Женщина никак не могла отделаться от гадливого отношения к самой себе, от ощущения, что все вокруг её презирают за сам факт насилия над нею. Умом она понимала, что подобных мыслей у Инны и Юрия не возникало даже на мгновение, а вот этот непонятный Антон… Непонятно что у него в голове. И непонятные приборы, которые Антон применял, в том числе и для её лечения удивляли, нет, скорее возмущали. Когда Лариса увидела выползающую из её тела горошину, чем-то похожую на паука, она чуть с ума не сошла от отвращения. Её скрутили рвотные позывы, но блевать было нечем — до пленения они не ели два дня, а в плену их, конечно же, не кормили.

Проклятую горошину, она хотела зашвырнуть куда подальше, но Ирина силком отобрала её, тщательно отмыла водой и бережно поместила в неизвестную, странную коробочку, из непонятного материала.

Наконец Лариса, как ей показалось, подобрала слова, чтобы выразить свою неприязнь к Антону:

— Зачем ты нас спасал? Небось, сам хочешь нами воспользоваться?

Сказала, и вдруг её саму пронзило понимание абсурдности и несправедливости обвинения, брошенного в лицо незнакомому человеку.

Присутствующие замерли. Юрий густо покраснел, выпрямился, и хотел бы что-то сказать, но слова застряли в глотке. Ирина вскинулась:

— Лариса, что ты такое несёшь! — тонко вскрикнула она и заплакала.

Один Антон остался спокоен: произошел обычный нервный срыв, он видел подобное тысячу раз, правда, не с людьми, а с его любимыми летающими рептилиями. Драконица загнанная в угол, способна искусать кого угодно, даже членов собственной стаи, даже собственных детёнышей. Но удали опасность, создай благоприятные условия, и ящерка опять вернётся в привычное добродушное состояние. Лариса организована куда сложнее рептилии, да ведь и опасность никуда не деть, но зато ей можно объяснить суть происходящего.

Что Антон и сделал:

— Видите ли, Лариса Авдеевна, спас я вас совершенно случайно: немцы на машине приехали сами. А раз уж так получилось, то не мог же я вас бросить без помощи, правда? Вы в подобной ситуации тоже бы постарались помочь людям, я в этом нисколько не сомневаюсь.

Лариса ткнулась лицом в ладони, волосы рассыпались, и из-под густой вуали донеслось:

— Извините, товарищ! Сама не знаю, что наговорила! Простите!

— Ничего страшного не произошло. Ирина, подай Ларисе Авдеевне водички, и мы продолжим. Итак, я предлагаю план: Юрий и Лариса Авдеевна полетят в гондолах шасси, Ирина будет стрелком, а я сяду за штурвал.

Ирина, обнимая подругу за плечи одной рукой, другую, по-ученически подняла вверх:

— Я согласна, но напомню, что никогда не стреляла из пулемёта. Не уверена, что хоть раз попаду, даже если научите стрелять.

— Ирина! — усмехнулся Юрий — поверь опытному летчику: задача стрелка не в том, чтобы сбить врага, а в том, чтобы его отогнать. Попадёшь — хорошо. Не попадёшь, но собьёшь с курса, не позволишь завершить атаку — вообще прекрасно. Это называется заградительный огонь.

— Попадёшь! — успокоил и Антон — Я буду тебе давать целеуказания, так что всё будет хорошо.

— Как это, «давать целеуказания»? — заинтересовался Юрий.

— Юра, ты же видишь, что у меня имеются всякие интересные приборы?

— Вижу.

— Часть приборов у меня имеются внутри, в организме, например, локатор с возможностью точного определения координат объекта.

— С ума сойти! А зачем тебе этот локатор?

— Я герпетолог, изучаю летающих ящериц, драконов. Эти твари, если зазеваешься, могут тут же тобой пообедать, так что без локатора никак. Сразу вам поясню, ребята: я из будущего, больше того, с другой планеты, на Землю прилетел на научный семинар, да вот в результате какого-то катаклизма попал в прошлое, к вам.

— С ума сойти! — повторил Юрий — Антон, ты сразу скажи самое главное: мы коммунизм-то построили?

— Построили, Юра. С трудом, с кровью, но построили.

— А война-то, когда закончится? — вскинулась Лариса, ладошками вытирая мокрые глаза.

— В мае сорок пятого года.

— Так долго? — горестным хором ахнули женщины.

