Анна только рот открыла, пораженная наглостью одной стороны и предательством другой. Грач же ухватил ее за руку и подтащил к стоящей в углу кадушке с пальмой, где уж точно никто не мог ни помешать, ни подслушать.

– Мне некогда разводить китайские церемонии, поэтому начну без предисловий. Зачем вы продолжаете пудрить мозги несчастному историку, мамзель Егорова?

– Вам-то что? – Анна избавилась от сжимавших предплечье пальцев, стукнув грубияна по руке. – Я же не вам их пудрю.

– Проблема в том, что вы и мне навязываете свое общество в долине. Вас просили не соваться туда по-хорошему? Просили. Почему вы не послушались?

– К счастью, я вовсе не обязана вас слушаться, – она смело выдержала адресованный ей грозный взгляд. – И вообще не понимаю причину такого вопиющего поведения. Вы расспрашивали Патрисию об изменениях в программе? Она все подтвердила и я невиновна?

– Почти.

– Что значит «почти»? Она отрицала, что была автором нашего небольшого сюрприза с пистолетом?

– Не отрицала, – признал Володя. – И даже с капитаном все заранее обговорила. Но я вас не считаю невиновной.

– Интересное дело! Чего вам опять не так?

– Патрисии очень не понравились мои расспросы. Она старалась поскорей от меня улизнуть. Вот я и думаю: а не заодно ли вы с ней? Замыслили какую-нибудь пакость…

– Очевидно же, что Патрисия меня по-крупному подставила, так почему мне за нее отдуваться? Только потому, что жене босса вы ничего не сделаете? Где справедливость?

– Ладно, не ерепеньтесь. Пообещайте мне, что не поедите в долину с Белоконевым, и я от вас отстану раз и навсегда.

– Между прочим, я выполнила ваше предыдущее требование, отдала запломбированный ящик капитану с просьбой поместить в сейф. А от вас долгожданной реакции не последовало! Получается, вам верить нельзя. Вы даже спасибо сказать не умеете.

– Я в курсе, что ящик у капитана. Но проблема в том, что капитан не знает, что внутри. Надеюсь, вы не забыли вложить ту интересную вещичку?

– Почему вы постоянно придираетесь? Что бы я ни сделала, у вас миллион претензий.

– Так вы не ни разу еще не ответили прямо «да» или «нет», все время изворачиваетесь. И чем сильнее вы упорствуете, тем хуже выглядите. А как вам такая идея: мы сейчас пойдем и вместе вскроем вашу коробку в присутствии капитана?

– Да как хотите! Можем сходить и вскрыть! Я готова, вот только скажите, вы не доверяете людям, потому что сами всем врете, да?

– Я не доверяю только вам. Вы не заслужили, и ваши планы выглядят, мягко говоря, подозрительно.

– Мне жаль, но мои планы вас не касаются. У вас вообще к этим сведениям допуска нет, так что оставим бесполезный разговор.

Грач начал выходить из себя.

– Знаете что, перестаньте строить из себя секретного агента! Смелый ход, но я все про вас знаю. Про вас и ваших родственников. И про ваши немногочисленные контакты. Я проверил каждый пункт анкеты, и убедился, что вы самый обычный человек. Только этим утром из радиорубки мне передали последние штрихи к вашему портрету. Так что хватит ломать комедию! Отвечайте прямо, что вы забыли в запретной долине? Или я вас арестую и посажу под замок. На берег вы не сойдете.

– Не имеете права!

– Желаете проверить? Хорошо.

Хватка у него была железная, а сила немереная, в чем девушка уже успела убедиться. Тем не менее Анна уперлась, но когда это не помогло, начала отчаянно вырываться.

– Отпустите меня немедленно! – шипела она как разъяренная кошка и даже вознамерилась пнуть телохранителя по колену, но не тут-то было. Владимир перехватил ее поудобнее, уже двумя руками, не обращая внимания на то, как отчаянно она молотит пятками воздух. Тогда Егорова совершенно немыслимым образом изогнулась и укусила его за палец.

Грач сдержанно выругался и встряхнул ее так, что гимнастка едва не прикусила язык.

– Да что же вы за человек такой! – взмолилась она. – Отстаньте от меня! Ну пожалуйста! Я не хочу причинить вам вред и вообще бороться с вами!

Грач выпустил ее, резко поставив на ноги, но она едва не упала, успев ухватиться за тумбу с кулерами.

