[1]Кювета — буквально «лохань, таз», ванночка — сосуд плоской формы, имеющий ребристое или иным образом профилированное дно и носик в одном из углов.

[2]Империалистическая война — так в те годы называлась Первая Мировая война

Наутро за ними приехали пять командиров НКВД на двух больших чёрных машинах. И началась презабавная «коррида», о которой Ирина и Лариса потом много раз вспоминали и при этом хохотали до слёз. Для начала командиры отвезли их в какое-то ателье, явно для непростых граждан: кругом бархат, полированное дерево, зеркала в два роста, антикварная мебель, а среди мебели и роскоши — крайне услужливые портные с подмастерьями. Женщин многократно обмерили во всех возможных проекциях... и выяснили, что, ничего-то они и не хотят. То есть, что указано в ордере, то и шейте, а лишнего нам не надо, поскольку во фронтовом госпитале ходят только в халате, а другая одежда там запрещена. А вот обуви они себе заказали от души — сразу по семь пар, но... одинаковую. Летнюю, зимнюю и демисезонную. Зачем им больше? И нарядных туфель не брали, хотя предложения были, но — зачем? Потом командиры пытались затащить их в самые лучшие галантерейные магазины Москвы, а они отчаянно отбивались и просились в другие магазины — книжные, в аптеки и магазины медтехники. Там-то они и потратили все выделенные им деньги на книги, методички, препараты для микроскопии, вспомогательный инструмент и прочее необходимое в их ремесле добро. В одной из медтехник наткнулись на шикарные немецкие тонометры и американские фонендоскопы, не утерпели, да и купили на всех врачей своего госпиталя, считая и себя, любимых. А командиры всё удивлялись странным пристрастиям таких молодых и хорошеньких героинь. Нет бы, девушкам увлекаться тряпками и бижутерией, так нет — подавай им книги и медицинские инструменты.

Для чего в сопровождение выделили столь много охранников, стало понятно на другой день. Когда нарядно одетые женщины вышли из бокового входа ателье, к ним подбежали четыре незнакомца, и попытались затолкнуть в подъехавший легковой автомобиль, очень похожий на тот, на котором они приехали. Вот тут охрана и показала себя с самой лучшей стороны: очень быстро, аккуратно и практически беззвучно нападающие были скручены и уложены с собственную машину. Вскоре к ателье подъехали две Эмки, и охранники, передав задержанных, отправились водить женщин по культурным местам. А культурными местами наши женщины сочли не рестораны и театры, а картинные галереи и музеи, благо их в Москве немало.

На третий день они, наконец, оказались в Георгиевском зале Кремля.

Ирину и Ларису на машине доставили к Предтеченской башне, где у них проверили документы, нашли имена в списке, предложили сдать оружие. Пистолеты вместе с кобурами, снабженные номерками, отправились в сейф, на пропусках сделана пометка, и дамы, в сопровождении одного командира, пошли к Большому Кремлёвскому дворцу, где их встретил, и проводили в огромный, роскошно отделанный зал.

Белое с золотом! Высокие, уровня третьего-четвёртого этажа сводчатые потолки с великолепной лепниной, стены и колонны, покрытые лепниной и резьбой, великолепная мозаика паркетного пола из драгоценных пород дерева, ковровые дорожки и роскошные стулья, выставленные рядами — здесь будут сидеть приглашенные. Женщина в скромном деловом костюме указала Ирина и Ларисе их места — с правого края четвёртого ряда. Отсюда следует выходить на награждение, когда назовут их имена. Возле статуи Ленина стояла пара столов, рядом с ними стулья и небольшая трибуна: отсюда произнесут речи, отсюда награждённые смогут держать ответную речь, если их попросят. Кстати, вас попросят, подумайте, что вы скажете. Желательно коротко и по существу. И воздержитесь от излишнего славословия в чей бы то ни было адрес. — инструктировала их женщина.

