— Не нужно, Анна Владимировна. Лучше помогите сыну окончить школу, институт, пусть его научная карьера будет удачной. А если Вы родите и воспитаете двух или трёх братьев, или сестренок для Саши, будет ещё лучше. Таких же здоровых, умных и смелых как он.

— Я прилягу. Сил и правда немного. — сказал Саша. Ему было неловко за поведение матери, но умный мальчик, к тому же, получивший опыт смерти, ни капли не стыдился и не осуждал её.

— Это правильно. — похвалила его Ирина — Диету тебе назначит участковый врач, а когда наберёшься сил, начни заниматься физкультурой, но смотри, не перенапрягайся, всё должно быть в меру, в том числе и физические нагрузки. И вот ещё: если что-то случится, звоните в Московский коммунистический военный госпиталь[1] по этому телефону, мне тут же передадут.

Ирина написала на листе из блокнота номер телефона и позывной для связи.

— Посторонним этот телефон не давать. Ясно?

Анна Владимировна бережно взяла драгоценный для неё листок:

— Всё сделаю по Вашему слову, Ирина Михайловна.

–Вот и славно. Мы сейчас пойдём, а Вы, Анна Владимировна, сделайте для Саши что-нибудь лёгкое и вкусное. И оденьтесь как-то по-другому, поярче, что ли. У вас больше нет траура. До свидания.

Спустились вниз, и увидели, что народу прибавилось, и прибавилось значительно — люди были не только на дворе, но и занимали немалую часть улицы. Не менее двухсот человек. В основном женщины, но есть и мужчины. Многие молились, другие просто стояли и смотрели.

Священник, вышедший последним, поднял руку, и вокруг установилась необыкновенная тишина.

— Мальчик теперь здоров. — вполголоса, но так, что услышали и самые дальние из людей, сказал он — Я попросил Сашу выглянуть из окна и помахать рукой. С дороги его будет хорошо видно. Очень прошу вас, чада, не поднимайте шума и суеты, а спокойно посмотрите, и пойдёмте в божий дом возблагодарить господа нашего за великие его милости к нам, малым и грешным.

Удивительно, но народ тихо двинулся к храму, поглядывая на окно. За открытым окном стоял и помахивал рукой мальчик, который ещё утром, они это знали точно, лежал в постели, совершенно неспособный пошевелиться.

— Антоша, они что, вправду сделали икону из советской газеты, как думаешь? — шепотом спросила Ирина, но священник услышал её.

— Истинная правда, Ирина Михайловна. Пойдемте, я покажу вам её, вы все убедитесь сами. — сказал он

— Вы действительно считаете произошедшее событие чудом? — недоверчиво спросила Ирина.

— Видите ли, Ирина Михайловна, господь в величайшей снисходительности своей, никогда не ограничивает свободу воли человека. Произошедшее можно истолковать совершенно по-разному. Можно и с атеистической точки зрения — вы, как я знаю, использовали некие научные приборы. Но с другой стороны, мать была твёрдо уверена, что её сына спасут, и спасёте именно вы, Ирина Михайловна и Лариса Авдеевна. Более того: Анна Владимировна бросилась вам навстречу именно в тот момент, когда вы уже подошли ко храму, но от храма вас ни с одной точки было не видно, разве что с колокольни. Но я как раз находился рядом с молящейся женщиной и свидетельствую: на колокольне никого не было, и никто никаких знаков матери не подавал. Впрочем, я мог и что-то упустить. Мне невыносимо стыдно, но в тот момент я решил, что несчастная просто сошла с ума от горя, такое бывает. Мне и в голову не пришло, что я оказался свидетелем чуда, впрочем, это хорошо. Только князь тьмы даёт совершенно однозначные чудеса, сродни фокусам, а божье чудо позволяет сомневаться.

— Простите, а как мне к вам обращаться? — спросила Ирина — Неловко как-то, разговаривать, не зная имени собеседника. И ещё: несмотря ни на что, я неверующая, более того, я член ВКП(б).

— В данном случае, Ваше отношение к религии совершенно неважно. — спокойно ответил священник — Главное, чтобы бог был в душе. В вашей душе он совершенно очевидно присутствует. Меня зовут Евгений Григорьевич Курковский. Можете звать по имени-отчеству, а можно отец Евгений.

