Социальная психология оспаривает у философии право учить людей, что они, на самом деле, не понимают, как устроен мир, в котором они живут. Данная книга посвящена этому с трудом осознанному невежеству и тому, что оно говорит нам об условиях человеческого существования.
Уроки и вызовы социальной психологии
В 60-е годы, будучи аспирантами Колумбийского университета и работая в основном под руководством Стэнли Шехтера (S. Schachter), мы столкнулись с испытаниями, типичными для студентов, посвятивших себя традиции экспериментального исследования в социальной психологии. Иными словами, многим из наших основополагающих представлений о человеческом поведении, которые присущи большинству представителей нашей культуры и которые не только не претерпели изменения, но даже упрочились в ходе изучения гуманитарных предметов в первые годы обучения, был брошен дерзкий вызов, во многом определивший очертания всей нашей дальнейшей деятельности. Ниже мы познакомим вас с тем, что представлял собой этот вызов. Это послужит отправной точкой для обсуждения достижений нашей научной дисциплины. Действительно, вся эта книга является ничем иным, как попыткой примирить здравый смысл и обыденный опыт с эмпирическими уроками и открытиями, составляющими ядро социальной психологии. Таким образом, мы постараемся дать обзор важнейших составляющих вклада социальной психологии в научное знание и интеллектуальную культуру, вклада, бросающего вызов обыденным представлениям и служащего их изменению и расширению.
Слабость индивидуальных различий
Рассмотрим следующую сценку: дело происходит на территории студенческого городка; спешащий на свидание Джон видит в дверях упавшего и просящего о помощи человека. Откликнется ли Джон на его просьбу или пойдет дальше?
Прежде чем ответить на этот вопрос, большинство людей захотели бы побольше узнать о Джоне. Известен ли он своей черствостью и бесчувственностью или, наоборот, добротой и участливостью? Является ли он активным членом местной благотворительной организации или одним из столпов консервативного объединения против посягательств на частную собственность? Короче говоря, они хотели бы узнать, что за человек Джон и как он вел себя в тех случаях, когда его альтруизм подвергался испытанию? Большинство людей согласились бы с тем, что, только обладая подобной информацией, можно с уверенностью прогнозировать что-либо определенное.
Однако ничего из того, что можно было бы узнать о Джоне, не пригодилось бы, вздумай мы предсказать его дальнейшее поведение в только что описанной ситуации, а та информация, которую большинство обычных людей захотели бы предварительно получить о нем как о личности, представляла бы относительно небольшую ценность. Опыт полувекового развития научных исследований научил нас, что ни в данной, ни в какой-либо другой нестандартной ситуации реакцию конкретных людей нельзя предсказать с какой бы то ни было точностью. По крайней мере этого нельзя сделать, пользуясь информацией о личностных диспозициях этих людей или даже об их поведении в прошлом.
Даже те исследователи, которые более всего заняты оценкой индивидуальных различий между людьми, должны признать крайнюю ограниченность нашей способности предсказывать реакцию конкретных людей в конкретных ситуациях. Максимальная статистическая корреляция, составляющая 0,30, между показателями, характеризующими выраженность тех или иных индивидуальных различий, с одной стороны, и поведением в новой ситуации, подтверждающим либо опровергающим эти показатели, — с другой, лучше всего отражает существование этого “потолка предсказуемости”. С такой вероятностью мы можем, например, на основании данных теста на честность судить о том, будут ли те или иные люди жульничать в игре или на экзамене, а на основании тестов на дружелюбие или экстраверсию строить предположение о том, насколько общительными окажутся те же люди в том или ином обществе.
В настоящее время, и об этом мы еще будем говорить, корреляция, равная 0,30, никоим образом не является бессмысленной.
