— Замолчи! Я не верю тебе, ни единому слову! Хватит, Тиана! Это переходит все границы, и власть твоего отца не может покрывать все твои прихоти.

— Много бы ты понимал, Антон Чехов! Я видеть тебя не хочу! Не хочу! Убирайся.

Чехов прикрыл глаза, глубоко вздохнул и взял свою сумку.

— Отлично! Вот и поговорили!

— Антон… — Тиана обернулась, в последний момент осознав, что он уходит, окликнула его, порываясь остановить, но он уже открыл дверь и вышел в танцевальный зал.

* * *

О текущей на космической станции стройке Нина имела весьма смутное представление. Нет, она, конечно, знала, что «Аврора» постоянно расширяется, достраивается, облагораживается, но даже не думала, что когда-то сможет увидеть всё своими глазами. Строительные процессы велись в строгой секретности и под наблюдением руководства, никто, кроме рабочих, не мог увидеть или поучаствовать в этом, поскольку стройки всегда были очень опасными объектами. Однако именно на одну из них Ричард и повёл Нину. Она поняла это, когда они вошли в служебный лифт в конце уровня управления.

— Итак, — лифт ехал так долго, что Нина не вынесла напряжения, витавшего между ними, и заговорила первая, — о чём вы хотели мне сказать, Ричард?

Он всё это время неотрывно смотрел на её лицо и не сразу понял вопроса.

— Что? А, да я хотел… спросить вашего совета, — Ричард заметно волновался, — что бы вы сказали, если бы уцелевшая флора и фауна Земли неожиданно обрела общую доступность? Как бы вы восприняли факт того, что безжизненные и безликие стены нашей космической станции поросли лианами, настоящими живыми растениями, к которым можно было бы прикоснуться?

— Хм, — Нина бросила на него беглый удивлённый взгляд, — это было бы прекрасно, наверное. Только мы с вами знаем, что это невозможно.

— А если возможно, Нина? — лифт в этот момент щёлкнул и распахнул двери. Ричард пропустил Нину вперёд, ненавязчиво указывая направление в ещё недоработанном сегменте коридора, — я покажу, — он подвёл её к серой шероховатой стене и положил на неё ладонь. Поверхность стены сразу же среагировала, пошла энергетическими волнами, заискрилась голубоватым сиянием и с громким треском сдвинулась, образуя непропорциональный раскол, а затем и выемку в стене, которую с трудом можно было назвать дверью.

Нина переступила высокий порог и застыла на месте. Ей открылась невероятная картина, заставившая её сначала не поверить в увиденное, потом испугаться, и только после восхититься; она осторожно посмотрела под ноги и, не отдавая отчёта себе в том, что делает, схватила Ричарда за руку. Он прерывисто вздохнул и сжал руку в ответ.

— Всё в порядке, здесь безопасно.

Нину это не успокоило, она продолжала держать его, разглядывая пол под ногами. Они стояли на выступе, вроде балкона, состоящего полностью из прочного материала, который был настолько прозрачен, что складывалось полное ощущение, будто их тела летят сквозь космос без всякой опоры и поддержки. Однако когда Ричард провёл Нину вперёд, пространство под полом затянулось пеленой, и эта пелена распространилась гораздо дальше этого необычного балкона, она скользила по чему-то невидимому, обтекая предметы и, в конце концов, сформировала небывалое по своим масштабам помещение. Всё исполосованное стеллажами, перегородками и осветительными приборами, оно выглядело как большая оранжерея без цветов или закрытый сад, который ещё только предстояло засадить.

— Ботанический сад! — торжественно представил Ричард и уточнил. — Будущий, конечно. Мама при поддержке других учёных создала уникальные споры, позволяющие земным растениям находиться вне лаборатории и процветать. К сожалению, пока нет возможности выращивать растения в любом месте «Авроры», но ведь это шаг к чему-то новому, к чему-то большему, согласись? — в его глазах плескалась плохо скрываемая нежность, — Что скажешь?