— Хорошо, Евгений Григорьевич. Так и буду обращаться.

У входа в церковь священник предупредил:

— Входя в храм божий, мужчины обязаны снять головной убор, а женщины напротив, должны покрыть голову, желательно платком. У вас есть при себе платок или шарф?

— При себе нет ничего подобного. — смущенно пробормотала Ирина.

Лариса тоже помотала головой.

–Ничего страшного. — благожелательно кивнул священник — Сейчас же вам принесут платки.

Тотчас же одна из женщин бросилась в церковь. Вскоре она выскочила с платками в руках. Стоя на ступеньках, Ирина и Лариса сняли свои фуражки, и в этот момент произошло два маленьких события: лёгкий порыв ветра взметнул светло-русые волосы женщин, а луч солнца, отраженный от стекла в двери осветил их в этот момент. Антону на какое-то мгновение почудилось, что от голов Ирины и Ларисы исходит золотое сияние с какими-то пурпурными лучиками. В толпе ахнули, должно быть, это видение случилось не только у Антона.

— Они действительно святые! — послышался шепоток — Нимб!

Вошли в церковь, и для начала гостям провели небольшую экскурсию с рассказом о находящихся в храме предметах и их значении. Затем повели в правый придел.

Действительно, там висела вполне обычная икона с ликами двух женщин, держащих в руках стилизованные скальпели. Икона была в золочёной рамке. Рядом с нею висела простая деревянная рамка со сложенной газетой. Бумага была сложена так, чтобы была видна только одна фотография, впрочем, довольно крупная, примерно в одну восьмую газетного листа. Надо сказать, фото получилось чрезвычайно удачным — Ирина и Лариса на нем выглядели чрезвычайно свежо, мило и необыкновенно одухотворенно.

Рядом стояла подставка со свечами, и свечей там было весьма немало.

— Вот здесь молилась Анна Владимировна, а тут стоял я. — пояснил священник.

Антон оглянулся. Действительно, с этого места не видно даже входную дверь, не то, что улицу.

— Ну что же, Евгений Григорьевич, спасибо за интересную экскурсию. А нам пора, мы и так сильно задержались. — улыбнулась Ирина.

— Куда же вы торопитесь?

— Сегодня у нас счастливый день. Я и Антон Петрович, а Лариса Авдеевна и Юрий Виссарионович решили соединить свои судьбы. Мы едем на регистрацию в ЗАГС.

— Если есть на то ваше желание, я вас немедленно обвенчаю. Вы люди военные, служивые, для вас большие послабления по части подготовки, требуется только одно лишь желание.

— Благодарю от души, Евгений Григорьевич, но это было бы нечестно по отношению к нашим товарищам по партии. — решительно отказалась Ирина.

— Искренне жаль. — огорчился священник — Однако помните, что здесь вас ждут в любой момент дня и ночи.

[1] Московский коммунистический военный госпиталь — основан 25 мая (5 июня) 1706 года, неоднократно менял названия, ныне именуется Главный военный клинический госпиталь имени Н. Н. Бурденко

Вышли из храма, сквозь коридор благоговейно молчащих людей прошли к ожидающим машинам, и быстро поехали в Ленинград, а то так ведь можно и опоздать на собственное важное мероприятие.

— Что это было? — ни к кому не обращаясь, сказал Серов — Если бы я не видел всё своими глазами от начала до конца, заподозрил бы какую-то изощрённую провокацию.

— А что бы было, если бы мы обвенчались? — полюбопытствовал Антон — Мне, признаться, всё равно, но интересно.

— Да уж... Это было бы чудо посильнее давешнего. — тихонько засмеялся Артем Николаевич — Так-то что произошло? Ирина сказала: «Встань и иди», параличный встал и пошел. Сколько раз такое было в истории? Да не сосчитаешь! А чтобы большевик и атеист своей волей пошел на обряд венчания, вот это чудо так чудо. Но объяснительных придётся писать столько, что рука отвалится.

— А что будет с нами? — забеспокоилась Лариса.

— С Героями Советского Союза и Соцтруда? — удивился Серов — Да ничего не будет. Вы золотые головы, благодаря вам количество микрохирургов возросло на пять единиц, а мешков для анабиоза на два.