Мы прикинули так и сяк: если спецназ будет прочесывать по принципу «от столицы» пешком, даже несколькими группами, то до нас на периферии доберется через пару месяцев, если не лет, с учетом площадей, которые нужно прочесать.

Так что пока спим спокойно. Ну я, по крайней мере, сплю спокойно: прямо у ноги бронехода.

[1] Синтолит, то есть синтетический текстолит — композитный материал, обладающий значительными прочностью и вязкостью. Изобретен в 23-м веке.

Наконец, мы улучили момент, когда шесть бронеходов двинулись в конвое за рудой: теперь они надолго выбыли из оперативного резерва, потому как через несколько часов окажутся в нескольких сотнях километров от нас, далеко на юге, в то время как мы спланировали нашу акцию на севере.

По сигналу две машины с командой подрывников помчались вдоль линии, закладывая взрывчатку под каждый столб, а две группы заслона перекрыли трассу в начале ответвления и в конце, у самого комбината. Ну просто для того, чтобы никто из посторонних не оказался у заминированного столба в момент взрыва. Часом спустя прозвучали взрывы.

Я, сидя в кресле, надвинул на глаза кепку и попытался подремать: предыдущие два дня я провел в кабине бронехода большую часть времени. Чтобы провести акцию на севере, нам пришлось перебазироваться из нашего лагеря в запасной, проделав двести километров по лесу, по кое-как обустроенной дороге. И то, дорога — сильно сказано. Тропинка, по которой проехала пара грузовиков, давя растительность и расчищая грунт. То есть, визуально полоса земли видна, но это почти не укатанный грунт. По ней я продвигался медленно, шагом, главным образом чтобы поберечь ресурс гусеничных приводов. Да и к тому же, дорога проложена между деревьев — семь изгибов на сто метров, тут на в режиме автохода не прокатишься.

Так что потрястись пришлось немало. Благо, хоть по вечерам, в промежуточном и конечном лагерях, мне не пришлось возиться с бронеходом: этим занимались Густаво и Сабрина, которые ехали комфортно, на машине с водителем. Так что мы поменялись ролями: теперь уже я покачивался в гамаке и присматривал, как они вкалывают, словно соленые зайцы, обслуживая бронеход.

Я зевнул и поерзал в кресле. В этом странном лесу тихо и спокойно. Как-то необычно ухает-квакает какая-то зверушка, а жужжание комара звучит почти один в один как у земного. Машинально поднимаю руку, чтобы хлопнуть по щеке — но москит пролетел рядом с моим ухом и улетел дальше. Ну да, я ведь для него все равно что камень…

Шелест сбоку, слишком легко для крадущегося человека. Из кустов выползает нечто круглое и пушистое, размером с крупную собаку, с широченным ртом от края до края, так сказать, как у Колобка. Над ртом длинный ряд глаз, сам рот шевелится, из него торчат какие-то побеги.

— Что это? — спросил я у бойца, который сидит к бронеходу ближе всех.

— Это бомбалоно, — беззаботно ответил тот.

Я пару секунд пытался вспомнить в эсперанто такое слово, а потом переспросил и узнал, что «бомбалоно» образовано склейкой слов «бомбо» и «балоно». Получается, на русском будет то ли бомбарик, то ли бомбошарик.

Зверь посмотрел на нас сначала левыми глазами, затем повернулся, чтобы посмотреть центральными и правыми, а потом скрылся в зарослях, передвигаясь совершенно невиданным способом. Имея шесть ног, расположенных, если смотреть снизу или сверху, по кругу, бомбалоно начал движение бочком, одновременно разворачиваясь вокруг своей оси. Вероятно, он может свободно двигаться, как ему захочется.

— Не похоже, чтобы он нас испугался. Хотя мне говорили, что местные звери людей избегают.

— Хищные — да, избегают, пока могут, — кивнул боец. — Моя бабушка иногда повторяла, что здешние животные нападают на человека только по указке всевышнего, если человек настолько плохой, что по нему черти в аду плачут и дождаться не могут. Это, конечно, сказки, но чтобы стать жертвой нападения — это еще крепко постараться нужно, таких случаев было точно меньше десяти за всю историю. А что до бомбалоно, то он никого не боится. У него нет врагов.

— Оно не выглядит грозным. Голова на ножках.

