Марси, оживленная каким-то гадким садистом, чуть наклонила голову. Как будто откликнулась на свое имя. Она выпрямилась, подалась вперед и... побежала с истошным воплем.
Совсем сбитый с толку, я выставил перед собой меч, почему-то решив, что он собран в трость. Кровавая Луна туманила голову. Я просто хотел оттолкнуть ее, а в итоге продырявил погибшего агента Меча и Короны. Лезвие вошло вперед, нанизав зомби, как муху на иглу.
Она завизжала и попыталась дотянуться рукой. Я уперся подошвой сапога в набалдашник меча и надавил, выпустив из рук оружие и разрывая дистанцию. Марси отступила назад, с легкостью вытащила меч, бросив на пол, и вновь прыгнула. Уклоняясь от когтистой руки, я повалился на пятую точку и закрыл лицо, понимая, что это конец. Слишком уж обескуражила меня новость о смерти подруги. Я был не собран и за это поплатился поражением.
– Стой! – крикнул Кир.
Занесшая для атаки руку, Марси замерла. Она была так близко, что я видел каждую глубокую пору на бледной, сморщенной коже. Изумрудный огонь в глазах посветлел, приобретая салатовый оттенок.
– Отойди! – приказал товарищ, и зомби послушалась.
– Кир! – не веря глазам, взревел я. – Так это ты некромант! Это ты поднял этих покойников!
Я не спрашивал, утверждал.
Кровавая Луна подняла гнев из самых недр организма, собрала ярость из каждой клеточки тела. И все это бурлило во мне и вскипало, точно вода в нагретой миске.
– Давай успокоимся, Эван, – предложил Кир.
Но я уже рассвирепел. Подошел к мечу, схватил его и быстро направился к студенту. Багровая пелена, будто шторой, опустилась на глаза, и мною овладело жгучее желание расправиться с некромантом.
Тот поднял руку и шевельнул пальцами. В ответ на это движение Марси оживилась и встала между нами.
– Немедленно убери ее! – прорычал я, остановившись.
– Сначала пообещай, что не тронешь меня, – пропищал Кир испугано.
Я хотел обойти Марси, но зомби снова преградила путь.
– Нецис и все его твари! Убери это тело!
– Сначала пообещай.
Я глубоко вздохнул несколько раз. От мертвецов исходил легкий смрад, а от бывшей напарницы неприятный запах чувствовался сильнее. Немного успокоился. Гнев никуда не улетучился, просто принял рациональную форму. Тому способствовал долгий опыт, наработанный на службе в ордене. Кровавая Луна буравила тяжелым взором, но я приказал импульсивным эмоциям утихнуть.
– Обещаю, что не трону тебя, – протянул я и попросил, теперь уже вежливо, – убери ее, пожалуйста.
– Ты знаешь ее? – поинтересовался Кир, отодвигая зомби подальше.
– Да, но это не важно. Есть тряпка?
– Что? – заколебался Кир. – А! Есть платок.
– Пойдет.
Я тщательно вытер лезвие от мертвечины, отбросил испачканную ткань за саркофаг, поднял ножны со следами от зубов и воссоединил трость.
– Мне очень жаль, – пролепетал студент. Он стоял в скорбной позе, хрустя костяшками пальцев от волнения. – Все это крайне неудобно. Ты знаком с этой женщиной и едва не...
– Если бы не дал обещание, то уже бы врезал тебе по зубам, – рявкнул я. – Есть место, где мы можем поговорить?
– Д-да, идем со мной.
Кир поманил Марси, однако я вмешался:
– Оставь ее здесь. Не хочу видеть ее такой.
Мы двигались по коридору, ведущему вглубь склепа, парень боязливо оглядывался. Было видно, что в его голове роится много вопросов. С особым любопытством Кир поглядывал на трость. Держу пари, он даже не подозревал, что в ней прячется клинок.
Мы прошли череду однообразных комнат. Склеп оказался гораздо больше, чем я ожидал. Миновав десятки саркофагов и стоек с урнами, мы очутились в небольшом помещении. Оглядев его, я почувствовал, как во рту все пересохло.
– Что ты тут делал? – спросил я. – Вызывал Нециса?
На полу мелом был нарисован знак, похожий на три звезды, впаянных друг в друга. В стороны расходились дугообразные лучи, и кончик каждого украшает свеча. В центре лежит книга. Толстый томик, написанный явно не на общем языке.
– Конечно, нет, – смутился Кир и быстро проговорил: – мне нужно убрать мертвецов обратно. Вернусь через несколько минут.
