Она слегка ударила меня ладошкой по заднице.

— Только перед бабушкой не вздумай пошутить на подобную тему! — на полном серьёзе заявила она, садясь за руль.

— Это еще почему? — поинтересовался я, забираясь на переднее кресло и наблюдая за происходящим в «Перекрёстке», а оттуда сейчас кто-то быстро-быстро побежал, сматываясь от милиционеров, один из которых выстрелил в воздух и крикнул бегуну, чтобы он остановился, чего тот, разумеется, делать не стал.

Маман решила отмолчаться.

— Колись, мам, чего натворила-то?

— Злат, блин, вот честно, ты примерно последний человек на свете, с которым я хочу обсуждать подобное, но… — вырулив с прилегающей территории на дорогу и постучав пальчиками по рулю, произнесла она. — Когда училась в девятом классе, как и ты теперь, я…

Она набрала полную грудь воздуха, а затем призналась мне.

— Я по уши влюбилась в свою одноклассницу… Умница, красавица, отличница, спортсменка…в такую невозможно было не влюбиться, даже будучи одного пола с ней…

— Ну, у меня нет статистики, конечно, но, полагаю, подобное случается весьма нередко, мам. Гормоны там, и все дела… — после некоторой паузы сказал я.

— Наверное… — не стала спорить та. — Вот только я совершила одну громадную ошибку…глупость.

— Призналась ей?

— Ага, именно…призналась. — кивнула маман. — Хотя должна была держать язык за зубами. В конце концов, это была моя проблема, а не её…

— И взаимопонимания, разумеется, не нашла. — сделал вывод я.

— Разумеется…нет. — согласилась мама. — Она об этом рассказала родителям, ну а то, что началось после — подобного позорища никакими словами не описать…не хочу даже вспоминать, Злат. Короче, при бабушке не шути, пожалуйста, про любовь к другой девочке, хорошо? В нашей семье это очень несмешная шутка. Бабушке тогда доста-алось… Она, помнится, после всего того треша целый месяц со мной не разговаривала, убедившись, конечно, что я счёты с жизнью сводить не собираюсь. Мы даже думали переезжать из Зеленограда, хотя только недавно въехали в нашу новую квартиру. Пожалуй, это была одна из «самых-самых» моих многочисленных подростковых выходок… Хорошо еще, что папа мой, твой дедушка, тогда просто сделал вид, будто ничего не произошло, иначе я, наверное, того позора просто не пережила бы…

— Да уж, мам, ты, похоже, скучным подростком не была. — хмыкнул я.

— Это точно… — согласилась она, сворачивая к дому у детской поликлиники. — И именно поэтому я и хочу, чтобы ты была как можно скучнее. Но я ещё очень легко отделалась, разве что школу пришлось сменить. Времена тогда были практически «безинтернетные», глобальная сеть только-только появилась, и доступ к ней был у считанных единиц, а соцсетей не было и вовсе, так что слухи далеко не разошлись и быстро сошли на нет. А вот сейчас какой-нибудь подобный косяк может реально испоганить жизнь на долгие годы…понимаешь, Злат?

— Понимаю.

— Ну, а раз понимаешь, то, даже если у тебя вдруг и возникнет влюбленность…к какой-нибудь девице… — заруливая в наш двор, маман кинула на меня быстрый взгляд и по её моське было заметно, что говорить со мной она хочет о чём угодно, но только не об этом. — То пусть это прекрасное чувство так навсегда и останется только в твоей душе, ладно? Будь уверена, Злат, объект обожания твоей искренности совершенно не оценит, но даже если вдруг и оценит…будет только хуже. Играй в любовь с мальчиками, Злат, только Христом богом прошу, постарайся обойтись, пожалуйста, без подростковой беременности, она загубит всё твоё будущее.

Во дворе нас ожидало то, что в моей юности называлось: «жопу поднял — место потерял!», то есть все парковочные места оказались заняты.

Внезапно, когда мы делали «круг почёта» вокруг дома, у меня возникло…нет, не предчувствие даже.

Ощущение.

Это для меня совершенно привычное и обыденное дело, ибо я учёный, а ощущение для учёного — первично.

Только вот обычно это бывает ощущением правильности или же, наоборот, неправильности.

На сей раз у меня возникло ощущение тревоги. Опасности.

Я огляделся в поисках чего-то, на что отреагировало моё подсознание. Что-то точно было, однако глазом я не заметил ничего… Всё было как обычно.

