Внутри второй иконы меня ожидал сюрприз, когда, сняв её заднюю стенку, обнаружил…»бабки»! Видимо, не я один в нашей семье такой умный.
Ну что, кажись, нашёл я мамину или бабушкину заначку, а стало быть, как место безопасного хранения моих денег эти иконы не годятся… — подумал я, переворачивая икону и вытряхивая на стол содержимое заначки. — Или же нет, наоборот, годятся. Ещё как годятся…!
В заначке обнаружились доллары (около трёх тысяч различными купюрами), а также рубли…
Старые рубли, ещё неденоминированные (пять миллионов ровно), а значит — это никак не может быть заначкой мамы или бабушки…
Дед? Но он же, вроде бы умер в самом начале двухтысячных, а деноминацию объявили, если не ошибаюсь (а в вопросах воспоминаний я теперь никогда не ошибаюсь) в девяносто восьмом…
Отложив в сторонку икону, я поставил перед собой ноутбук и на всякий случай поинтересовался у «гугля», а точно ли здесь деньги меняли в том же году, что и там? И выяснилось, что нет, деноминация — одно из отличий этого мира от того. Здесь эта процедура была начата в две тысячи четвёртом, а значит дед её уже не застал, что, в свою очередь, означает — заначка его.
В поисковике задал вопрос о сроках обмена купюр старого образца на новые и выяснил, что таковой обмен завершился тридцать первого декабря ноль девятого года, а значит эти рубли уже тютю… Лучше бы дед обменял всё на «баксы», честное слово, ибо «долларя» точно не «тухнут»…
Сложив дедовы «баксы» на место (я пока решил не обнародовать находку, а то ещё, блин, начнутся дома «археологические изыскания» и, вполне возможно, что и накроется медным тазом мой такой надёжный и замечательный тайник, и если уж эти деньги столько лет пролежали здесь, ничего страшного не случится, если они полежат невостребованными ещё некоторое время), доложил в тайничок оставшиеся «баксы» и сто «штук» «деревянных».
Пятьдесят тысяч оставил при себе. На покупку камеры, а оставшееся складирую на карточку. Можно было бы, конечно, завести две — три карточки в разных банках и раскидать на них все наличные рубли, но небезопасно это, совершенно небезопасно. Банки обязаны сообщать в ФНС об открытии каждого счёта, а учитывая нынешний совершенно чудовищный уровень автоматизации данного ведомства, шанс на то, что ничего не подозревающую маменьку налоговики прихватят за мягкое место на предмет «левых» доходов, которые она «отмывает» посредством дочурки, совсем не нулевой… Раньше по такой мелочёвке никто бы и чесаться не стал, скорее всего. Но раньше — это не теперь…
В моём случае, лучший банк — трёхлитровая банка.
Закончив, аккуратно вернул всё на место (а один из святых, как мне показалось, глядел на меня с укоризной), и закинув просроченные деньги в рюкзачок, прилёг на диван (и подумал, глядя на неиспользуемую по назначению старую советскую радиолу, что из неё также получился бы замечательный тайник…жаль, что хорошие мысли всегда приходят потом), закемарив.
Некоторое время спустя.
— Привет, Стёш… — зевая, сказал я, после того как заквакавший телефон разбудил меня.
— Соррян, если разбудила, Златка… — услышал я голос подруги.
— Всё окей, Стёшкин, всё окей. Зайдёшь ко мне?
— Не-е. — ответила та. — Меня тут домашними делами нагрузили. Я чего звоню-то, Златка, мама намылилась тут завтра с нами поехать. Это ведь ничего?
— А почему это должно быть «чего»? Больше народа — веселее. Тем более что на машине ехать куда приятнее, нежели на электричках трястись…
— Угу! — угукнула подруга.
— Кстати, а Павлик? Он, получается, тоже с нами поедет? Не тяжело будет для него? Он же только-только после полостной операции…
— Нет, конечно! Мама отвезла его на несколько дней к бабушке с дедушкой, так что вот так…слушай, а ты со своим отцом сегодня встречалась?
