьем осененны,

Мне тмили взор; а с копий их, с мечей

Сквозь пыль сверкал пожар лучей;

Прекрасных вслед Пентезилее

Строй дев их украшали чин;

Венцы Ахилла мой бодрее

Низал на дротик исполин.

Я зрел, как жилистой рукой

Он шесть коней на ипподроме

Вмиг осаждал в бегу; как в громе

Он, колесницы с гор бедрой

Своей препнув склоненье,

Минерву удержал в паденье;

Я зрел, как в дыме пред полком

Он, в ранах светел, бодр лицом,

В единоборстве хитр, проворен,

На огнескачущих волнах

Был в мрачной буре тих, спокоен,

Горела молния в очах.