– Поезд, – догадался я.
Детали мозаики становились на свои места.
– Точно, поезд. Они испугались, ведь ты славишься своим профессионализмом и решили убрать тебя под видом очередной террористической атаки живых теней.
– Целью был я?
– Странно, что ты сразу не понял этого. Все бы получилось, если бы Гедеон не поторопился и не отправил бы тебя так скоро. Не было подробного брифинга, не было недель подготовки. Тебя просто вызвали в его кабинет и в тот же день дали билет на поезд...
– В ордене еще один «крот», – осенило меня, – кто-то из приближенных Папы.
– Им слили информацию о том, что ты едешь в карете до Даверо. Однако они успели тебя перехватить только в поезде, в Хайвеле. Живые тени наскоро сколотили оперативную группу и отправили ее на перехват.
Я вспомнил двух парней, путешествующих со мной в одном вагоне. Лерво и Кальна. Тогда еще я подумал, что Кальн сильно на меня похож, словно мы являемся братьями, а после именно на него полезли живые тени в попытке убить. Если бы я не заступился, подросток был бы мертв. Может, они перепутали нас? Видимо, у них было мое примерное описание, однако террористы ошиблись и напали на другого человека, внешне похожего на меня. Скорее всего, так и произошло.
А еще Гренн знал, что в вагоне-ресторане, я обычно сижу у барной стойки, и террористы полезли туда в первую очередь. Полезли и наткнулись на Кальна. Также они наведались в вагон номер два, то есть в тот, где я занимал место, согласно билету. Помню бледное лицо напуганной старушки, которой я помогал нести вещи. Хорошо, что она не пострадала.
И как же я не сложил два и два и не понял, кто был настоящей целью агрессоров?
– Как же тебе везло! – разглагольствовал тем временем Гренн. Дуло пистолета все еще было направлено на меня, поэтому не стоило совершать резких движений. – В твоем поезде находился отряд Бешеных Псов. Ты ехал, как у Хранителя за пазухой. Вояки помогли отразить нападение живых теней, и ты благополучно добрался до Марбурга. Целым и невредимым.
– Я помню, как ты удивился, когда увидел меня в этом доме. Словно... Словно не ожидал, что я доберусь до нашей штаб-квартиры...
– Да, – подтвердил предатель. – Я уже похоронил тебя и спокойно занимался своими делами – готовил каркаде, читал утреннюю газету. Твой приход стал полной неожиданностью, и я запаниковал. Решил, что ты, Эван, рано или поздно узнаешь о том, что я помогаю живым теням и задумал отравить тебя.
– Отравить?
– Тот каркаде, который я сделал для тебя. В нем была ударная доза рицина. В то время как ты отдыхал в комнате, я достал из своих запасов бобы клещевины, размял их в ступке и щедро добавил в напиток. Думаю, ты бы откинулся в течение нескольких часов и сам бы не понял от чего. Однако к моему каркаде ты даже не притронулся. Тебе вновь повезло!
– Помимо того, что ты предатель, еще и отравитель, – констатировал я.
– Настоящий гад, – вставила Ильза.
– А ты помалкивай, – вспылил Гренн. На его лбу выступили крупные капли липкого пота, похожие на утреннюю росу.
– Почему же меня не убрали еще до того, как я переступил порог университета?
– Главный принял другое решение, – ответил напарник. – Он подумал, что твое присутствие не опасно для планов живых теней. Более того, он позволил тебе под маской студента вести дело, уверенный, что ты ни к чему не придешь. А еще... С твоей смертью Папа бы все равно отправил кого-нибудь другого или же действовал иначе, более глобально. Главный запретил мне всячески вредить тебе и препятствовать делу, однако наказал докладывать ему обо всех твоих действиях.
– Да кто этот «главный»? – прорычал я.
– Это уже не важно. Я все равно труп, и ты тоже. Мы с тобой два мертвеца, думающих о том, что еще живы и сможем что-то изменить. Разница в том, что я смирился с судьбой, а ты продолжаешь барахтаться в потоке дерьма, надеясь, что он когда-нибудь закончится.
– О чем ты вообще? Что ты несешь? Послушай себя, Гренн! Мы можем все переиграть. Расскажи все, что знаешь, и наши люди немедленно накроют всю верхушку заговорщиков. А потом примутся за последователей. Так было с Lux Veritatis, и повторится с живыми тенями.
