Юра и сам это чувствовал, и был уверен, что вернется к «Белому Магниту» очень быстро - только с накопившимися делами разделается, разгребёт данные и дневниковые записи. Год, от силы два – и снова здравствуй, Антарктида! Но судьба распорядилась иначе. Умерла мама. Вовремя подать заявку не удалось, и второй сезон был пропущен, хотя как раз отплытие решило бы проблему навалившейся тоски и неприкаянности. К счастью, появился Вовка Грач со своим странным предложением, и Громов уцепился за протянутую соломинку.

В глубине души Юре казалось, что и Володькой двигало какое-то похожее чувство. У него, Юрки, была зимовка, а у военного Грача – армия, где тоже все не так, как на гражданке. Оказавшись временно на обочине, они никак не могли вписаться в обычную скучную жизнь, и Антарктида показалась им спасительным вызовом. Вот и вляпались они на радостях в авантюру по самое не балуйся…

*

Пока туристы, покинувшие борт ледокола, осматривали станцию и музей, Юра помогал разгружать багаж. Грач оставил ему в помощь второго телохранителя Диму Ишевича, но, в принципе, и без него все было бы нормально. Погрузка-разгрузка шла быстро и без осложнений.

Юра таскал из пропахшего авиационным топливом вертолетного нутра тюки с вещами на склад. Со своим грузом они с Димой разделались быстро, потом помогали остальным – просто так, за компанию, которая подобралась дружная и приветливая, Юра с ними просто отдыхал душой. В отдалении скрипели подъемные краны, люди дружно решали возникающие проблемы – без криков и мата, и было полное ощущение, что он вернулся в прошлое, к своим товарищам из «ордена Белого Магнита». Вернулся надолго, а не на несколько часов.

Один из вертолетчиков, Саня Петрушецкий, прозванный Петрушкой за рыжеватые волосы и неунывающий нрав, оказался старым знакомым. С ним Юра не раз «летал на купол», и сейчас, так неожиданно встретившись, они долго обнимались и хлопали друг дружку по спине.

– Ха, турист! Ну, даешь! – орал Саня, сверкая задиристой улыбкой. – Вот убил, так убил! Хоть тушкой, хоть чучелкой, лишь бы к нам, так, Громыч?

– И не говори, Петруха, но без вас плохо, веришь?

– Верю! Как пить дать, верю! Сам тоже сюда зачастил. Только теперь я на «курорте» кости бросил.

– Неужто изменил Мирному?

– Я там уже все книжки в библиотеке перечитал, все фильмы пересмотрел, – полушутя, полусерьезно пояснил Петрушецкий. – Да и надо же людей новых посмотреть, себя показать. Ну а ты-то что делаешь?

– Клиентов везу в Драконий Зуб.

– Так… Туда Дозморов после праздника собрался. Не с тобой ли?

– У нас договор с иностранной компанией.

– Точно тебе говорю: Дозморов везет парней с этой посудины. Для них еще на той неделе, числа двадцатого груз в сухую долину возили. По летной погоде. Очень странный маршрут, нетипичный. Потому он всем и запомнился. Артем долго высчитывал-планировал, там по топливу не очень выходит, крюк-то дальний.

– Груз случайно не Белоконеву принадлежал? – насторожился Громов.

– Фамилий не помню, – ответил Саня. – Но забавно, что вы всей деревней к Драконьему Зубу намылились. И почему не с Мирного, а от нас?

Юра развел руками:

– Капризы клиентов и превратности судьбы. Слушай, меня тревожит одна вещь: мы с чилийцами договаривались на тридцатое всю инфраструктуру скинуть, но никого из представителей компании я что-то ни на борту, ни на берегу не нашел. Тебе они случаем не попадались на глаза? Где их ветер носит?

– Они в ангарах сидят, – мотнул головой Петрушецкий. – Эти цацы всегда там. Не царское, понимаешь, дело, по кораблям шастать. Это мы корячимся, а они чаи попивают. Так что, когда все свои тюки тут покидаешь, пошарь у них в офисе.

– Ясно, – Юра вздохнул. – Эдак мы до отплытия не уложимся.

– Факт. Эти парни еще те таксисты, – не слишком любезно отозвался о своих коллегах Саня. – Сегодня точно никто не полетит, не надейся даже – ветер боковой, да и вообще поздно уже, ваш корабль опоздал сильно. Завтра, может, самолетом они ваш груз до Холли и подбросят, но вот что дальше… Первого января законный выходной. Второго – по метеосводке. Вполне ожидаемо, если заявят: у нас после вчерашнего голова болит, а над плоскогорьем тучи ходят хмуро – и поди проверь. Останетесь вы с ними без продуктов и палаток в чистом поле ночевать.

