Джонатан округлил глаза от удивления, услышав, что женщина была наказана за творческий подход к своему делу. Дома, там, откуда он приехал, все использовали топоры и пилы для рубки деревьев. Именно так он раздобыл дерево и для своей лодки:

– Но ее изобретение! – воскликнул Джонатан. – Оно позволило бы людям любого телосложения рубить деревья. Это было бы быстрее и дешевле, и у вас было бы больше древесины для любых нужд.

– О чем ты болтаешь? – нахмурился мужчина. – Разве кто-нибудь может одобрить подобную затею? Такая благородная работа не может быть выполнена всяким слабаком, появившимся с какой-то блестящей идейкой.

– Но, сэр, – возразил Джонатан, стараясь никого не обидеть. – У ваших могучих дровосеков талантливые головы и руки. Они могли бы производить новые товары вместо того, чтобы тратить время, пытаясь свалить одно дерево. Они могли бы делать столы, шкафы, лодки или даже дома!

– Послушай, ты, – угрожающе сказал надсмотрщик. – Смысл работы в нашем обществе – обеспечить полную и стабильную занятость – и никаких новых товаров.

Тон его голоса стал противным:

– Ты говоришь как какой-нибудь нарушитель.

– О, нет, сэр. Я и не думал причинять беспокойство, сэр. Я уверен, что вы правы. Ну, я должен идти.

С этими словами Джонатан повернул обратно, откуда пришел и заспешил дальше по тропинке, чувствуя себя неприятно от первой встречи с местными жителями.

Глава 3. Свечи и шубы

Тропинка понемногу расширялась, пробираясь через густые джунгли. Джонатан увидел, что джунгли заканчиваются на берегу реки, пересеченной узким пешеходным мостиком. На другой стороне он мог видеть какие-то строения и, возможно, там был кто-то, кто мог сказать, где он находится.

Перейдя через мост, он встретил женщину, держащую длинный документ и сидящую за столом, заваленным маленькими медальонами.

– Умоляю вас, – обратилась женщина к Джонатану, сверкая глазами и прикалывая один из медальонов к его нагрудному карману. – Подпишите, пожалуйста, мою петицию.

– Ну, я не знаю, – пробормотал Джонатан. – Только не могли бы вы подсказать мне дорогу к городу?

Женщина посмотрела на него с подозрением:

– А вы с острова?

Джонатан колебался, заметив холодок, появившийся в ее голосе:

– О, я с побережья. Я заблудился по дороге.

Женщина снова улыбнулась:

– Это дорога в город. Но прежде чем идти – подпишите мою петицию – это займет всего одну минутку и поможет стольким людям.

– Хорошо, если это так важно для вас, – пожал плечами Джонатан и взял у нее ручку. Ему было жалко ее, закутанную в теплую одежду и страшно потевшую в такой прекрасный солнечный день. Какое неподходящее место для сбора подписей! – Что же это за петиция?

Она сложила руки на груди так, будто собиралась исполнить соло:

– Это воззвание в защиту рабочих мест и промышленности. Вы разумеется «за»? Или нет? – взмолилась она.

– Конечно «за», – быстро сказал Джонатан, вспомнив, что случилось с арестованной женщиной, которую он встретил по дороге. Последнее что бы он хотел сейчас – выглядеть равнодушным к проблемам занятости.

– А как это им поможет? – спросил Джонатан, выводя свое имя.

– Совет Правителей защищает нашу местную промышленность и рабочие места от товаров, импортируемых на остров. Если я соберу нужное количество подписей, Советники обещали сделать все, что в их силах, чтобы запретить ввоз иностранных товаров, угрожающих моей промышленности.

– А чем вы занимаетесь? – спросил Джонатан.

Женщина с гордостью заявила:

– Я представляю изготовителей свечей и шуб. Эта петиция взывает к запрещению Солнца.

– Солнца? – раскрыл от удивления рот Джонатан. – Почему, э…, зачем запрещать Солнце?

Она посмотрела на Джонатана и сказала агрессивно:

– Я знаю, что это звучит немного странно, но разве вы не видите – солнце вредит производителям шуб и свечей. Конечно же, вы понимаете, что Солнце – очень дешевый заграничный источник тепла и света. Этого нельзя больше терпеть!