Она молчала. Да, дать возможность людям видеть растения вживую было благим делом, но споры сюда как-то не вязались, от того Нина сомневалась и не знала, что именно должна ответить ему. Противный червячок подозрений на основе того, что она уже знала, подъедал её изнутри, и в то же время Нина чувствовала, как её тянет к Ричарду, и как эти чувства затмевают все остальные доводы рассудка. Теперь её желание выяснить, что же происходит, усилилось десятикратно. Ей вдруг захотелось, чтобы Ричард не был виноват, чтобы на него не падала и тень подозрений. Только вот её миссия, на которую Нина сама и напросилась, никуда не вела… она буквальна была околдована им и ни на шаг не приблизилась к получению информации.

Вероятно, Ричард заметил тень сомнений на её лице, поэтому нахмурился и спросил.

— Тебе не нравится? Ты можешь сказать своё честное мнение, я никому не передам.

Нина вздохнула, игнорируя то, как легко он перешёл с «вы» на «ты», и пожала плечами.

— Это действительно шаг к чему-то новому для Человечества, и в то же время мне не нравится само по себе применение каких-то спор в этом деле. Разве растения не пострадают от них? Разве возможность жизни в неблагоприятной среде не повлияет на всё живое, оставшееся от планеты?

— Нет. Споры уже несколько лет применяются в медицине, и это одобрено галактической комиссией.

Нина кивнула.

— Что ж, поверю вам на слово.

— Тебе, — поправил её Ричард.

— Что? — она повернулась к нему и, встретившись с его взглядом, потеряла нить разговора.

Они завороженно смотрели друг на друга, не в силах пошевелиться, не в силах продолжить разговор, но вот — один миг — и Ричард принял решение, склонился к ней, к её приоткрытым, таким желанным губам и поцеловал. Нина была готова, она ждала поцелуя, пожалуй, с того момента, как вошла в его кабинет. Где-то в глубине души она понимала, что всё происходящее — иллюзия и существовать не должно, но ничего, совершенно ничего не могла с этим сделать. Её сердце болезненно сжималось от волнения, от щемящего восторга, который окутывал с ног до головы, когда он так касался её, так обнимал, его поцелуи были страстными, глубокими, такими, что ноги подгибались, а тело слабело и хотелось только одного, чтобы это мгновение не заканчивалось. Однако чем дольше длились их объятья, чем ярче и искренней становился поцелуй, тем больше в мыслях Нины крепли сомнения, неуверенность и страх — рассудок начинал преобладать над сердцем, а здравый смысл над действием очарования — она не могла и не может его любить. Нина ещё никогда не чувствовала себя более безвольной, чем сейчас, но она собрала все силы и заставила себя отстраниться.

— Нет, нет, прости, — Нина сделала несколько шагов назад от него и выставила руки перед собой, когда он попытался снова сократить расстояние между ними, — Это не правильно, я не хочу давать надежду на что-то, потому что уверена, что мне оно не нужно.

— Нина… — попытался возразить он.

— Я разведчик, Ричард. Никто, даже Командующий, в здравом уме не станет ждать человека, который пропадает годами в далёком космосе.

— Но я готов ждать. Более того, такие семьи реальны… Я могу позволить тебе заниматься тем, чем ты хочешь. И я буду ждать тебя сколько угодно, — сказал Ричард.

Нина прикрыла глаза и потёрла переносицу, усмехаясь своим мыслям.

— Нет, мы не можем быть вместе. Это полный абсурд. Ещё совсем недавно я была обычной студенткой из приёмной семьи, а сейчас стою с тобой, с человеком, занимающим самый высокий пост, исключая Совет, на «Авроре», и…

— Нина, Нина, дай мне сказать, — Ричард взял её руки в свои и стал покрывать поцелуями каждый палец, ладони и запястья, — верь мне, — его дыхание обжигало кожу, — я так же сильно хочу, чтобы ты была счастлива, как и быть с тобой.

Это было уже слишком. Она аккуратно отняла свои руки и сцепила их за спиной, чувствуя, как пощипывает глаза. Хотелось плакать, но эту слабость Нина не собиралась себе позволять.

— Проводи меня, пожалуйста. Уже поздно, я должна вернуться.

Ричард пристально смотрел на неё, и она вдруг отчётливо поняла, что своими словами разрушила часть его невероятно важных планов. Что ж, если она не могла получить информацию, он тоже не получит ничего.