Впечатляющий педагогический эффект, который оказали упомянутые программы на отстающих студентов, проявляется не только на примере чернокожих и не только в условиях высшей школы. Знаменитый учитель математики в средней школе Хайме Эскаланте (J. Escalante) разработал многостороннюю программу, в результате которой число поступлений в колледж (с учетом престижности и уровня) среди его учеников-старшеклассников (большинство из которых происходит из латиноамериканских рабочих семей) выдерживает сравнение с аналогичным показателем для большинства привилегированных и имеющих высокую репутацию частных школ страны. Многие другие педагоги, работая с детьми как чернокожих, так и латиноамериканцев, также разработали ряд успешных и сравнительно недорогих способов воздействия на учащихся начальных школ, расположенных в районах, где живут национальные меньшинства, и эти способы позволяют поднять их успеваемость вплоть до среднего по стране уровня и даже выше (Schorr, 1988).

Короче говоря, сравнительно непродолжительные ситуационные воздействия, проводимые в наших школах, действительно могут иметь успех, приводя тем самым в замешательство тех, кто, «опираясь на интуицию», утверждает, что студенты, принадлежащие к социальным меньшинствам, обречены на неудачу по причине либо своей личностной ограниченности, либо социальных барьеров и неравенства, с которыми они сталкиваются в жизни.

Воздействия в раннем возрасте в сравнении с воздействиями в более позднем возрасте

Здесь нам полезно было бы прерваться, чтобы обратить внимание на контраст между успехом вышеупомянутых проектов и результатами программ раннего обучения типа «Хедстарт», проводившихся в нашей стране в 60-х годах. Эти программы давали существенный выигрыш дошкольникам из городских районов компактного проживания меньшинств (т.е. в детском саду дети демонстрировали более высокие показатели IQ, благодаря этому в первом классе школы меньшее число из них нуждались в специальных образовательных программах и т.п.). Однако к старшим классам данные различия в уровне IQ и успеваемости исчезали (Consortium for Longitudinal Studies, 1978).

Хотя теперь мы и знаем (Royce, Darlington & Murray, 1983; Woodhead, 1988), что эти программы приносили все-таки долговременную пользу в плане снижения уровня отсева учащихся средних школ, сокращения безработицы и случаев тюремного заключения (пользу, которую либеральные, равно как и консервативные политики рассматривают теперь как достаточное оправдание для подобных программ), однако первоначальное разочарование, связанное с собственно академическими результатами обучения по программам «Хедстарт», было столь же глубоко, сколь и разрушительно по своим последствиям. Многие критики, принадлежавшие к разным частям политического спектра, были убеждены в неразрешимости существовавших на тот момент проблем образования. Критики слева утверждали, что социально-экономическая ущербность детей не может быть преодолена без серьезных структурных изменений в американском обществе и образовательной системе. Критики справа настаивали на том, что интеллектуальная ограниченность самих детей и/или недостаток получаемой ими родительской заботы превращают дорогостоящие развивающие программы в пустую трату денег.

Однако несколько критиков признавали, что некоторые фундаментальные посылки относительно важности социального вмешательства именно в раннем возрасте, а не в более позднем, попросту нуждались в пересмотре. Американские бихевиористы так же, как и последователи Фрейда, акцентируя важность раннего опыта научения, заставили нас серьезно преувеличивать мудрость изречения о том, что болезнь проще предотвратить, чем вылечить. Мы полагаем, что фрейдисты ни в чем не были так убедительны и ни в чем так не заблуждались, как в своей недооценке влияния непосредственных ситуационных сил и ограничений в сравнении с силой влияния факторов, воздействующих на детскую психику.

