В той беседке сидела девушка. Высокая, стройная, держит осанку. Одета в легкое ситцевое платье розовых тонов, пышную гриву темных волос украшают заколки в виде бабочек. Нога, закинутая на ногу, абсолютно боса.
И именно приметив отсутствие обуви, я замедлил шаг, пока вовсе не остановился. Эти обнаженные ступни с ровными пальчиками, приковали к себе взгляд. Еще до конца не осознавая что делаю, разворачиваюсь и иду по направлению к девушке, притягиваясь как железные опилки к магниту.
Она тасовала толстую колоду карт, состоящую не менее чем из ста двадцати карточек. Лицо закрыто волосами, и рассмотреть его мне удалось, когда девушка обернулась на звук шагов. Красивое, похожее на выточенный лик скульптуры. Гладкая кожа без единой морщинки кажется бескровной. Тонкие брови обрамляли невообразимо большие глаза цвета свежей корочки льда. Они светились вспышкой голубых оттенков в зеленом ободке, проходящем по наружному краю радужки. Таких больших и выразительных глаз я никогда не видел.
Я уловил запах белой фрезии и персика с нотками ежевики. Чудесная смесь. Мне определенно нравятся ее духи.
– Красавица, а не холодно тебе без туфель? – промолвил я. – Лето закончилось, можешь простудиться.
Пальцы, тасующие колоду, замерли.
– Это ведь не игральные карты, верно?
– Верно, гадальные – осторожно ответила она и прищурилась. – Не слишком ли ты беспокоишься о человеке, которого не знаешь?
– Печально осознавать, что мы живем в мире, где забота о незнакомом человеке, воспринимается им, как какой-то подвох, – вздохнул я, без приглашения плюхнувшись на другой конец скамьи. – Может, погадаешь мне? Интересно узнать свою судьбу.
Бледные щечки девушки налились румянцем от предложения, но губки стянулись в линию, и та жалобно выдавила:
– Я бы с радостью, да только пока не до конца освоила все аспекты гадания. Там невероятно много комбинаций и правил тасования. Меня обучает дядя, он потомственный шаман, но я не очень хорошая ученица. Так что как-нибудь в другой раз... Ты, кстати, не представился.
– Меня зовут Эван.
– А я – Мадлен. Очень приятно познакомиться.
– И все-таки... Почему ты не носишь обувь?
– Не знаю, – легкое пожатие плеч. – Я и дома хожу босой. Привычка, наверное. Глупая, правда?
– Что ты? Нисколько.
Мне понравилось, что Мадлен такая живая и общительная. Возникший между нами барьер недоверчивой подозрительности растаял, подобно снежинке на тлеющих углях костра. Хотелось бы, правда, взглянуть на ее улыбку...
– Только не говори, что веришь в эту ерунду, – промолвила она, кивнув на колоду.
– Ерунду? Как ты можешь предсказывать судьбу, если не веришь, что карты работают?
Признаюсь, девушке удалось меня удивить.
– Это просто хобби, а не работа, – легкое пожатие плеч. – Я подумала – будет забавно развлекать друзей. Но считаю ритуал гадания полной ерундой. Карточки из картона не знают будущего и не заглядывают в прошлое. И уж тем более не в силах изменить настоящее.
– Возможно, они способны слегка повлиять на грядущие события, – поразмыслив, выдал я. – Моряк, которому предсказали участь утопленника, уйдет со службы, отказавшись от плавания на корабле. А если судно захватят пираты, то, выходит, сила карт спасла жизнь человеку.
– А если, – подхватила Мадлен, – потеряв любимую работу, моряк напьется с горя в первой же попавшейся забегаловке, и утонет в тарелке с супом. Рухнет без сознания лицом в жижу.
– То есть ты все-таки веришь в силу карт?
Она несколько секунд молчала, переваривая услышанное. Потом шутливо надула губки и хлопнула меня ладошкой по плечу.
– Эй! Хватит! – выражение детской обиды сменила улыбка. Красивая и искренняя. Именно такой я и добивался. – Все равно это недоказуемо.
– Тут я спорить не стану.
Возникла пауза. Обычно при общении с девушками я болтаю без умолку, а наступившая тишина – верный признак нервозности. Признаться, Мадлен понравилась мне больше, чем я думал.