— Что-то случилось, Злат? — поинтересовалась маман, скосив на меня взгляд.

— Нет…всё нормально…наверное. — ответил я, глазея в окно и стараясь справиться с внезапно нахлынувшим волнением.

— О! Повезло! — обрадовалась мама, когда практически в соседнем дворе со стоянки отъехала одна из машин, освободив таким образом для нас местечко.

— Повезло… — согласился я, взглянув на мамино лицо, освещённое оранжевым светом от приборной панели, у меня даже защемило в груди от неприятного предчувствия.

Мам, давай не пойдём сегодня домой! Давай съездим в гости к какой-нибудь твоей подруге… — хотел было сказать я, но так и не сказал, ибо она тут же посчитает, что со мной опять происходит какая-то хрень.

— Идём, Злат! — сказала она, глуша авто. — Нам, наверное, раза три придётся сходить, чтобы всё домой перетащить.

— И-идём… — слегка заикнувшись от переполнявшего неприятного ощущения, ответил я, отстёгивая ремень и размышляя на тему того, что же такого я мог заметить во дворе…

— Злат, милая, чего это в последнее время с тобой творится, а? — спросила мама, когда мы вышли из авто.

— Ты это о чём, мам? — вопросом на вопрос ответил я, поёживаясь, оказавшись в прохладе уже по-осеннему промозглого вечера, и натягивая на голову «башку дракончика».

— О том… — сказала та, открывая багажник. — что с недавних пор у тебя начали проявляться диаметрально противоположные черты характера. Ты как-то внезапно стала очень уверенной в себе девушкой. Чересчур я бы даже сказала. Надёжной. И принимая какое-нибудь решение, ты практически не колеблешься. Да и рассуждаешь на удивление здраво, совершенно по-взрослому. Зрело. Это нас с бабушкой не может не радовать. Но! При всём при этом ты теперь крайне агрессивна, запросто конфликтуешь даже там, где это, казалось бы, совершенно не к месту…вот, к примеру, для чего ты сейчас сцепилась с этим скотом из магазина, а? Просто из вредности и желания до конца гнуть свою линию? Это было бы совершенно естественным, будь ты мальчиком, но…! Ты же у меня ведь не мальчик…

— Не мальчик… — как попугай повторил я.

— …ты всегда была такой мягкой, уступчивой и совершенно неконфликтной. А агрессия…она же идёт от неуверенности в себе. Ты как-то и сама мне об этом, помнится, говорила. От желания что-либо скрыть или же… Вот поэтому я тебя и спрашиваю, Златка, что, по-твоему, с тобой сейчас происходит? Расскажи мне и будь уверена, я разобьюсь в лепёшку, но сделаю всё возможное и невозможное, чтобы хоть как-то помочь тебе. Не таись от меня, пожалуйста.

— Я и сама толком не знаю, мам… С некоторых пор, с недавних, я, кажется, потерялась…и всё никак не могу найтись…всё хожу-брожу в самой себе, словно ёжик в тумане. Кто я? Что я за существо за такое? Зачем я вообще существую на свете? Почему? Плюс у меня теперь отчего-то совершенно не получается сдерживать эмоции… — на миг зависнув, абсолютно честно признался я, чего делать вовсе даже не собирался, ибо «грузить» своими проблемами близких — не в моей натуре, забирая затем из багажника пару не слишком тяжёлых для меня пакетов с продуктами.

— Вот оно как, значит… — мама внимательно поглядела на меня. — Может…возьмёшь тогда перерыв, Злат?

— В смысле, перерыв? — не понял я.

— Мне тут предложили снять на длительный срок очень хороший домик со всеми удобствами. В Конаково. Это в паре часов езды от нас. Тишина, природа, река… Хочешь, снимем? Поживёте там, вместе с бабушкой, в спокойствии и в уединении с полгодика-годик…может быть, это поможет тебе «найтись», ведь там никто не станет докучать и нервировать. Сможешь просто побездельничать, если захочешь, читать или гулять днями напролёт, или…да мало ли чего! Здесь же у тебя что ни день, то какое-нибудь новое приключение…словно бы ты у меня киношный Индиана Джонс в юбке…да и бабушке твоей пора бы бросать к чёрту эту её работу, итак, все нервы себе уже вымотала. Тем более что зарплату мне на днях повысили аж на треть, так что денег нам всем вполне будет хватать…