Хотя, конечно, от такого подонка ожидать можно любого фокуса…

— …тогда любил, теперь не люблю, нет места для тебя в моём сердце… Я, я, я…! М-м-м, как не назови папашу, всё одно — комплиментом выйдет! И ведь самое стрёмное, что он и в самом деле, судя по физиономии, верил своим же словам. Просто, блин, сказочный…нарцисс. Когда кажется, что уже всё, видел все существующие на свете виды идиотов, жизнь обязательно найдёт, как «порадовать» чем-нибудь свеженьким… — прохожие оборачивались на меня, злобно шепчущую себе под нос малолетку, но я всё никак не мог угомониться… — Тут, блин, каждый день трясёшься над своим ребёнком, а этот дебил…! Злату он больше не любит, видите ли!

Спокойствие, Злата, только спокойствие, не нужно нервов…

И папаша наверняка ведь правду говорил о том, что все его активы на жену записаны (да и если подумать, разве кандидат в депутаты может официально иметь бизнес?). Тётенька эта явно не промах и уверен, с самого начала чётко представляла себе, с кем дело имеет, и что в один «прекрасный» день у папаши запросто может «заиграть» новая любовь (за которой обязательно нужно следовать, ведь как это жить без любви-то?), и она рискует остаться с голой задницей и уже тремя детьми, а посему вовремя подсуетилась, куя, пока горячо…

Даже если предположить, что отец и в самом деле заключит нотариальное соглашение (да ещё и станет ему неукоснительно следовать), уверен, это ещё не конец моей истории со всем тем семейством, далеко не конец… Злобная тётка не отстанет от меня, ибо Злата для неё — идея фикс, точка приложения всей скопившейся за долгие годы ненависти. Я в этом убеждён. И если я сегодня, допустим, одержал локальную победу, то ещё рано радоваться. Они согласились на мои условия только потому, что в противном случае потеряли бы гораздо больше. Гораздо…

Ну и ладно, жизнь — борьба.

Телефон! — спохватился я, доставая из переднего кармана комбинизончика свой аппарат. — Совсем забыл отключить диктофон…

г. Москва, Зеленоград, Привокзальная площадь, д. 1, ТЦ «Зеленоградский», магазин «DNS».

— Привет… — услышал я голос рядом, рассматривая стенд с видеокамерами, и обернувшись, увидел того самого консультанта, который давеча помогал мне с выбором «ридера». — Что-то с книжкой случилось или…?

— Привет…Степан. Не, с книжкой всё хорошо, отличный девайс. Я, так, зашла поглазеть на видеокамеры и прицениться, а то на телефон не слишком-то и удобно снимать. — каким-то чудом мне удалось ему ответить даже без раздражения в голосе…

— Камера для любительской съёмки нужна? — уточнил он.

— Уху, и без дисплея. Недорогая, только чтобы более-менее нормально снимала, да удобно в моей руке лежала.

— Ну, тогда вот к этой присмотрись. — ответил он, беря со стенда одну из камер. — Китайская, от ещё малоизвестного в России бренда, а поэтому и цена невысокая, но качество и сборки, и изображения очень хорошее. Собирается на том же заводе, что и камеры «Sony». Я бы, например, взял именно такую. Для любительской съемки — просто топчик, да и гарантия два года.

— Окей, спасибо… — ответил я, фотографируя на телефон устройство, дабы затем почитать отзывы.

— Надумаешь покупать — вэлком!

— Уху, само собой. Пока! — ответил я и, покинув DNS, направился в «Русский Стандарт», забрать из ячейки «бабки».

г. Москва, Зеленоград, 15 микрорайон, корпус 1553, квартира Златы, около часа спустя.

Фу-у-у! — громко выдохнул я, оказавшись, наконец, дома, ибо тащить «на горбу» лям оказалось весьма напряжным делом. Было стрёмно. Стрёмно, да и ко всему прочему пузо разболелось, так что домой заявился весь в поту, выражаясь нефигурально.

— И что же мне теперь делать со всем этим богатством? — откусывая ржаной хлебец и запивая его чаем, подумал я, глядя на лежавшие на кухонном столе в творческом беспорядке купюры (138 штук по сто баксов, а также несколько двадцаток, плюс 30 штук пятитысячных рублёвых купюр).