— Бомбалоно не опасен, если его не трогать. Но если его ранить — взрывается.

Вот тут я уже всерьез удивился.

— Взрывающееся животное??? Такое вообще возможно?!

— Угу. Бомбалоно, которого схватил глупый хищник, напряжением внутренних мышц рвет свои внутренности и смешивает желудочный сок и особый секрет специальной железы. Эта смесь почти сразу взрывается. Откуда и название.

— Сильно?

— Есть мнение, что тротиловый эквивалент равен десяти процентам массы тела, но это на глазок, никто не измерял. Конкретно этот весит килограммов сорок — рванет ого-го. Малыши содержат взрывчатки примерно на двести граммов тротила, но этого хватает с головой любому хищнику. Потому у бомбалоно врагов в природе нет.

Интересная и очень действенная видовая стратегия: для существа, находящегося в пищевой пирамиде внизу, выгодно размениваться с хищником «один к одному», потому что хищников в десятки раз меньше, чем их добычи. Итог мне только что озвучили: бомбалоно, будучи травоядным, находится на вершине своей личной пищевой пирамиды. Просто все те хищники, которые были выше, взорвались в незапамятные времена.

И тут у меня затрещала рация, и сквозь помехи я услышал крики, грохот и чей-то членораздельный, но непонятный вопль. Ему в ответ на том же языке заорал, пытаясь перекричать взрывы, Антон.

— Какого хрена у вас происходит?! «Башня», отвечай, прием!

— Это вертолет! — перевела на эсперанто Дани. — Вертолет неожиданно атаковал группу взрывников! Все погибли, кроме одного!

Да растуды вашу мать, селюки хреновы! Неожиданно, блджад?!! Мать его в бога душу, да именно вертолет и является нашей второстепенной целью, у нас план составлен с учетом почти стопроцентной вероятности атаки с воздуха!!! И вот теперь вы говорите мне, что цель, которую мы все ждем, атаковала, блджад, неожиданно?!!

— Всем внимание, говорит «Горнило»! План два, «Тукан» — в воздух! «Сыр» — на дорогу! — сказал я в эфир, опустил бронекупол кабины и потянул за рычаг, сбрасывая маскировочную сеть и поднимая «Мародера» в боевое положение.

Да, что-то где-то у нас пошло не по плану, но тут уж ничего не поделать: война — процесс двусторонний. Мы пытаемся заставить несчастных ублюдков с «той» стороны сдохнуть за свои идеи, цели, зарплаты и родину, они заняты строго тем же самым, и порой у «них» получается лучше, чем у «нас».

— Дани, с какой стороны зашел вертолет?!

Дани что-то кричит взрывнику, тот, заикаясь и плача, пытается отвечать, и я не понимаю ни слова, разговор то ли на испанском, то ли на португальском.

— Со стороны завода он зашел! Пронесся вдоль дороги и в один момент накрыл группу!

Все понятно.

— «Тукан», следи за северным направлением, — командую оператору дрона, который тихо и незаметно завис на метры выше крон деревьев. — «Сыр», ставьте манекены и бегом в кусты! Времени в обрез, вертолет близко!

Я вывожу «Мародера» почти на самую дорогу. И место, как назло, выбрано неудачно, у поворота, вертолет-то зашел с неожиданной стороны. В спешке выкатываюсь на асфальт и несусь, верней, ползу во все мои сорок «кэмэчэ» к повороту. Там, имея обзор в две стороны дороги, у меня будет шанс подловить вертолет на маневре…

И в тот момент, когда я выкатился на поворот, вертолет открыл по мне огонь.

Закладываю маневр и вскидываю оружие, пока по броне колотят взрывы гранат. Сманеврировал я вовремя: дымные струи проносятся мимо, мне вдогонку летят комья земли, камни и обломки деревьев.

Вертолет как шел по прямой, так и пересекся с потоком стали и карбида вольфрама из моего автомата. «Тринашка» пусть и снаряжена исключительно бронебойными боеприпасами, но легкому вертолету хватило с лихвой. Разлетаются осколки металла, пластика и стагласса[1], вспышка, превратившаяся в огненно-пупурную комету — и несколькими секундами спустя пылающий вертолет рухнул в джунгли в полусотне метров от дороги, после чего сразу же взорвался боекомплект.