— Встречалась… — скривив физиономию, ответил я и на той стороне воцарилось молчание, подруга явно ожидала продолжения. — Это печальная тема, Стёш. Я с отцом не виделась лет двенадцать, и он встретился со мной лишь затем, чтобы сказать, что не любит меня, и что не нужна ему, прикинь! И чтобы я не пила его кровь, выкладывая ролики в сети… Короче, не хочу о нём более говорить, извини. Цени своего папу, он у тебя вообще отличный…
— Уху, самый лучший, да… — согласилась подруга. — Злат, не расстраивайся…ладно?! Твой отец просто недостоин такой дочери…
— Это само собой! Меня никто недостоин…ну, кроме тебя, детка, разумеется! — самодовольно ответил я (а подруга захихикала в трубку), продолжив. — И извини, что грузанула тебя всей этой своей личной фигней. Не собиралась, это, видимо, спросонья… А по поводу завтрашней поездки, я сегодня ещё уточню у бабушки, во сколько нам нужно будет выехать и скину время смской. Она явно собралась приехать в Троице-Сергиеву лавру к определённому времени, а на машине ехать гораздо меньше по времени, так что…
— Ага! Жду! — ответила Стёша и мы попрощались.
Несколькими минутами позже. На кухне.
— Привет, Серёг! — кинув взгляд на дисплей лежащего на кухонном столе и квакавшего телефона, поздоровался я, приняв звонок и включив громкую связь.
— И тебе привет, Злат. Не помешал? — услышал я с той стороны не слишком-то уверенный голос.
— Ну да, помешал «втыкать» в никуда, сидя на кухне… — засмеялся я. — Рада, что позвонил мне, как дела…?
И ещё минут пять мы разговаривали о той разной фигне, о которой обычно болтают малознакомые люди.
— Кстати, а чего делаешь на выходных? — поинтересовался Серёга.
— Ну, у нас как бы выходные до первого сентября… — засмеялся я. — Но если ты имеешь в виду совсем «выходные-выходные», то вроде бы пока ничего, а что?
— Да, я про субботу-воскресение… — ответил тот. — В будние дни на каникулах я обычно занят, помогаю родителям с их делами… Как насчёт погулять в субботу? В кино, там, заглянем или ещё куда-нибудь…
С моей стороны повисло молчание, я размышлял.
— Злат…? Я пойму, если ты откажешься, но…
— Да нет, не откажусь…я согласна. С удовольствием схожу с тобой на прогулку! Во сколько?
— Часика в три нормально будет, Злат? Я за тобой зайду?
— Да, в три часа — это окей. Давай встретимся у входа в детскую поликлинику в пятнадцатом (*имеется в виду 15 микрорайон Зеленограда), лады?
— Хорошо! Тогда в три часа дня буду ждать тебя у входа в поликлинику. — в голосе юноши явственно ощущались радостные нотки.
— Ну, тогда до встречи, Серёг.
— Ага. Пока, Злат!
Нужно было отказаться… Я должен был просто сказать: «извини, но нет, не могу»… А может быть, и не должен был… Почему бы, собственно, и нет? Не всё же мне с девчонками тусоваться, да и недоговорили мы в прошлый раз. — я помассировал виски.
Позже, вечер. Начало одиннадцатого.
Сегодняшним вечером настроение у маман было чрезвычайно игривым, словно у котёнка, и вообще, выглядела она всем довольной (в последние несколько дней она постоянно так выглядит, что не может не радовать) и живущей в полной гармонии с собой и со всей Вселенной (хотя, иной раз, глядя на меня этим вечером, отчего-то хмурила брови). Сцапав меня в тот момент, когда я шёл спать, утащила к себе, задумав использовать в роли плюшевого мишки (а моя пижама-панда, лишь способствовала подобному её желанию).
— Кстати говоря, Златка… — начала маман, когда мы с ней застелив свежее постельное бельё и выключив свет, улеглись спать. — Чем это таким интересным ты промышляла сегодня днём, а?
Сказано это было тоном, исключавшим любое сомнение в том, что нашлись на свете «добрые люди», донёсшие-таки маман о моей встрече с папашей. Впрочем, а чего удивительного, ведь встречались-то мы, считай, практически во дворе, у всех на виду…
— Да много разного было, всего и не упомнишь… — попытался было съехать с темы я, блаженствуя на хрустящей простыне и наволочке, но…
— Не юли! Хорошая дочь, а моя Златка именно такая, ничего не должна скрывать от своей мамы! — маман взяв обеими ладошками мои щёки (что оказалось не так-то просто сделать, когда я лежал на подушке), чмокнула меня в нос.
