Вскоре было открыто еще одно важное свойство ПКЖ: под воздействием слабого электрического тока определенной частоты и силы субстанция изменяет свои свойства, включая объем, используя для этого свою собственную энергию.

И сразу после этого появился «псевдомускульный сустав Роя-Батти», устройство, в котором полимерно-кольцевая жидкость была одновременно и источником энергии, и основным рабочим телом.

Собственно, именно изобретение псевдосустава и стало непосредственной датой рождения бронеходов.

До этого момента идея шагающей боевой машины все еще была фантастикой. Эксзоскелетные костюмы или большие пилотируемые роботы широко использовались в промышленности и строительстве, но в военном деле они были неприменимы, поскольку нуждались либо в кабеле питания, либо в очень громоздком носимом источнике питания, тяжелом и уязвимом, и автономность таких машин была бы минимальной.

Но псевдосустав на основе ПКЖ все изменил. По сути, это устройство питает себя само и нуждается лишь во внешнем сигнале управления, и при этом превосходит любые аккумуляторно-электрические системы и по весу, и по мощности, и по автономности.

Неудивительно, что работы по созданию боевых шагающих машин начались в тот же час, как такая возможность появилась.

За этим типом техники в массовом сознании закрепилось множество названий, обычно некорректных: тут и «боевые роботы», и «экзоскелетные доспехи», и «бронепехота». Но у военных в обиход вошло простое и понятное слово, предельно точно описывающее суть нового оружия — «бронеход», то есть бронированная шагающая машина.

Поскольку нейрошлем, помогающий оператору управлять роботом-строителем, уже был изобретен — до «рождения» первого бронехода остались считанные месяцы.

Еще два года спустя состоялся первый бой с участием бронехода, еще через год — первый военный конфликт с масштабным применением бронеходов с обеих сторон.

Первые же бои показали, что у бронехода, даже такого примитивного, какими были самые первые, потрясающий потенциал. Шагающая боевая машина сочетает в себе мощь, броню и вооружение легкого или даже тяжелого броневика с непревзойденной функциональностью человеческого тела.

Современный бронеход по совокупности характеристик опережает любой иной тип боевой машины. Да, в чистом поле он проиграет огневую дуэль тяжелому танку. Да, он проиграет состязание в скорости колесной бронемашине на ровной дороге. Да, он не умеет атаковать с воздуха, как вертолет или турболет. Но во всем остальном бронеход превосходит всё и способен делать многие вещи, которые недоступны никаким другим видам техники.

Бронеход невероятно маневренный, он способен пробраться через завалы, непреодолимые даже для танка, взобраться на обрыв высотой в три метра или спуститься с него, использовать укрытия так, как это делает человек, а также создать себе укрытие или выкопать его. Бронеход может приседать и залегать, как это делает человек, и выглядывать и прятаться, как это делает человек. И, конечно же, вести огонь из-за угла, выставив лишь одну руку с оружием.

Бронеход сверхуниверсален: танку нельзя заменить орудие в полевых условиях, а бронеход делает это за одну секунду, просто взяв в «руки» другое оружие и при этом изменив свой «тип»: только что был противотанковым снайпером, а теперь противовертолетная зенитка! Бронеход способен мгновенно увеличить свою броню, взяв в руку щит, или огневую мощь, взяв второе оружие. Бронеход способен бросать гранаты, которые по мощности сопоставимы с миной сверхтяжелого миномета, и атаковать врукопашную, например, сломав танку орудие. Еще стоит упомянуть многочисленные модули, вроде гусеничных «ботинок» или «ботинок-снегоходов», дополнительную броню, дополнительное вооружение, дополнительные приборы — и все это бронеход может надеть на себя сам и за считанные минуты или секунды, примерно так же, как надевает свою экипировку человек.

Все эти особенности обеспечили бронеходу уникальную тактическую гибкость и простоту применения. Танк нуждается в прикрытии пехоты, а бронеход — нет. Вертолет уязвим для истребителей и самонаводящихся ракет, а бронеход не имеет явной контрмеры. Любая техника в городе как в мышеловке — а бронеход там король.