– Последний раз спрашиваю: что вы забыли в долине?

Анна выпрямилась:

– Если вы проверили все мои контакты, как утверждаете, то и сами могли бы догадаться!

– Продолжаете играть в ваши игры? Ну ладно, – он вновь протянул к ней руку, но Анна отскочила.

К сожалению, Грач стоял на дороге в коридор, и бегство исключалось. Да и не было на ледоколе такого места, где бы она могла скрыться от него. Проблему приходилось решать иначе.

– Что вам известно о моих родственниках? – спросила она, сверкая глазами.

Владимир хмыкнул:

– Уж не на вашего ли дедушку вы намекаете? Если не ошибаюсь, Анатолий Иванович Поклюшкин входил в состав первой Комплексной Антарктической Экспедиции.

Анна резко отвернулась от него к широкому окну.

– Вот же дурак! – произнесла она. – При чем тут мой дедушка? Подумайте хоть немного тем, на что вы шапку надеваете!

– Что, не угадал? Но отчего же вы тогда так расстроились? Скажите-ка, Поклюшкин бывал в долине Драконьего Зуба?

– Вы грубый, самодовольный и не способный логически мыслить упрямец, – сказала Анна устало. – Корчите из себя сыщика, да только выглядите бледно.

– Не стоит меня оскорблять.

– У вас нет ничего на меня, – она снова взглянула ему в глаза. – Ни на моего деда. Ни на кого-то еще. Вы ничего про меня не знаете, и все ваши слова это блеф чистой воды. И повода задерживать меня у вас тоже нет. Так что дайте пройти!

Грач не сдвинулся с места. Егорова, сделавшая несколько шагов по направлению к выходу, вынужденно уперлась ему в грудь.

– Почему бы просто и спокойно не ответить на мои вопросы? – Володя адресовал сердитый взгляд ее макушке. – К чему весь этот надрыв? Вы не актриса, вы всего лишь еще одна охотница за сокровищами. Неужели так трудно в этом признаться?

– Да, конечно! – Анна запрокинула голову. – И случись что, вы не придете мне на помощь. Такие, как вы, никогда не поступятся принципами ради таких, как я.

Ее глаза цвета кофе с молоком оказались так близко, что Володя невольно вздрогнул – столько в них плескалось обиды и смертельного отчаяния. Как у загнанного в ловушку зверька, понимающего, что настал его последний час.

Однако загнанный зверь, даже самых крошечных размеров, может очень больно цапнуть – Володя помнил об этом, только не стремился ее добивать. Вопреки обстоятельствам ему захотелось вдруг все исправить – миром, лаской, участием. От внезапной смены ориентиров у него закружилась голова.

– Если вам требуется помощь, почему бы не попросить о ней? – спросил он, чувствуя, как почва стала уплывать из под ног. Он схватился рукой за переборку, впитывая ее мелкую вибрацию.

– А толку? Если вы хотите помочь, просто не мешайте! И тогда все будет хорошо.

– А если не будет?

– Вот тогда и арестуете меня! Я сопротивляться не стану.

– Какая странная речь. Значит, какую-то вы вину за собой признаете?

– Вы лучше к Патрисии приглядитесь. И к ее секретарю. Или кишка тонка с такими связываться?

Она оттолкнула его с прохода. Сил бы ей спихнуть его накачанную мускулистую тушу совершенно точно не хватило, но Грач сам отступил, прижимаясь боком к переборке.

– Может, все-таки поговорим откровенно? – после секундной паузы крикнул он ей в спину.

Но Анна уже проворно скрылась в плохо освещенном коридоре.

Вся эта ситуация Грачу страшно не нравилась. Разговор повернул куда-то совсем не в те дебри. Но упоминание французов заслуживало внимания, потому что Анна – девушка наблюдательная и наверняка знала больше, чем говорила. Вот только хотела ли она ему искренне помочь или просто отводила подозрения?

«Ладно, никуда она от меня не денется, – подумал он, потирая подбородок. – До того, как мы окажемся в оазисе, она точно неопасна. Ну а там буду за ней следить в оба. Одним подозреваемым больше, одним меньше…»

Грач полагал, что Егорова стремится в пещеру за каким-то особенным артефактом. Вряд ли ей требовался тот же «бублик», что и Долгову (хотя чем черт не шутит). Хранилище древних было большим, и наверняка в нем прятались и другие, не менее заманчивые штуки. Если это не миф, разумеется.