Подобный уровень корреляции может быть весьма важен для многих прогностических целей. Однако значение корреляции, равное 0,30, оставляет неучтенным огромное число вариантов человеческого поведения. Более того, такая корреляция все еще значительно ниже уровня предсказуемости, на который рассчитывают большинство обычных людей, предсказывающих поведение или судящих о личностных качествах окружающих. В довершение всего, значение 0,30 является максимально достижимым пределом подобной корреляции. Для большинства же форм поведения в различных сферах жизни психологи не могут получить даже близкую к этой цифре корреляцию. И конечно же, как мы увидим в дальнейшем, ни профессионалы, ни обычные люди, сталкиваясь с необходимостью прогнозировать поведение людей в новой ситуации на основании действий, имевших место в какой-либо ситуации в прошлом, не могут сделать это удовлетворительным образом.
Однако несмотря на подобные свидетельства, большинство людей упорно полагают, что знание о личностных чертах и индивидуальных различиях может быть использовано для предсказания поведения людей в новых для них ситуациях. Подобный “диспозиционизм” имеет широкое распространение в нашей культуре. Более того, большинство из нас (будь то ученые или обычные люди), по всей видимости, находят подтверждение этому диспозиционизму в своем каждодневном опыте. Одним из наиболее важных вызовов, на которые приходится отвечать психологам, является необходимость учета этого противоречия между представлениями о фактах повседневного опыта, с одной стороны, и данными эмпирических исследований — с другой. К этому противоречию мы еще не раз будем возвращаться на протяжении данной книги.
Власть ситуаций
Если для ответа на вопрос о том, поможет ли Джон упавшему в дверях человеку, ценность наших знаний о Джоне на удивление невелика, то подробности, характеризующие специфичность данной ситуации, могут иметь неоценимое значение. Например, как выглядел тот человек? Производил ли он впечатление больного или пьяницы, или хуже того — трясущегося наркомана? Был ли он одет как типичный респектабельный представитель среднего класса или как благопристойный рабочий, или походил с виду на бездомного бродягу?
Подобные соображения представляются очевидными при первом же упоминании о них, и любой из нас по зрелому размышлению признает их неоспоримую важность. Однако далеко не всякий человек будет принимать в расчет (а еще реже сможет предвидеть) некоторые другие, более тонкие детали ситуации, которые в соответствии с результатами экспериментальных исследований являются важными факторами, влияющими на поведение свидетеля, решающего — вмешаться ему в происходящее или не стоит. Дарли и Бэтсон (Darley & Batson, 1973), ставя людей в ситуацию, подобную описанной нами, выявили некоторые их этих факторов. Они обследовали группу студентов духовной семинарии, готовившихся к произнесению своей первой проповеди. Если испытуемые, боясь опоздать на проповедь, спешили, то помощь оказывали около 10% из них. Напротив, если они не спешили, имея достаточно времени до ее начала, то число приходивших на помощь студентов увеличивалось до 63%!
Социальная психология накопила к настоящему времени обширный запас подобных поучительных историй. Традиционный метод прост. Вы выбираете типичную ситуацию, определяете ситуационную или контекстную переменную, которая (как вы интуитивно или на основании предшествующих исследований можете полагать) в состоянии породить различия в результатах, и начинаете изменять ее параметры. Идеальной будет скорее всего переменная, влияние которой, по вашему мнению, большинство обычных людей и даже ваших коллег не смогут учесть. Разумеется, иногда вы можете допустить ошибку при выборе переменной, и тогда ваши манипуляции не сработают. Но очень часто ситуационная переменная порождает очень значительные различия. Иногда она даже обусловливает почти всю разницу в результатах, а данные о личностных характеристиках и индивидуальных различиях, которые, как считали другие, только и имеют значение, оказываются совершенно бесполезными. Если все это так, то поздравляем вас: вы внесли свой вклад в классику ситуационизма — вклад, призванный стать частью интеллектуального наследия нашей науки. Подобные эмпирические притчи весьма важны, поскольку демонстрируют нам, до какой степени обычные мужчины и женщины склонны заблуждаться насчет оценки того влияния, которое оказывают на них ситуации, равно как и отдельные их аспекты.
