– Так значит аморальным считается только получение денег за сексуальные услуги в частной жизни? – спросил Джонатан.

– В частной жизни тоже есть исключения, особенно, если женщина одета намного лучше, чем эти уличные девки, – презрительно сказал полицейский. – Кратковременные сделки, на час или на ночь, считаются незаконными. Но если пара заключает постоянный, на всю жизнь, контракт, тогда в дело тоже идут деньги. Родители иногда даже поощряют своих детей на заключение таких сделок. Представителей аристократии часто почитают за такое поведение. Это законный способ повышения своего социального статуса и защищенности.

Полицейский закончил писать и потянулся за сумкой. Он вытащил камень-на-палке и несколько гвоздей.

– Помоги, пожалуйста.

– Да, конечно, – откликнулся Джонатан, переваривая полученную информацию о морали в этом обществе.

Полицейский повернулся и пошел к магазину. По дороге он поднял несколько досок, сложенных в кучу на тротуаре и позвал Джонатана.

– Здесь, держи этот конец. Я собираюсь прибить доски на окна и двери этого магазина.

– А зачем вы забиваете этот магазин?

– Этот магазин закрыт, – приглушенно ответил полицейский, держа гвозди во рту, – потому что владельца признали виновным в продаже непристойных картинок. Теперь он гниет за решеткой.

– Что такое «непристойные картинки»? – наивно спросил Джонатан.

– Ну, непристойные фотографии каких-либо отвратительных и грязных действий.

– А что, владелец этого магазина занимался этой «грязной» деятельностью?

– Нет, он просто продавал картинки.

Джонатану надо было хорошо подумать об этом. Полицейский закончил прибивать верхнюю доску на двери.

– Так, значит, продажа непристойных картинок делает кого-то виновным в совершении этого действия?

Настала очередь полицейского задуматься над вопросом Джонатана.

– В каком-то смысле да. Люди, продающие эти картинки, виновны в пропаганде этой деятельности. Видишь ли, обыватели легко поддаются влиянию.

Джонатан провел рукой по лбу.

– Понял. Должно быть, это представительство какой-нибудь газеты. Вы, должно быть, арестовали корреспондентов, делавших фотографии военных действий или убийств. Но разве ваши газеты виноваты в пропаганде войны и убийств только потому, что они печатают и продают фотографии людей, которые убивают или которых убивают?

– Нет, нет. Ай! Проклятый камень-на-палке! – воскликнул офицер, тряся большим пальцем от боли и испуская фонтаны проклятий. Он промахнулся и ударил по пальцу.

Подобрав свои инструменты, он начал все сначала.

– Непристойной считается только сексуальная активность. Непристойной сексуальной активностью занимаются извращенцы. Благопристойные граждане проклинают эту активность. С другой стороны – военные действия и убийства – это такие виды деятельности, о которых и благопристойные граждане и извращенцы могут читать при соответствующем контроле и даже вместе этим заниматься. На деле, графическое отображение военных действий и убийств может завоевать журналистам награды.

Когда последний гвоздь был забит, Джонатан пошел дальше. Он понял, что этот человек был слишком занят аморальными делами, чтобы помочь ему с обычным ограблением.

Глава 28. Веселящие ягоды

– Тсс! Хочешь почувствовать себя хорошо? – шепнула на ухо Джонатану толстая, неряшливо одетая женщина. Ее волосы были не расчесаны, и от нее пахло как от гнилого болота. Она нервно оглянулась по сторонам и повторила натянутым голосом:

– Хочешь почувствовать себя хорошо?

После знакомства с аморальной деятельностью в объяснении полицейского, Джонатан не был уверен, что ответить. Тем не менее, было очевидно, что эта женщина не могла продавать сексуальные услуги. Поэтому Джонатан, будучи честным и разумным парнем, правдиво ответил:

– Разве кто-то не хочет чувствовать себя хорошо?

– Пойдем со мной, – сказала женщина, крепко схватив его за руку.

Она повела его вниз по улице, через грязный темный проход. Это так явно напомнило Джонатану об ограблении, что он старался держаться подальше, задерживая дыхание, чтобы охранить себя от ее вони. Прежде чем он смог что-то сказать, она захлопнула дверь в какую-то комнату и заперла ее на замок. Женщина предложила Джонатану сесть за стол. Из сумки она достала пачку сигарет и закурила, затягиваясь быстро и тихо.