— Понимаете, вы воюете против всей Европы, это не просто. В Европе и промышленность намного мощнее, и народу значительно больше.

— Но мы победим?

— Без сомнений.

— Тогда всё нормально. — решил Юрий. Он видел, что Антон о чём-то умалчивает, но, кадровый командир, он понимал, что лишние вопросы в данном случае вредны, а потому перевёл разговор на другое:

— Ты, Антон, лучше объясни, как ты собираешься крепить на станок немецкий пулемёт? Станок рассчитан на ШКАС.

— Я уже посмотрел, по ширине гнездо на станке подходит, а пулемёт закреплю на клей.

— На клей? — и все трое выпучили глаза на Антона.

— На клей. У меня с собой есть хороший клей, уверен, что удержит.

— И где он у тебя?

— С собой, в рюкзаке.

— А где твой рюкзак?

— Да вот же он! — Антон похлопал себя по спине, а потом и снял с себя рюкзак.

— С ума сойти! — снова ахнула Ирина — А я-то думала, что за такое утолщение у тебя на спине!

— А это просто экспедиционный рюкзак. — усмехнулся Антон — Расположен конформно, то есть, прилегает к телу. Его можно крепить и на спине, и на животе и оборачивать вокруг тела. Очень удобный, вместительный, к тому же, дополнительная защита. Мало ли, упадёшь там, или придётся лежать на холодной земле. Комбез, конечно, кондиционируется, но и помощь не лишняя.

— Что делает комбез? — удивился Юрий.

— Кондиционируется. То есть, если вокруг холодно, он греет, а если жарко, то охлаждает.

— Невероятно!

— Почему же? Понимаешь, Юра, от этого времени прошла тысяча триста лет развития науки и технологий. Вот как тебя с твоим самолётом приняли бы во времена Древней Греции? Наверняка назвали бы очередным богом, а может быть и самым главным.

— Мысль понятна. — кивнул Юрий, улыбаясь — Вопросов больше не имею.

— Вот посмотрите, что у меня с собой есть.

И Антон стал раскладывать содержимое рюкзака.

— Вот недельный запас продуктов на одного человека. Достаточно добавить воды, всё что нужно нагреть, будет нагрето, что нужно охладить — охлаждено.

— Это — три аптечки, однотипные тем, которыми я вас лечил. Нет, Земля будущего совсем неопасное место, просто я никогда не вынимал аптечки, только добавлял израсходованные элементы. Есть такая примета: если аптечку забыть, или не положить в неё какой-то элемент комплекта, то именно его потом и не хватит.

— Это — универсальная палатка на одного, а при необходимости ещё на пять человек. Да, палатка может увеличиваться в размерах.

— Это — лабораторное оборудование для самого широкого ряда исследований: это и химические, и биологические, и структурные. Вот, к примеру, микроскоп. Милые дамы, вас учили микроскопии?

— Да! — дружно кивнули головами Ирина и Лариса.

— Вот, наденьте на нос, и рассмотрите листок или собственную руку. Если что-то нужно рассмотреть внимательно, мысленно постарайтесь сосредоточиться на этой точке и она увеличится.

Лариса первая ухватила и надела на свой нос микроскоп, изготовленный в виде пенсне, и принялась рассматривать листок ивы, сорванный тут же.

— Ой, действительно всё видно! Ой, оказывается можно рассматривать послойно! Ой, видно внутреннюю структуру клетки!!! — то и дело восклицала она.

Наконец передала микроскоп Ирине и встала:

— Антон Петрович, прошу простить меня за глупые подозрения.

Антон тоже встал:

— Лариса Авдеевна, я принимаю Ваши извинения, надеюсь, у нас больше не случится непонимания. Если возникнут какие-то вопросы, смело обращайтесь, от друзей у меня секретов нет.

— Простите, а какова кратность вашего микроскопа?

— Четыреста тысяч крат.

— Невероятно! И прошу Вас, называйте меня как всех на «ты» и просто по имени.

— Договорились. Что до микроскопа… Время идёт Лариса, наука развивается. Однако присядем, я вам ребята, не всё ещё показал. Обратите внимание, это не просто мешки, а мешки для консервации живых объектов. К примеру, иногда требуется доставить раненое животное на исследование, но доподлинно известно, что везти его нужно несколько часов, а то и дней. Ничего страшного. Помещаем животное в мешок, включаем режим полной консервации и готово: все процессы в организме останавливаются на том уровне, в котором мы поместили в мешок.