Анна Сергеевна с уважением посмотрела на лейтенанта госбезопасности:

— Молодой человек, вы явно заняты не своим делом. Ваше место здесь, в заводской лаборатории или Института Питания Наркомпрода[1],

Никифоров слегка, почти незаметно смутился и ответил:

— Возможно, после войны я этим и займусь. Пока я занимаюсь биологией, правда, не в ВУЗе, а с учителем, может вы слышали о товарище Дикобразова...

— Вы знаете товарища Дикобразова? — как огонь вспыхнула Анна Сергеевны.

— Знаем. А вам он откуда известен? — напрягся Никифоров.

— Не волнуйтесь. Я прошла курсы повышения квалификации, а потом курсы переподготовки микробиологов по конкретно нашему производству. Нам демонстрировали фильмы, где товарищ Дикобразов ведёт лекции. У меня накопилось множество вопросов, и кажется, несколько не очень глупых мыслей.

— Если хотите, мы можем передать Антону Петровичу ваши записи, и если они окажутся интересны, он ответит вам. — посоветовал Юрий.

Анна Сергеевна вспыхнула сдержанным восторгом, но, сделав усилие над собой, спокойно сказала:

— Об этом мы поговорим в моём кабинете, а пока я вам покажу другие образцы. — и подала следующую чашку.

— Рис! — обрадовался Юрий — Длиннозерный. Вы сразу взялись за дорогой сорт?

— Да, за образец мы взяли Басмати.

Юрий и лейтенант понюхали зерна, похрустели.

— Ну что скажешь?

— Скажу, что до готовности рису дальше, чем пшену. Но явно: основу вкуса и запаха уже составляет рис.

— Да, по нашим планам и расчётам, года за три-четыре мы создадим этот продукт. А теперь посмотрите что во флаконах.

— Масло! — удивился Юрий, и понюхал содержимое флакона.

— Как вам?

— Запах слишком резкий, если по мне.

— А вы, товарищ лейтенант что думаете?

— Думаю, что запах действительно неестественно резкий. Может масло следует дезодорировать?

— Рано. — махнула рукой Анна Сергеевна — Выход пока совсем невелик.

— Откуда вы вообще берёте масло? — удивился Юрий.

— Ну не скромничайте, Юрий Виссарионович. Верно, вы и сами уже подумали откуда. Из жидкости, отжатой при центрифугировании продукта. Потом мы эту жидкость сепарируем, чтобы отделить вредные примеси, и попутно получаем масло: оно естественная составная часть многих зерновых культур.

— Действительно, всё просто. Надеюсь, вы начали работы по повышению содержания масла?

— Конечно. Такая задача поставлена перед всеми заводами и специальными лабораториями нашего ведомства.

— И сколько же масла вы получаете сейчас?

— Немного. Около ста-ста двадцати литров в сутки. Масло мы передаём лакокрасочному заводу, пока оно идёт на олифу.

Уже в машине Никифоров спросил:

— Юрий Виссарионович, вам поручено научно-исследовательское направление, о производстве даже думать рано. Зачем вы поехали по заводам?

— Тут ведь такое дело: я академических лабораториях я бывал, а в заводских нет. Ты сам видел: люди выдвигают интересные идеи, глядят в будущее, работают на перспективу. Я заранее ищу пути стимулирования творческой активности своих сотрудников. Кстати сказать, Антону Петровичу надо создать секретариат, который будет разбираться с предложениями энтузиастов вроде нашей Анны Ивановны. Ну об этом я ему непременно скажу.

[1] Наркомпрод — Народный комиссариат продовольствия. Орган государственной власти, существовавший с 1922 по 1925. В 1934 году большинство его функций стал выполнять Народный комиссариат пищевой промышленности СССР. Но старое название использовалось ещё долго.

Поездка на мясоконсервный завод тоже принесла сюрпризы, вернее, доставила повод удивиться.

Подготовка сырья ничем не отличалась от таковой на хлебокрупяном заводе, зато дальше начинались различия: на дно термостата укладывалась целлулоидная плёнка, на которой был нанесён какой-то узор.

— Что это за наскальная живопись? — полюбопытствовал Юрий.