По коридорчикам прогуливались студенты. Некоторые из них только получили учебники, и теперь с трудом тащили тяжелые свертки в свои комнаты. Худая девочка в серо-синем облачении – уже надела форму университета – свернула в дворик и замерла, увидев нас в беседке. Стиснула прижатый к груди толстый томик атласа «Анатомии представителей Салии», скрипнула зубами в мимолетном порыве возмущения. Видимо, мы заняли беседку, в которой примерная студентка занимается зубрежкой, и той придется искать новое место.
– Интересно, какой он? – произнесла Мадлен.
Я оторвался от созерцания уходящей студентки и проследил за взглядом собеседницы. Взор устремлен к верхушке самой высокой башни университета. Туда, где скрыт Кристалл.
– Не знаю. Мне он представляется небольшим, светящимся, идеально отполированным. До зеркального блеска. И если посмотреть в одну из граней, то можно увидеть собственное лицо.
– Мне тоже, – серьезно кивнула девушка. – Как думаешь...
Мадлен смолкла.
– Что?
– Ладно, забудь, Эван, дурацкая мысль.
– Нет, продолжай, – настаивал я.
– Как думаешь, смогли бы мы пробраться туда и взглянуть на артефакт хоть одним глазком?
Девушка повернулась ко мне. Голубые глаза заблестели от азарта, а в глубине радужки плясали крохотные бесы – прислужники Нециса.
– Мысль и вправду весьма не дурна, но идея ужасная, – сообщил я. – Профессор Гарлоу отчислит нас обоих, если поймает с поличным.
– Да брось! Я видела, как ты поцапался с Алдо. Если не испугался великана, то и в башню проникнуть – раз плюнуть.
Я не стал говорить, что не знал, что тот возглавляет банду местных хулиганов. Во-первых, нет смысла оправдываться перед каждым встречным за свои поступки, во-вторых, не хотелось развеять иллюзию храбрости перед симпатичной девушкой.
И я не хотел думать, какая причина в приоритете.
– Давай потом об этом поговорим.
Мадлен вскочила, забрала колоду и напоследок сказала:
– Меня уже подруги заждались.
– Ты обещала мне погадать, – напомнил я.
Она убежала, оставив в одиночестве со своими мыслями. Последние крутились в голове со скоростью безумного урагана, вдохновленные возможностью новой встречи с красавицей. И все же Мадлен удалось задуманное: теперь я тоже хотел взглянуть на Кристалл. Хоть одним глазком...
Вечером в университете было жутковато.
Еще пребывая в поисках кабинета секретаря, я заметил интересную особенность в картинах, висящих на стенах коридоров. На каждой пятой в той или иной форме изображен осветительный предмет. Это могла быть стеклянная лампада в руках девушки, накрывающей стол для романтического ужина, или солнце, встающее из-за горизонта над пашней, где трудятся крестьяне, или свеча на подоконнике рядом с верным псом, ожидающим прибытия хозяина...
Поначалу меня это забавляло, но сейчас, когда я спешил в свою комнату, смог разгадать этот ребус. Лампы в коридорах отсутствовали, но эти осветительные приборы каким-то образом давали свет и тепло. Тускло мерцали, либо, наоборот, горели неистовым огнем.
Комендантский час уже наступил, а я слегка заплутал в переходах университета. Не хотелось бы нарваться на дежурного и найти неприятностей на свою голову.
Нам выдали форму. Серый свитер с синими полосками, тянущимися от плеч до рукавов, брюки с тем же декором и мокасины из искусственной кожи. Просто и со вкусом.
Я завернул за очередной угол и попал в широкий коридор длиной в сотню ярдов. На днях изучал карту университета и теперь постарался воспроизвести ее в своем сознании. Потому сразу определил, что попал в нужную рекреацию и нахожусь на верном пути. Да, заблудиться здесь проще, чем в Шумном лесу. Придется какое-то время пообвыкнутьсяся, чтобы достойно ориентироваться.
Я двинулся по правой стороне.
На многих картинах были изображены исторические события. Вот выжженная земля в котловане Пустоши, где тот победил Горного Великана, посередине места сражения много крови и острие копья – один из артефактов, наподобие Кристалла. На другом полотне умелый художник изобразил группу членов ордена Грифона, или грифонцев, которые врываются в помещение, наполненное людьми в белых масках. Именно там, в невзрачной мастерской, была в свое время обнаружена база Lux Veritatis. Главарей террористов перебили без суда и следствия, и мир вздохнул с облегчением и принялся зализывать раны после череды ужасных взрывов и захватов заложников. На третьей короля Георга Седьмого, предшественника нашего нынешнего правителя, хоронят со всеми почестями на кладбище в Гешле.
