Прочь буйна чернь, непросвещенна

И презираемая мной!

Прострись вкруг тишина священна!

Пленил меня восторг святой!

Высоку песнь и дерзновенну,

Неслыханну и не внушенну,

Я слабым смертным днесь пою:

Всяк преклони главу свою.

Сидят на тронах возвышенны

Над всей вселенною цари,

Ужасной стражей окруженны,

Подъемля скиптры, судят при.

Но бог есть вышний и над ними;

Блистая молньями своими,

Он сверг Гигантов с горних мест

И перстом водит хоры звезд.

Пусть занял юными древами

Тот область целую под сад;

Тот горд породою, чинами;

Пред тем полки рабов стоят;

А сей звучит трубой военной.

Но в урне рока неизмерной,

Кто мал и кто велик, забвен:

Своим всяк жребьем наделен.

Когда меч острый, обнаженный

Злодея над главой висит,

Обилием отягощенный

Его стол вкусный не прельстит;

Ни нежной цитры глас звенящий,

Ни птиц весенних хор гремящий

Уж чувств его не усладят

И крепка сна не возвратят.

Сон сладостный не презирает

Ни хижин бедных поселян,

Ниже дубрав не убегает,

Ни низменных, ни тихих стран,

На коих по колосьям нивы

Под тенью облаков игривый

Перебирается зефир,

Где царствует покой и мир.

Кто хочет только, что лишь нужно,

Тот не заботится никак,

Что море взволновалось бурно;

Что, огненный вращая зрак,

Медведица нисходит в бездны;

Что лев, на свод несяся звездный,

От гривы сыплет вкруг лучи;

Что блещет молния в ночи.

Не беспокоится, что градом

На холмах виноград побит;

Что проливных дождей упадом

Надежда, цвет полей, не льстит;

Что жрет и мраз и зной жестокий

Поля, леса; а там в глубоки

Моря отломки гор валят

И рыб в жилищах их теснят.

Здесь тонут зиждущих плотину

Работников и зодчих тьма,

Затем что стали властелину

На суше скучны терема.

Но и средь волн в чертоги входит

Страх, грусть и там вельмож находит,

Рой скук за кораблем жужжит

И вслед за всадником летит.

Когда ни мраморы прекрасны

Не утоляют скорби мне,

Ни пурпур, что, как облак ясный,

На светлой блещет вышине;

Ни грозды, соком наполненны,

Ни вина, вкусом драгоценны,

Ни благовонья аромат

Минуты жизни не продлят.

Почто ж великолепьем пышным,

Удобным зависть возрождать,

По новым чертежам отличным

Огромны зданья созидать?

Почто спокойну жизнь, свободну,

Мне всем приятну, всем довольну,

И сельский домик мой — желать

На светлый блеск двора менять?

Блажен! —кто, удалясь от дел,

Подобно смертным первородным,

Орет отеческий удел

Не откупным трудом — свободным,

На собственных своих волах;

Кого ужасный глас, от сна

На брань, трубы не возбуждает,

Морская не страшит волна,

В суд ябеда не призывает,

И господам не бьет челом.

Но садит он в саду своем

Кусты и овощи цветущи;

Иль диких древ, кривым ножом

Обрезав пни, и плод дающи

Черенья прививает к ним;

Иль зрит вдали ходящий скот

Рычащий в вьющихся долинах;

Иль перечищенную льет

И прячет патоку в кувшинах,

Или стрижет своих овец.

Но осень как главу в полях,

Гордясь, с плодами возвышает —

Как рад! что рвет их на ветвях,

Привитых им, — и посвящает

Дар богу, пурпура красней.

На бреге ли в траве густой,

Под дуб ли древний он ложится, —

В лесу гам птиц, с скалы крутой

Журча к нему ручей стремится,

И всё наводит сладкий сон.

Когда ж гремящий в тучах бог

Покроет землю всю снегами,

Зверей он ищет след и лог;

Там зайца гонит, травит псами,

Здесь ловит волка в тенета.

Иль тонкие в гумнах силки

На куропаток расставляет,

На рябчиков в кустах пружки, —

О, коль приятну получает

Награду за свои труды!

Но будет ли любовь при том

Со прелестьми ее забыта,

Когда прекрасная лицом

Хозяйка мила, домовита,

Печется о его детях?

Как ею — русских честных жен

По древнему обыкновенью —

Весь быт, хозяйский снаряжен:

Дом тепл, чист, светл, и к возвращенью

С охоты мужа стол накрыт.

Бутылка доброго вина,

Впрок пива русского варена,

С гренками коновка полна,

Из коей клубом лезет пена,

И стол обеденный готов.

Горшок горячих, добрых щей

Копченый окорок под дымом;

Обсаженный семьей моей,

Средь коей сам я господином,

И тут-то вкусен мне обед!

А как жаркой еще баран

Младой, к Петрову дню блюденный,

Капусты сочныя кочан,

Пирог, груздями начиненный,

И несколько молочных блюд, —

Тогда-то устрицы, го-гу,

Всех мушелей заморских грузы,

Лягушки, фрикасе, рагу,

Чем окормляют нас французы,

И уж ничто не вкусно мне.

Меж тем приятно из окна

Зреть карду с тучными волами;

Кобыл, коров, овец полна,

Двор резвыми кишит рабами, —

Как весел таковой обед!

Так откупщик вчерась судил,

Сбираясь быть поселянином;

Но правежом долги лишь сбрил,

Остался паки мещанином,

А ныне деньги отдал в рост.