Тристан тихо чертыхнулся.

Я затрясла головой, вытирая глаза тыльной стороной ладоней и ремнями поводков.

— Нет. Мне нужно знать об этом. Я же не ребенок. Я должна знать о таком.

Тристан подошел ко мне — наша обувь практически соприкоснулась. Я откинула назад голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Впервые в его глазах виднелось беспокойство.

— Кресли, я защищу тебя. Даю тебе свое слово.

Я закрыла глаза; ничему в своей жизни я не хотела поверить так сильно, как этому.

Тристан

Я решил, что, услышав новости, которые волновали нас всех, Кресли сразу захочет уехать из приюта, но она поразила меня: закончив выгуливать первых собак, она направилась обратно за другими. Интересно, пытается ли она с помощью будничных забот скрыться от реального мира? Если это так, то у нее все получалось.

— Дома ты тоже работаешь волонтером? — спросил я, когда три новые собаки тянули ее по той же дорожке, по которой мы только что прошли.

— Да. Родители всегда внушали мне, что важно показывать отдачу. И они правы.

— Ты всегда выгуливаешь собак? — спросил я, шагая рядом с ней.

Кресли рассмеялась.

— Нет. Обычно я посещаю больницы и помогаю кормить бездомных. Просто в этот раз подумала, что безопаснее быть с собаками.

В этом был смысл — действия людей нельзя предсказать. А пока ты кормишь и ухаживаешь за животными, они будут преданы тебе.

— Поэтому я и учусь в сфере гостиничного дела, чтобы затем устраивать мероприятия. Хочу помогать некоммерческим организациям устраивать вечера по сбору средств. Если я буду на них работать, то компании смогут обратить свое внимание только на составление заявок, получение грантов, установлении связей с инвесторами и поиске внешней помощи, а я позабочусь об организации мероприятий и том, что с ними связано.

Люди действительно непредсказуемы. Я думал, что она не всерьез планирует организовывать мероприятия. Будто, устроив одну свадьбу или показ мод, она сделает мир лучше. Но теперь я увидел, что Кресли приближена к реальности больше, чем я считал до этого. И теперь не понимал, что делать с этим знанием.

— Почему ты основал «Элитную охрану»? — спросила она.

— Откуда ты знаешь, что она моя?

— Навела справки. Мне же нужно знать, кто охраняет меня. Итак, почему служба охраны? — не сдавалась она.

— Я хотел защищать тех, кто не может сам защитить себя.

— Как я?

Она не сводила с меня взгляда, будто пытаясь прочесть мои мысли.

Я пожал плечами.

— Убили ли кого-нибудь под твоей охраной? — спросила она.

Я отвел от нее взгляд, чувствуя, как внутри меня закипает злость.

— Если ты боишься, что я не смогу тебя защитить…

— Я этого не говорила, — отрезала она. — А всего лишь задала вопрос.

— Да. Под моей охраной убили двоих людей.

Я поджал губы, проклиная себя за то, что признался ей в этом. Это касалось меня. Не ее.

Кресли долго молчала, отчего я стал думать, какие чувства у нее вызвала моя честность. Страх? Отвращение? Злость?

— Давай кое-что проясним, — начала говорить она тоном «я-скажу-что-захочу-потому-что-я-богатенькая». — Не нужно предполагать, что я могу сказать. Подожди, пока я заговорю.

Моя ладонь сжалась в кулак: меня взбесило, что она пыталась поставить меня на место после того, как я столько раз был честен с ней.

— Возможно, это причина наших проблем, — продолжила она. — Думаешь, ты знаешь меня, но нет — это не так.

О, да ты что! Снаружи она казалась сильной и независимой девушкой, которая легко знакомилась с людьми и занималась волонтеркой работой по воскресеньям, несмотря на то, что ее почти похитили и изнасиловали. Но внутри она была девушкой, которой по ночам не давали спать призраки прошлого, о чем никто не знал, потому что ее гордость не позволяла рассказывать об этом.

Кресли

Когда я вывела последней на прогулку старую немецкую овчарку, пошел дождь. Понимая, что близится гроза, я попыталась поторопить медленного пса, нежно потянув за поводок.