Джонатан неудобно приподнялся на своем месте и спросил:

– Что вы хотите?

Она выдохнула облако дыма в воздух и грубо спросила:

– Ты хочешь веселящих ягод?

– Что такое «веселящие ягоды»?

Женщина подозрительно прищурилась:

– Ты не знаешь, что такое «веселящие ягоды»?

– Нет, – сказал Джонатан, пытаясь встать со своего места. – И не думаю, что мне это интересно, спасибо.

Женщина велела ему сесть, Джонатан нехотя повиновался.

– Скажи, ты не местный, что ли? – спросила она, попыхивая сигаретой и изучающе разглядывая Джонатана.

– Нет, – помедлил Джонатан.

Он начал волноваться, что она сообщит о нем, как о новом иммигранте. Прежде, чем он мог что-то добавить, женщина закричала:

– Ложная тревога! Выходи, Дуби.

Потайная дверь неожиданно открылась за высоким узким зеркалом, и оттуда вышел полицейский.

– Как дела? – спросил он, положив руку на шею Джонатана. – Я Дуби, а это мой напарник, Мери Джейн. Извини, что побеспокоили тебя, но мы секретные агенты по борьбе с веселящими ягодами.

Повернувшись к Мери Джейн, он добавил:

– Я умираю от голода. Давайте-ка перекусим.

Они начали вытаскивать всевозможные ящики, упаковки, бутылки и банки из кухонных шкафов. Когда все было открыто и разложено на столе, они принялись за еду. Джонатан, наконец, вздохнул с облегчением, его рот наполнился слюной от вида этого пиршества. Чего там только не было – свежий хлеб, масло и варенье, сыр, шоколадные конфеты и другие вкусности. Дуби схватил кусок хлеба и пальцами положил сверху масло и джем. С полным ртом он предложил Джонатану присоединиться. Он обвел рукой стол:

– Никаких политических кафетериев для официальных поручений, да, Мери Джейн?

Хихикнув, она чуть не подавилась леденцом, который только что затолкала в рот.

Джонатан с жадностью съел кусок хлеба с джемом.

– А что такое «веселящие ягоды»? – спросил он, надеясь начать разговор.

Мери Джейн налила в чашку кофе и насыпала туда три ложки сахара. Наливая густые сливки, она ответила:

– Веселящие ягоды – вне закона на Коррумпо. Если бы ты попытался купить у меня веселящие ягоды, тебя отправили бы в тюрьму лет на десять, а может, и больше.

Мери Джейн и Дуби переглянулись и расхохотались. Было слышно, как Джонатан сглотнул комок в горле. Он чудом избежал тюрьмы.

– Но чем плохи эти веселящие ягоды? Люди от них болеют? Или становятся жестокими?

– Хуже того, – сказал Дуби, вытирая рукавом остатки джема и масла на щеках. – Веселящие ягоды заставляют людей чувствовать себя хорошо. Они просто тихонько сидят и мечтают.

– Отвратительно, – добавила Мэри Джейн, закуривая толстую сигару и подавая ее Дуби. Намазывая толстый слой сыра на крекер, она пробормотала: – Это бегство от реальности.

– Да, – с полным ртом промычал Дуби, поправляя поудобнее оружейный пояс. Никогда в жизни Джонатан еще не видел, чтобы еда так быстро исчезала в чьем-либо рту.

– В наши дни молодежь не хочет нести ответственности за свои жизни. Поэтому они пытаются спрятаться от жизни при помощи этих веселящих ягод, а мы возвращаем их к реальности… – и сажаем их за решетку.

– А что, для них это лучше? – спросил Джонатан, тайком оглядываясь в поисках салфетки.

– Еще бы, – откликнулась Мэри Джейн. – Хочешь виски, Дуби?

Дуби усмехнулся и протянул ей засаленный стакан. Она до краев наполнила его какой-то коричневой жидкостью из кувшина. Возвращаясь к вопросу Джонатана, она сказала:

– Видишь ли, к веселящим ягодам быстро привыкаешь.

– Что это значит?