И первые же бои показали: на пересеченной местности, в джунглях, болотах и городах бронеходы дадут фору любому другому виду боевых машин. Танки, бронетранспортеры, мобильные артиллерийские установки, даже ударные вертолеты в значительной степени утратили свою актуальность и по сей день остаются в тени бронехода. Даже пехота потеряла титул «царицы полей», потому что противостоять бронеходам обычный солдат не может, ни в атаке, ни в обороне.

С тех самых пор и по сей день наиболее действенной мерой против бронехода остается другой бронеход.

Однако войны развитых государств и фракций не стали войнами бронеходов, остальные виды войск не отмерли и все еще остаются основной мощью армий.

И дело тут было не только и не столько в дороговизне бронехода.

Беда в том, что бронеход, работающий на основе псевдосуставов Роя-Батти, содержит в себе очень много полимерно-кольцевой жидкости. ПКЖ — кровь бронехода, она в нем везде, кроме разве что кабины водителя. И, как было сказано ранее, в силу колоссальной энергоемкости горит так, что напалм тихо курит в сторонке.

И хоть ПКЖ не так легко воспламеняется, как бензин, но уж если загорается, то после себя не оставляет ничего.

В целом, бронеход не то чтоб более пожароопасен, чем танк или бронемашина, и потери водителей бронеходов в целом не выше, чем у танкистов или экипажей бронемашин и вертолетов.

Однако первый же конфликт с участием бронеходов наглядно вскрыл самый большой недостаток: из шестисот погибших с двух сторон пилотов свыше четырех сотен сгорели заживо.

Опыт был учтен при разработке новых моделей, и в них процент заживо сгоревших бронеходчиков значительно снизился, но в массовом сознании бронеход и по сей день остался ходячим огненным гробом для своего пилота.

И это определило всю историю развития бронеходов.

Тут еще следует добавить, что нельзя вот просто взять и определить рекрута в бронеходчики. Для управления бронеходом нужен нейрошлем, подключающийся к имплантированному разъему-нейросъемнику, без него бронеход — лишь груда металла, способная ограниченно передвигаться, не более. И вот как раз операцию по имплантации нейросъемника, к тому же потенциально опасную, провести без согласия рекрута нельзя ни в одном мало-мальски цивилизованном и правовом государстве, что стало безотказным способом избежать службы в бронеходных войсках.

В недемократичных государствах, даже в самых кровавых людоедских диктатурах, внезапно, насильственная операция тоже невозможна. Дело в том, что опора любого диктатора — его бронеходчики. Не пехотные войска, не спецназ, не танки и даже не авиация — но бронеходы. Пока бронеходчики лояльны — они утопят в крови любую революцию, захватить столицу, защищаемую бронеходами, практически невозможно, тут не помогут ни танки, перешедшие на сторону восставших, ни авиация.

Именно поэтому многие диктаторы активно тратят деньги на бронеходы и их пилотов в ущерб иным видам войск. Ко всему прочему, захватить танк и повернуть его против диктатора можно, а захваченный бронеход восставшие использовать не смогут, если у них нет пилота с имплантом.

Именно поэтому для любого диктаторского режима важнейшее качество бронеходчика — его лояльность. Переход всего одного-двух бронеходов на сторону восставших — большая проблема, ибо нет более эффективной в партизанской войне боевой машины, чем бронеход. И потому насильственная операция, которая наверняка приведет к неприязни новоиспеченного пилота к режиму, недопустима.

Таким образом, от самого начала истории и до сегодняшнего дня у бронеходных войск всех армий и государств одна и та же извечная проблема — нехватка пилотов. Желающих перенести опасную операцию, заканчивающуюся гибелью или инвалидностью пациента в двух процентах случаев, мало, желающих сгореть заживо — худшая из всех солдатских смертей — еще меньше. А заставить — нельзя.