– Я не собираюсь оставаться наедине с этим, – я покосился в сторону рисунка.
– Тебе здесь ничего не угрожает, – заверил собеседник. – Главное, ничего не трогай. Я пошел.
– Давай пулей.
Когда Кир удалился, я прислонил к стене трость, сам оперся о шершавую поверхность, пытаясь унять крупную дрожь. Марси мертва. Глупо было расчитывать на другой исход, но я надеялся. Верил в глубине души, что ее пленили и держат под замком. Отмахивался от голоса разума, идя на поводу у чувств.
«Ты помнишь, что было в последний раз, когда взошла Кровавая Луна? – спрашивал внутренний голос. – Помнишь горький вкус полыни на языке? Помнишь ли ту безвыходную ярость, которая тебя охватила? Ее не смогла остудить даже холодная вода в Заповедном Пруду. В том самом, где ты чуть впервые не убил человека в возрасте пятнадцати лет...»
– Замолчи, – коротко приказал я внутреннему голосу.
Багровая пелена вновь проступила, но я обуздал ее. Следовало чем-нибудь занять себя, иначе я сойду здесь с ума.
Меня порядком раздражали дурацкие свечи. Я вышел в коридор, отыскал рубильник по проводам, идущим вдоль стен, и активировал шар в комнате с рисунком. Затем возвратился и поочередно задул проклятые огоньки на кончиках восковых фитилей.
В центр фигуры я не заходил и не прикасался к лучам. Даже не наступил на них ни разу.
Подумать только! Кир – некромант. Я переживал, что зомби угрожают ему, а он сам дергает за ниточки, заставляя кукол плясать. Зачем же он натравил на меня марионеток? Или это все просто досадное недоразумение? До разговора я не спешил делать поспешных выводов.
Вспомнились похороны Илая. Я смотрел на вершину холма, на здание склепа, и молил Хранителя, чтобы Марси там не оказалось. Все вышло иначе.
Кира не было весьма продолжительное время. И когда он вошел в комнату, я сидел в дальнем углу, уронив голову на руки.
– Ты как? – участливо поинтересовался он.
– Нормально.
– Я все прибрал. Мертвецы в гробницах, следов сражения не осталось, – сообщил он. – Когда сторож наведается с утра, он не заметит изменений.
Поднимаю глаза.
– Рассказывай все по порядку. Кто ты такой и что за ритуал ты проводил? – потребовал я.
– Сначала я хотел узнать...
– Заткнись! – рявкнул я. – Мне нужна правда от тебя, чтобы я знал, какие меры мне предпринять.
Кажется, Кир слегка перетрусил от такого поворота. Он сел напротив меня, сполз по стене и со вздохом начал:
– С самого детства я замечал в себе необычные способности. Когда при мне умирало животное, я видел, как от тела отходит душа. Она похожа на голубоватую нить, тонкую и вьющуюся. Я слышал голоса мертвых, а ночью просыпался от того, что кто-то стоит в моей комнате и смотрит на меня, испуганного ребенка, остекленевшими глазами. Уже тогда я понимал, что меня сочтут сумасшедшим, если прознают об этих странностях, потому тщательно скрывал ото всех свои видения.
Студент замолчал, посмотрел на меня, старясь угадать реакцию собеседника.
– В нашем доме на стене висело генеалогическое древо. Отец знал каждого члена семьи вплоть до девятого колена и с особым трепетом относился к истории рода. В родословной отсутствовало имя прапрабабушки. И как-то во время ужина я спросил его, почему о ней нет никакого упоминания. Отец сурово произнес: «Я скажу тебе это всего один раз, потому что ты заслуживаешь знать правду. Твоя прапрабабушка была ведьмой, грязным некромантом, позором нашего рода!» Больше мы не поднимали эту тему, но в тот вечер я впервые задумался о том, что во мне проявились ее гены. Отец в то время уже стал заведовать хирургией в трувийской больнице, и когда я высказал желание стать врачом, он обрадовался и уже на следующей неделе отправил весточку в Марбург с просьбой взять сына на обучение. Университет согласился принять меня по окончании школы. Голову занимали дурные мысли. Больше всего я боялся, что отец узнает о нежеланном даре и сотрет имя сына из генеалогического древа. К тому же, общение с мертвыми – прямая противоположность медицине. Я так считал долгое время и пытался избавиться от своих мерзких способностей, пока не осознал следующее, – Кир придвинулся ближе, горя желанием поведать о своем открытии, – некромантия может дополнить лечение болезней. Необходимо понять смерть, прежде чем спасать жизнь, понимаешь?