— «Бабки» необходимо надёжно заныкать до того счастливого мгновения, пока каким-то образом не смогу начать легализовывать их. Узнает про денежки маман — и всё, писец настанет, если выражаться цензурно, ибо неизбежно начнутся вопросы. Не могут не начаться, когда ребёнок незнамо как и где вдруг добывает «лям». Соврать что-нибудь? Во-первых, врать матери нет совершенно никакого желания. Во-вторых, в подобном случае ложь должна быть такой, чтобы и комар носа не подточил, а врун из меня хреновый, так что нет, врать не вариант. Рассказать ей правду?

Представляю, как бы охренел сам, и что затем предпринял, узнай я о том, что моя собственная малолетняя дочь шантажирует (и небезуспешно!) какого-то там извращенца. Добром бы подобное не закончилось точно, ни для онаниста (особенно для онаниста), ни для дочери. Тоже мне, блин, пред-при-ни-ма-тель-ни-ца! Впрочем, это же не дочка кого-то шантажирует, а я сам…

— Совсем сдурел что ли? Проще тогда уж сжечь их или раздать профессиональным нищим, всё вреда меньше будет… Во-первых, правда прозвучит, как откровенный бред и стрёмное враньё. А во-вторых…ну, допустим, если маман действительно поверит в эту невероятную историю…ой, блин, что тут же начнётся! Картина: «Девочка на цепи» за авторством Ирины Морозовой…и это ещё в лучшем случае. Да и не возьмёт матушка подобных денег, я её неплохо уже изучил… — допив чай и вставая из-за стола, сказал самому себе я. — Нужно дома найти такое место, которое гарантировано не потревожат…

Погуляв некоторое время по квартире, подобных мест не обнаружил. Нет, были, разумеется, и такие места, куда заглядывали нечасто, но тем не менее заглядывали, ибо в нашей семье натуральный культ чистоты в доме, а стало быть, всё и везде обязательно регулярно моется, и протирается.

И в тот момент, когда я в очередной раз рыскал в нашей с бабушкой комнате, уже отчаявшись найти нечто подходящее, мой взгляд совершенно случайно зацепился за иконы, за те две иконы, что стояли на серванте (у самой стены, так что с моим маленьким ростом я едва-едва их заприметил).

Приставив к серванту стул, достал одну из них и повертел в руках. В иконах не разбираюсь, но это явно какой-то подарочный вариант, причём такого формата, чтобы именно поставить на какую-либо поверхность (ну там, на стол, сервант или ещё куда…хотя металлическое крепление, дабы повесить на стену, также имелось), представляющий собой весьма солидную фанерую коробочку (19х13х9 сантиметров, я даже не поленился измерить её бабушкиным «сантиметром»), со стеклом на лицевой части, за которым, собственно, и располагался лик некоего святого (несмотря на тот факт, что в церквях и храмах мне доводилось бывать более-менее регулярно, похвастаться сколько-нибудь обширным знанием христианских святых я никак не мог, и этот мне знаком не был).

Постучав по коробочке, стало очевидно — внутри полость, а значит, я нашёл именно то, что искал!

Осмотрев икону, обнаружил, что она не сколочена маленькими гвоздиками, а стянута винтиками, а раз так, то…

Поставив икону на стол (а заодно, достав с серванта и вторую, точно такую же, только с ликом другого неизвестного мне святого), потопал за отвёрткой.

07.07.1992 г, цена договорная. — прочёл я надпись на бумажке, приклеенной к задней стенке иконы (выкрашенной в цвет тёмного дерева), откручивая первый винт.

Честно говоря, никогда не был особенно религиозным человеком (а ещё честнее, вообще хоть сколько-нибудь религиозным), и теперь, когда со мной произошло то, что произошло, в этом плане для меня мало что изменилось (ну хоть убейте, не верую я в сверхъестественное, ибо для любого явления всегда найдётся рациональное научное объяснение). Однако, закладывая сейчас «бабки» в икону (весьма плотно набивая полость, дабы деньги не издавали звуков при тряске), словно в шкатулку (хотя судя по добротному внутреннему отсеку, куда я и складировал наличку, отделённому от «иконной» части фанеркой, эта поделка изначально и задумывалась именно как шкатулка), я ощущал себя…ну не знаю, торговцем, что ли, или менялой, из числа тех, кого Иисус изгонял из храма. Неприятное такое чувство, словно делаю нечто кощунственное и постыдное.