Курт Левин — младший современник и интеллектуальный оппонент Фрейда — подвергал самоотверженным нападкам то, что он считал излишне историческим креном в психоаналитической диагностике и психотерапии. В своей знаменитой аналогии он рассматривает вопрос о том, как определить, достаточно ли пол на чердаке прочен, чтобы выдержать некоторый вес. Левин говорит, что можно выяснить происхождение и качество материала, из которого сооружен пол, исследовать чертежи и выяснить репутацию архитектора и строителя, а затем попытаться спрогнозировать, каким образом получившаяся конструкция год за годом будет выдерживать суровые условия эксплуатации. Вместо этого и с гораздо большим успехом можно разработать подходящую процедуру для проверки прочности самого пола в его теперешнем состоянии.

Конечно, Левин не отрицал вероятную значимость влияния фактов личной истории на актуальную ситуацию. Он лишь обращал внимание на то, что большинство систем чрезвычайно подвержены непредсказуемым изменениям, происходящим под действием внешних и внутренних сил. Он подчеркивал также, что когда актуальные ситуационные влияния бывают достаточно сильны и «правильно нацелены», они могут зачастую пересиливать воздействие самых мощных факторов личной истории.

Таким образом, явное противоречие между обескураживающе малыми результатами программ раннего воздействия в сфере образования и обнадеживающе большими результатами программ более позднего воздействия может послужить нам еще одним напоминанием о двух главнейших принципах социальной психологии и двух важнейших темах этой книги. Воздействия, проводимые в более позднем возрасте, могут быть мощными по своему результату, когда они изменяют важные черты актуальной ситуации, в особенности канальные факторы, облегчающие связь между позитивными намерениями и конструктивными действиями. Напротив, воздействия, проводимые в более раннем возрасте, будут скорее всего менее действенными или по крайней мере будут иметь более трудно предсказуемые последствия, поскольку человеческое общество, равно как и человеческая психика, представляют собой динамичные напряженные системы, постоянно изменяющиеся.

Выступая с позиции прагматичных защитников социальных программ, мы не могли бы придумать более оптимистического заключения. История — это не обязательно судьба. И хотя массовые и дорогостоящие проекты «ранних» социальных воздействий могут иметь обескураживающе малые долговременные эффекты (особенно при рассмотрении слишком узкого круга результирующих показателей), меньшие по масштабу, менее дорогостоящие, но более конкретно ориентированные проекты «поздних» воздействий могут оказаться достаточно мощными для того, чтобы укрепить ситуационистов в их вере.

Влияния атрибуции и навешивания ярлычков в школьном классе

Как мы уже неоднократно отмечали на протяжении всей книги, одной из наиболее важных и непреходящих заслуг социальной психологии является теоретическое объяснение и экспериментальная демонстрация той существенной роли, которую играет в человеческих делах субъективная интерпретация. Теперь настало время привести документальные свидетельства некоторых прикладных достижений в этом направлении, уделяя особое внимание тому, какую роль выполняют социальные ярлычки, процессы самовосприятия и процессы атрибуции, определяя результаты обучения.

Социальные ярлыки и самореализующиеся ожидания

Почти полвека назад с легкой руки Роберта Мертона (Merton R., 1948) приобрело широкую известность представление о самореализующихся пророчествах (см. также Snyder, 1984). Основная посылка, лежащая в основе этого представления, состоит в том, что то, во что человек верит в отношении другого человека или группы людей, служит формированию реальности, подтверждающей эту веру. При отсутствии подобного убеждения эта реальность могла бы быть совсем иной. Подобный феномен может проявиться множеством различных способов (Darley & Fazio, 1980), о некоторых из них мы уже говорили ранее по ходу повествования. Но, возможно, наиболее впечатляющая иллюстрация этого феномена принадлежит Роберту Розенталю и его коллеге Линор Джейкобсон (Robert Rosenthal & Lenore Jacobson, 1968). Эти исследователи провели IQ-тесты с детьми из нескольких классов начальной школы и затем поделились их результатами с учителями. Одновременно они указали учителям на нескольких детей, от которых, по их мнению, можно было бы ожидать существенного увеличения показателей IQ на протяжении текущего учебного года. На самом деле эти дети были отобраны случайным образом без всякой реальной информации об их потенциале для достижения таких показателей.