Громов помрачнел:

– Не предвидел я, что на Кинг-Джордже такой бардлак.

– Это не на Кинг-Джордже, это в турбизнесе. Они же эксклюзивом совсем не занимаются, только по накатанной. А хошь, Громыч, я сам тебя отвезу? – неожиданно предложил Петрушецкий, расцветая задорной улыбкой. – По старой дружбе. За горючку ребятам проставишься, и все.

Юра с сомнением посмотрел на старого приятеля:

– Ты серьезно?

– А что, не похоже? Вон у меня какая машина ладная, видал? Новейшая модификация, долетим как на ковре-самолете.

– Отпустят?

– А чего нет? Можно и официально все оформить, если у твоих клиентов деньги лишние водятся. Смотри, сегодня-завтра я на дежурстве, потом трое суток выходных. Так что сгоняем, куда скажешь. В два плеча[3] – и ты на месте. Много груза не возьму, не подниму из-за запаса горючки, но пару палаток и НЗ не вопрос.

– Спасибо, дружище! – Юра протянул руку, и Петрушецкий с удовольствием ее пожал.

– Тогда договорились. Оформляй свои баулы в офисе, а самое необходимое отдельно отложи. Первого января после обеда и рванем. Кроме тебя, могу еще одного человечка захватить, если надо.

– Понял. Ты, Петруха, настоящий полковник!

– А то ж! Для тебя, Громыч, я на все готов. Ты в отеле остановился или на базе?

– В отеле.

– Понял. Я с тобой свяжусь!

На этом старые приятели расстались. Петрушецкий пошел к вертолету, а Громов отослал Ишевича в отель и занялся сортировкой барахла. Он был рад, что все так отлично повернулось. Ему хотелось спокойно осмотреться в долине до прибытия разношерстной толпы, и морально подготовиться. Да и Грач будет счастлив подстраховаться.

*

Володя и впрямь обрадовался открывшейся возможности. Когда Громов глубоким вечером добрался наконец до отеля, он выслушал новость с довольной миной.

– Говоришь, еще одного человека взять можно? Отлично. Бери с собой Диму. Мне кажется, вы хорошо сегодня сработались.

– Да я, в принципе, и без него справлюсь.

– Ничего-ничего, пусть он с тобой разомнется. Поможет палатки поставить.

– Да чего их ставить? Мы с Сашкой вдвоем их за час поставим.

– Так, не спорь со старшими! Сказал, Диму возьмешь, значит, возьмешь.

– Ладно, – Громов потянулся, расправляя уставшие плечи. – Спорить не стану. Да и пойду я, Вов...

Грач оглядел гостиничный коридор – узкий и плохо освещенный тусклыми бра – и поманил Юру за собой:

– Подожди, зайди ко мне на минуту, новости есть.

Громов вздохнул и вошел в номер, оглядываясь.

– Неплохо устроился, – протянул он с одобрением. – Хоромы царские. Мне такие же выделят?

– Выделят, тут все номера одинаковые.

Юра без лишних церемоний плюхнулся на застеленную искусственной тигровой шкурой двуспальную кровать, чуть попрыгал на пружинистом матраце, проверяя его крепость, и рухнул на спину, раскинув руки.

– Хорошо!

Грач смотрел на друга с непонятным выражением лица.

– Ну чего? – Громов приподнял голову. – Что у тебя за новости?

– Ко мне Белоконев прибегал, – Володя уселся рядом. – Не успел я разместиться, он в мою дверь молотит. Открываю – что за пожар? – стоит, значит, всклоченный, красный. Вот, полюбуйся!

Юра взял протянутый белый конверт и вопросительно изогнул бровь:

– Еще одно послание от Анонима?

– Геннадий сказал, лежало прямо на прикроватной тумбочке. Я спускался на ресепшен разбираться. Думал, сейчас прищучу шпиона-разведчика. Но милые девушки на голубом глазу утверждают, что вся наша группа заселилась одновременно. Кроме тебя, разумеется. Тогда я пошел в номер Белоконева. Видишь на конверте вот это пятно? Письмо кто-то засунул в боковой кармашек его сумки, а в кармашек грязь попала, вот конверт и испачкался. А владелец-то наш ни сном ни духом - вошел, плюхнул сумку на тумбочку, стал комнатой любоваться. Потом сумку разворошил, конверт и выпал. А Паганель решил, что анонимка в номере дожидалась.