Ирина оглянулась: по всему залу стояли маленькие группки гостей, и большинство из них также слушали инструктаж от своих кураторов. Присев на назначенное место, Ирина стала оглядывать убранство зала, и вдруг расстроилась едва ли не до слёз, так ей захотелось, чтобы Антон Петрович оказался рядом с нею, ведь её награды, по сути, заслужены им, она всего-то лишь применила новейшее оборудование в своей работе. А давать Звезду Героя за один бой вообще глупо. Мужики годами пластаются на фронте, рискуют жизнью, а она всего лишь дала пару советов, по счастью, пришедшихся ко двору. Ну и сохраняла вид полной уверенности в себе. Но быть уверенной хотя бы внешне, и без того её прямая обязанность как по профессии, так и по должности.

Лариса рядом тоже о чём-то задумалась, и по лицу её пробежала тень, в глазах показались слёзы.

— Ты чего, Лара?

–Понимаешь, Иринка, как бы было чудесно, окажись рядом мой Юра и твой Антон, и чтобы мы — в самых лучших своих платьях!

— Вот не поверишь, я сейчас подумала о том же самом!

Ирина, после того, как назвали её имя, до того разволновалась, что видела происходящее как будто с большого расстояния. Она, не чуя ног, подошла к Михаилу Ивановичу Калинину и замерла в полушаге от него. Хорошо, что мудрый человек понял её состояние, и всё что положено, сделал сам: сказал нужные слова, вручил награды и удостоверения, а обнимая, спросил на ушко:

— Сможешь сказать ответную речь, девочка? Уж больно ты растерялась.

— Скажу. — твёрдо ответила Ирина, немного приходя в себя — Я готовилась.

— Тогда, покорнейше прошу, люди ждут.

Ирина встала у трибуны и оглядела зал: среди награждаемых сверкало золото нашивок маршалов и генералов, ордена и медали на мундирах военных, костюмах гражданских и "секретных" людей. Довольно много было тех, кто не раз появлялся в газетах, о ком писались передовицы. За столом президиума сидели люди, которых она часто видела на первых страницах газет, в кинохронике и, изредка, на трибунах. А теперь они были тут, на расстоянии нескольких шагов. А ведь, по сути, они обыкновенные люди, такие же, как она сама. Столь простая мысль успокоила её.

— Товарищи! — просто сказала Ирина — Дорогие мои товарищи! Вот меня и мою лучшую подругу, боевого и трудового соратника, наградили высшими наградами нашей державы. По мне, так и не за что, но не мне решать. А я подумала о сотнях тысяч бойцов и командиров, которые в тяжелейших условиях насмерть бьются с врагом. А ещё о миллионах простых тружеников, которые денно и нощно, в лишениях и непосильном труде, куют нашу Победу в тылу. Так пусть все знают: врученные награды для меня, для нас — это аванс за работу, которую мы будем делать ради простых людей, братьев наших и сестёр, всех Советских людей и любимой нашей Советской Родины.

Отдала короткий поклон присутствующим и вдруг увидела, как самый главный человек Союза, товарищ Сталин, встал и захлопал в ладоши. Встал весь зал, и под аплодисменты Ирина прошла на своё место.

После церемонии награждения состоялся торжественный ужин, но Ирина снова разволновалась и не запомнила ничего кроме — всё было изумительно красиво и вкусно.

Давешняя женщина подошла ближе к концу ужина и пригласила:

— Вас ожидают для беседы руководители партии и государства.

Делать нечего, Ирина и Лариса взялись за руки, и пошли за провожатой наискосок через зал, через соседний зал на лестницу, и двумя этажами выше — в просторную комнату, видимо, кабинет какого-то большого начальника.

Там их ожидали трое: Сталин, Берия и Буденный.

— Добро пожаловать, Ирина Михайловна и Лариса Авдеевна! — протягивая руку шагнул вперёд вождь. Мы как следует не представлены, но заочно друг с другом знакомы.

— Как? — удивилась Лариса.

— Представьте себе, о ваших делах мне ежедневно приносят сводки. Лаврентий Павлович вам отдал своего лучшего комбата Осназа.

— Да, я в курсе. Это очень умный, волевой, а главное — инициативный командир. Мы отлично сработались. — кивнула Ирина.

— Вот-вот. А товарищ Буденный сейчас у нас отвечает за всё западное направление, поэтому владеет информацией о вас даже больше чем мы с Лаврентием Павловичем.