Что мне, что мне суетиться,

Вьючить бремя должностей,

Если мир за то бранится,

Что иду прямой стезей?

Пусть другие работают,

Много мудрых есть господ:

И себя не забывают

И царям сулят доход.

Но я тем коль бесполезен,

Что горяч и в правде черт, —

Музам, женщинам любезен

Может пылкий быть Эрот.

Стану ныне с ним водиться,

Сладко есть и пить и спать;

Лучше, лучше мне лениться,

Чем злодеев наживать.

Полно быть в делах горячим,

Буду лишь у правды гость;

Тонким сделаюсь подьячим,

Растворю пошире горсть.

Утром раза три в неделю

С милой музой порезвлюсь;

Там опять пойду в постелю

И с женою обоймусь.

Геркулес пришел Данаю

Мимоходом навестить.

Я, сказал, тобой пылаю

(Он хотел с ней пошутить).

С важным взором и умильным,

Пламени в лице полна,

Вздумала с героем сильным

Также пошутить она.

Начала с ним разговоры,

Речь за речь и он повел;

Как-то встретились их взоры,

Нечувствительно он сел,

И меж тем как занялися

Так они шутя собой,

Где откуда ни взялися

Мальчиков крылатых строй;

Вкруг летали, шурмовали,

Над главами их паря,

И, подкравшись тихо, крали

Всё вокруг богатыря:

Тот унес, кряхтя, дубину,

Тот сайдак, тот страшный меч;

Стеребили кожу львину

Те с его могучих плеч.

Не могла не улыбнуться

Красота, как шлем сняла:

Не успел он оглянуться —

В шлеме страсть гнездо свила.

Когда бы было нам богатством

Возможно кратку жизнь продлить,

Не ставя ничего препятством,

Я стал бы золото копить.

Копил бы для того я злато,

Чтобы, как придет смерть сражать,

Тряхнуть карманом таровато

И жизнь у ней на откуп взять.

Но, ежели нельзя казною

Купить минуты ни одной,

Почто же злата нам алчбою

Так много наш смущать покой?

Не лучше ль в пиршествах приятных

С друзьями время проводить;

На ложах мягких, ароматных

Младым красавицам служить?

Белокурая Параша,

Сребро-розова лицом,

Коей мало в свете краше

Взором, сердцем и умом!

Ты, которой повторяет

Звучну арфу нежный глас,

Как Параша ударяет

В струны, утешая нас.

Встань, пойдем на луг широкой,

Мягкий, скатистый, к прудам;

Там под сенью древ далекой

Сядем, взглянем по струям:

Как, скользя по ним, сверкает

Луч от царских теремов,

Звезды, солнцы рассыпает

По теням между кустов.

Как за сребряной плотицей

Линь златой по дну бежит;

За прекрасною девицей,

За тобой, Амур летит.

Не в летний ль знойный день прохладный ветерок

В легчайшем сне на грудь мою приятно дует?

Не в злаке ли журчит хрустальный ручеек?

Иль милая в тени древес меня целует?

Нет! арфу слышу я: ее волшебный звук,

На розах дремлющий, согласьем тихоструйным,

Как эхо, мне вдали щекочет нежно слух;

Иль шумом будит вдруг вблизи меня перунным.

Так ты, подруга муз! лиешь мне твой восторг

Под быстрою рукой играющей хариты,

Когда ее чело венчает вкуса бог

И улыбаются любовию ланиты.

Как весело внимать, когда с тобой она

Поет про родину, отечество драгое,

И возвещает мне, как там цветет весна,

Как время катится в Казани золотое!

О колыбель моих первоначальных дней!

Невинности моей и юности обитель!

Когда я освещусь опять твоей зарей

И твой по-прежнему всегдашний буду житель?

Когда наследственны стада я буду зреть,

Вас, дубы камские, от времени почтенны!

По Волге между сел на парусах лететь

И гробы обнимать родителей священны?

Звучи, о арфа! ты всё о Казани мне!

Звучи, как Павел в ней явился благодатен!

Мила нам добра весть о нашей стороне:

Отечества и дым нам сладок и приятен.

Не сетуй, милая, со груди что твоей

Сронила невзначай ты цепи дорогие:

Милее вольности нет в свете для людей;

Оковы тягостны, хотя они златые.

Так наслаждайся ж здесь ты вольностью святой,

Свободною живя, как ветерок в полянке;

По рощам пролетай, кропися вод струей,

И, чем в Петрополе, будь счастливей на Званке.

А если и тебе под бремя чьих оков

Подвергнуться велит когда-либо природа,

Смотри, чтоб их плела любовь лишь из цветов:

Приятней этот плен, чем самая свобода.