Напарник снова расхохотался. Смех вышел обреченным. Так смеется взрослый над маленьким неразумным ребенком.
– Ты не понимаешь масштабов заговора, потому и судишь поверхностно. Это не маленькая язвочка, которую не составит труда излечить. Это гигантский паук, раскинувший мохнатые лапы по всей Большой Земле. Огромная фиолетовая клякса на чистом белоснежном теле Салии. Ее эпицентр, конечно, здесь, в Марбурге, но влияние по всему материку настолько велико, что ни орден, ни Красные Плащи, ни король, ни тайная полиция не смогут одолеть всех злоумышленников.
Я сжал зубы. Мои руки были слегка приподняты, чтобы Гренн видел, что я безоружен. Однако последние фразы горе-напарника вызвали порыв злости, вывели из равновесия. Я опустил руки и шагнул навстречу вооруженному преступнику. Тот попятился. На лице Гренна отразилось изумление, но предатель быстро спохватился и вновь перехватил рукоять пистолета, показывая этим жестом, чтобы я не приближался.
– И ты выбрал путь предателя и отравителя, – заключил я. Помимо злости появилась досада от того, что мы из одной организации, от того, что этого человека я считал верным боевым товарищем. – Жертвы террористов и на твоей совести, Гренн. Ты не мастерил бомбы, не подбрасывал их в карету графа в Гарнере, но ты виновен не меньше. Будучи защитником Салии, ты прикрывал экстремистов и всячески им содействовал, мешал правосудию. И как же я сразу не заподозрил такую мразь, как ты!
– Замол...
– Что? Стало стыдно?
Гренн поднял пистолет выше. Рука его мелко дрожала, отчего казалось, будто на ствол цвета воронова крыла напал приступ тремора. Я отчетливо видел, как капли пота набухли на смуглой коже лба и висков трувийца. Увидел, как заходил ходуном его подбородок, и понял, что попал в точку. Потому продолжал гнуть свою линию.
– Сколько они тебе дали монет в обмен на сотрудничество? Сколько стоит наша Родина? Или они просто угрожали тебе расправой, а? Ответь мне!
Только Гренн раскрыл рот, как наше внимание привлек шум на улице. Сначала скрипел снег под колесами кареты, затем она остановилась на дороге аккурат возле дома. На том самом месте, куда довез меня великан.
– Что это? – прошептал я. – Ты сдал меня?
– Они сказали, что если ты что-то узнаешь или заподозришь – немедленно сообщить им, – извиняющимся тоном сказал Гренн. – У меня не было выбора. Когда ты ввалился в дом и сказал, что вычислишь главного, я решил дать сигнал живым теням.
– Как ты это сделал? – все еще не веря, спросил я. – Ты не выходил из дома? Как ты мог...
Догадка пришла сама собой. И прежде, чем я успел ее озвучить, напарник сам заговорил.
– Я вышел подышать свежим воздухом, и обмотал ручку входной двери черной лентой. За домом постоянно смотрит наблюдатель, следит за нашими передвижениями. Лента означает, что тебя пора убрать.
– Эван, что нам делать? – жалобно пропищала Ильза.
Я даже не посмотрел на нее, не отрывал немигающего взора от Гренна.
– Они окружают дом, – продолжал напарник, – и с минуты на минуту ворвутся внутрь.
Его голос обрел новый оттенок, плаксивый. К нему примешалось искреннее сожаление.
– Прости меня, – простонал агент ордена. Из его глаз потоком брызнули слезы, но, казалось, предатель не замечал этого. – Я виноват перед всеми, я просто трус и ничтожество... В этом ты прав. Беги отсюда!
– Гренн, я...
– Беги немедленно! И да поможет тебе Хранитель.
Он внезапно развернул пистолет и вложил ствол себе в рот, направив его вертикально вверх. Палец без малейших колебаний нажал на курок, оглушительно рявкнул выстрел. Звук сотряс стены дома, рикошетом отлетел от них и заметался испуганным призраком по тесной комнате. Ильза прикрыла ладошкой глаза и отвернулась, чтобы не видеть осколки черепной кости, волос и кусочки мозга, разметавшиеся по проходному коридору.