— Давай, дружище. Дождь начинается.

Сопротивляясь, собака села на землю и уставилась на меня.

Неподалеку тихо засмеялся Тристан.

Я еще раз нежно потянула собаку. Но она не поддавалась. И в тот момент небеса разверзлись, и ливень хлынул сквозь деревья. Я подняла голову к небу, и из меня вырвался неконтролируемый смех. Как я вообще могу смеяться после того, что сказал мне Тристан? Но вместе с тем пока каждый сантиметр моего тела обволакивало дождем, я хохотала.

— Что смешного? — произнес Тристан.

Я закрыла глаза и вдохнула пропахший дождем лесной воздух.

— Всего лишь наслаждаюсь окружающими меня вещами.

— Пойдем, — прокричал он мне сквозь барабанящий гул дождя, падающего на листья деревьев и землю.

Я подняла на него взгляд.

Тристан, как и я, промок до нитки. Его волосы прилипли ко лбу, а с длинных ресниц стекали капли воды, отчего он казался моложе своего возраста. Он забрал из моих рук поводок, слегка подтягивая пса.

Тот моментально поднялся с земли.

— Серьезно?

Покачав головой, я понеслась между деревьями, хлюпая ногами по грязным лужам.

Позади меня доносились шаги Тристана и собаки, которые также шли по грязи.

Добравшись до приюта, я рывком открыла дверь и поспешила войти. Тристан отстал от меня всего на пару шагов. От нас по всему полу растекалась вода.

— О, нет! Вы попали под ливень! — ужаснулась Дорис, а немецкая овчарка стряхнула с себя воду, отчего повсюду разлетелись капли.

Продолжив смеяться, я обтерла пса и закрыла его обратно в клетке.

— Еще увидимся, упрямый старичок, — прошептала я ему.

Кресли

Когда мы вернулись к машине, я села на переднее сиденье, наслаждаясь тем, что Тристан не приказал мне сесть назад. Он запустил пятерню в мокрые волосы, а я расстегнула промокшую толстовку и скинула ее под заднее сиденье. Тристан завел машину и включил обогрев.

По дороге в кампус между нами повисла тишина. Я раздумывала, решил ли Тристан снова молчать или жалел о том, что рассказал мне про денежный перевод и про двух людей, застреленный под его охраной?

— Проголодалась?

— Да, — ответила я без какого-либо желания возвращаться в общежитие.

Тристан взглянул на меня.

— Что хочешь?

— Мороженое.

— Сейчас обед.

— Лучшее обеденное блюдо, — заверила я.

Уголки его губ слегка дрогнули.

— Ладно. Но возьмем мы его только на вынос.

Я улыбнулась.

— Отлично.

Нам пришлось сделать крюк, чтобы найти кафе-мороженое, выдающее заказы для тех, кто приезжает на машине. Я заказала шоколадный рожок, а Тристан клубничный коктейль. Словно так и должно быть. Будто мы, будучи студентами университета, разъезжаем по Южной Калифорнии и едим на обед мороженое. Но это далеко от правды. Я была дочерью состоятельного отца, которую могли использовать как приманку в опасной игре, а Тристан — моим телохранителем, который не мог разобраться в своем отношении ко мне.

Он посмотрел на меня, почувствовав на себе мой взгляд.

— Ты не так уж невыносима, когда ешь мороженое, — сказал он.

— О, правда? Почему же? — спросила я, пытаясь выудить из него все, что поможет мне лучше его узнать.

— Теперь ты не так много говоришь.

У меня отвисла челюсть.

— Так не подобает разговаривать с работодателем.

— О, я бы никогда не стал так разговаривать с твоим отцом, — заверил он и отпил свой коктейль.

— Ты настоящий кретин, — бросила я.

— Я никогда и не говорил об обратном.

Я взглянула на него: Тристан продолжал пить коктейль, не отрывая взгляд от дороги. Он такой привлекательный. Вот бы он еще почаще улыбался — спорю, у него прекрасная улыбка.