– Но тепло и свет от Солнца – бесплатны! – возразил Джонатан.

Было видно, что женщине больно от его замечания.

– Как вы не видите, в том-то и дело, – прохныкала она и, взяв в руки маленький блокнот, попыталась набросать для него несколько вычислений. – Мои расчеты доказывают, что низкая себестоимость и доступность таких зарубежных источников сокращает потенциальную занятость и зарплату примерно на 50 процентов – и это в тех отраслях, которые я представляю. Увеличение налога на окна или, может быть, их полное запрещение, очень бы помогли в этой ситуации.

Джонатан опустил петицию:

– Но если людям придется платить изготовителям шуб и свечей за тепло и свет, у них не останется денег на другие вещи – такие как мясо или молоко или хлеб.

– Я не представляю мясников или молочников или хлебопеков, – резко сказала женщина. Почувствовав перемену в Джонатане, она выхватила петицию, лишив его возможности вычеркнуть свою подпись. – Решительно, вы больше думаете о капризах потребителя, чем о защите гарантированных рабочих мест и правильных экономических инвестициях. Всего вам хорошего, – сказала она, резко прерывая разговор.

Джонатан посмотрел в сторону, спокойно повернулся и пошел прочь. «Запретить солнце?», думал он. «Какая безумная идея! Потом, я подозреваю, она захочет запретить пищу и кров!» Джонатан надеялся встретить кого-нибудь более разумного.

Глава 4. Продуктовая полиция

Тропинка, по которой шел Джонатан, вскоре соединилась с проселочной дорогой, посыпанной гравием. Джонатан шел мимо огромных пастбищ и богатых пшеничных полей и фруктовых садов. Вид всего этого заставил Джонатана почувствовать голод. Он свернул на боковую тропинку, ведшую к аккуратному фермерскому домику, в надежде встретить его обитателей.

На крыльце дома он увидел молодую женщину с тремя маленькими детьми – они сидели обнявшись и рыдали.

– Извините, – мягко спросил Джонатан. – У вас что-то случилось?

Женщина посмотрела на него и, продолжая всхлипывать, сказала:

– Это все мой муж. О, мой муж, – застонала она. – Я знала, что этим все и закончится. Его арестовала продуктовая полиция.

– Прискорбно слышать это, мэм. Но как вы сказали «продуктовая полиция»? – спросил Джонатан, участливо потрепав головку одного из детей. – За что они его арестовали?

Женщина злобно оскалила зубы, стараясь сдержать слезы. Потом она с горечью произнесла:

– Его преступление в том, что он производил слишком много продуктов питания.

Джонатан был шокирован. Этот остров – действительно странное место!

– Разве это преступление – вырастить большой урожай?

Женщина продолжала:

– В прошлом году продуктовая полиция издала приказы, указывающие какой урожай ему позволено вырастить и продать согражданам. Они сказали, что низкие цены больно ударят по другим фермерам, – она слегка прикусила губу и взорвалась:

– Мой муж был лучшим фермером, чем все остальные, взятые вместе!

Внезапно Джонатан услышал раскаты хохота. Безобразный громила направлялся к домику.

– Ха! А я говорю, что лучший фермер тот, кто получит ферму. Не так ли, милашка? Мужчина посмотрел на детей и, взмахнув рукой, сказал:

– А теперь собирай свои вещички и проваливай отсюда.

Мужчина схватил игрушку, лежавшую на ступенях, и сунул ее Джонатану в руки: – Думаю, ей нужна твоя помощь, парень. Топайте отсюда, теперь это мои владения.

Женщина поднялась, сверкая глазами от ярости:

– Мой муж был лучшим фермером, чем ты вообще когда-нибудь сможешь стать.

– Ну, об этом еще можно поспорить, – захихикал мужлан. – Конечно, его продукция была великолепна. Он был финансовым гением, всегда знал, что вырастить, чтобы угодить покупателям. Вот это человек! Но он забыл об одном – цены и урожай должны быть установлены Советом Правителей и контролироваться продуктовой полицией. Он просто не мог понять сельскохозяйственную политику.