— Это рисунок мраморной говядины. — сообщил сопровождающий, начальник производства, отрекомендовавшийся Андреем Андреевичем Егоровым.

— Андрей Андреевич, расскажите подробнее. — попросил Юрий.

— Хм… Да, вы же не в курсе. Натуральное мясо редко бывает монолитным по составу. Чисто мышечное строение имеет разве что вырезка. А все остальные виды мяса имеют прослойки жира, плёнок и прочих включений. Мраморное мясо имеет включения, образующие своеобразный рисунок из мышц и жировой ткани, весьма характерного вида. Ко всему прочему, прослойки жира придают особую сочность и вкус мясу. На нашем заводе придумали, и я вам представлю автора идеи, как создавать рисунок, неотличимый от натурального мяса. Суть метода в том, что не плёнке специальными маркерами наносится рисунок, на который садятся микроорганизмы ответственные за создание мышечных волокон, соединительной ткани, жировой прослойки и прочего.

— Очень хорошая идея. — согласился Юрий — А вот я люблю мясо на косточках, и многие любят.

— Да, об этом мы задумались сразу, и когда Ириней Савватеевич Воронцов предложил способ графической дифференциации слоев, следующим шагом стало создание методики получения мяса на косточках. Правда, у нас получается мясо скорее на хрящиках.

— На хрящиках? Необычайно интересно.

— Да, в продаже такие сорта не задерживаются.

Прошли за кассетой, вынутой из термостата, проследили весь путь: сначала кассету загрузили в центрифугу, отжали жидкость. Затем громадный, едва ли не в тонну весом кусок порезали на куски килограммов по десять, роняя их на транспортерную ленту, что отправляла их в другую машину, для нарезки на порционные куски.

На другой линии, в это время, готовился гуляш, на следующей линии — отбивные… И так далее.

— Вы понимаете, что технологические линии мы быстро перенастраиваем по мере необходимости. — пояснил провожатый.

— Консервы производятся тут же?

— Нет. На нашем заводе нет консервного производства. Мы работаем с продуктами непосредственного употребления. Впрочем, у нас имеется колбасный цех, где производится широкий ассортимент изделий, в том числе и мясные деликатесы.

— Но самое интересное, конечно же, в лаборатории. — утвердительно сказал Юрий.

— Разумеется.

В лаборатории, однотипной с лабораторией хлебокрупяного завода, их ожидала рабочая суета в комнатах и боксах: через стекло дверей всё было отлично видно

— Любопытно, а что для вас стало сверхцелью? — спросил Юрий.

— О, вы знаете наше тайное слово? — усмехнулся начальник производства — Наша сверхцель необыкновенно сложна. Мы замахнулись на создание молока.

— Расскажите подробнее, если можно.

— Молоко представляет собой суспензию, включающую в себя комплекс специфических молочных белков, молочные жиры, и очень непростое соединение, лактозу.

— Помню ещё с детства этот плакат: "Молоко нам дарит белки, жиры и углеводы". — поддакнул Юрий.

— Верно. Плюсуем сюда же обширный комплекс витаминов. В абсолютном исчислении их немного, но они имеют очень важное значение в формировании продукта. В процессе работы мы столкнулись с массой трудноразрешимых проблем: с одной стороны мы подобрали культуры микроорганизмов, вырабатывающих белки и жиры, практически неотличимые от натуральных. С другой стороны мы нашли зверушек, вырабатывающих лактозу. Составляющие у нас на руках, а на выходе пшик. Уже столько времени бьёмся об эту стену...

Повисло молчание, которое нарушил лейтенант:

— По-моему, уважаемый Андрей Андреевич, вы пошли совсем не в ту сторону. — сказал он — Думаю, вы упёрлись в технологию прямого создания молока по подобию способа создания мяса, но упустили из виду, что молоко обладает совсем другими свойствами.

— Ну-ка, ну-ка! — поощрительно сказал Егоров, и в глазах его загорелся интерес.

— Белки, жиры и углеводы для вас полуфабрикаты. Очевидно, нужно средство, которое объединит слагаемые. Нужен комплекс бактерий, который свяжет их в суспензию. Сделайте искусственное коровье вымя, а оно довольно сложно по устройству, и воспроизведите в нём процесс синтеза молока.