Вошед в шалаш мой торопливо,

Я вижу: мальчик в нем сидит,

И в уголку кремнем в огниво,

Мне чудилось, звучит,

Рекою искры упадали

Из рук его, во тьме горя,

И розы по лицу блистали,

Как утрення заря.

Одна тут искра отделилась

И на мою упала грудь,

Мне в сердце, в душу заронилась:

Не смела я дохнуть.

Стояла бездыханна, млела

И с места не могла ступить;

Уйти хотела, не умела, —

Не то ль зовут любить?

Люблю! —кого? — сама не знаю.

Исчез меня прельстивший сон;

Но я с тех пор, с тех пор страдаю,

Как бросил искру он.

Тоскует сердце! Дай мне руку,

Почувствуй пламень сей мечты.

Виновна ль я? Прерви мне муку:

Любезен, мил мне ты.

Хвала всевышнему владыке!

Великость он явил свою:

Вельмож меня поставил в лике,

Да чудеса его пою.

Пришли, пришли те дни святые,

Да правый суд я покажу,

Колеблемы столпы земные

Законом божьим утвержу.

Скажу я грешным: не грешите;

Надменным: не вздымайте рог,

В безумии не клевещите,

Несправедлив что будто бог.

От запада и от востока,

От гор, пустыней и морей

Нет человека без порока,

Без слабостей и без страстей.

Но бог есть судия единый,

Владыка и правитель всех;

Он сих возводит на вершины,

А понижает долу тех.

Вина багряна чаша цельна,

Из коей сладки перлы бьют,

В его руке всем растворенна;

Но дрожди грешники пиют.

От арфы радость да прольется

В хваление тебе, мой бог!

Неправых выя да согнется,

А правых вознесется рог!

Ночь лишь седьмую

Мрачного трона

Степень прешла,

С росска Сиона

Звезду златую

Смерть сорвала.

Луч, покатяся

С синего неба,

В бездне погас!

Утрення, ясна,

Тень золотая!

Краток твой блеск.

Ольга прекрасна,

Ольга драгая!

Тень твой был век.

Что твое утро

В вечности целой?

Меней, чем миг!

Юная роза

Лишь развернула

Алый шипок,

Вдруг от мороза

В лоне уснула,

Свянул цветок.

Так и с царевной:

Нет уж в ней жизни,

Смерть на челе!

К отчему лону,

К матери нежной,

К братьям, сестрам,

К скипетру, трону,

К бабке любезной,

К верным рабам,

Милый младенец!

Ты уж с улыбкой

Рук не прострешь.

Лик полутонный,

Тихое пенье,

Мрачность одежд,

Вздохи и стоны,

Слезно теченье,

В дыме блеск свеч,

Норда царицы

Бледность, безмолвье, —

Страшный позор!

Где вы стеснились?

Что окружили?

Чей видим труп?

Иль вы забылись,

В гроб положили

Спящего тут

Ангела в теле? —

Ольга прекрасна

Ангел был наш.

Вижу в сиянье

Грады эфира,

Солнцы кругом!

Вижу собранье

Горнего мира;

Ангелов сонм,

Руки простерши,

Ольгу приемлют

В светлый свой полк.

Вижу блаженну

Чистую душу

Всю из огня,

В свет облеченну!

В райскую кущу

Идет дитя;

Зрит на Россию,

Зрит на Петрополь,

Зрит на родных.

Зрит на пииту,

Жизнь и успенье

Кто ее пел,

Чей в умиленье

Дождь на ланиту

Искрой летел;

Слышит звук лиры,

Томные гласы

Песни моей.

Мира содетель,

Святость и прочность

Царства суть чьи!

Коль добродетель

И непорочность

Слуги твои,

Коих ко смертным

Ты посылаешь

Стражами быть, —

Даждь, да над нами

Ольги блаженной

Плавает дух;

Чтоб, как очами,

Над полвселенной

Неба сей друг

Зрел нас звездами,

Дланью багряной

Сыпал к нам свет.

Племя Петрово,

Екатерины

Здравьем чело,

Сень бы Лаврова,

Мирные крины —

Всё нам цвело;

Дни бы златые,

Сребряны росы

С облак лились.

Не было б царства

В свете другого

Счастливей нас;

Яда коварства,

Равенства злого,

Буйства зараз,

Вольности мнимой,

Ангел хранитель,

Нас ты избавь!

И средь эфира,

В дебри тьмозвездной,

В райской тиши,

Где днесь Пленира,

Друг мой любезный,

Сердца, души

В ней половину,

Гений России,

Призри мою!